Читать книгу "Бутылка для Джинна - Виктор Малашенков"

– Тогда выполняй, – приказал он, и человек быстро исчез.

Мы немного помолчали. В моей голове роились самые мрачные мысли.

– Сэр, а какие симптомы у больных?

– Да у всех практически одинаковые. Врачи говорят, что у них мания преследования, причем в ярко выраженной форме. Все они предвещают катастрофу, что-то похожее на конец света. Несут такой бред, что даже слушать их невозможно. Представьте себе, один из них, я сам присутствовал при его осмотре, с пеной у рта доказывал, что всех нас хотят поработить. А тех, кто не захочет, хотя он говорил, что это практически очень трудно сделать, просто напросто убивают уже порабощенные. Самое что интересное, когда его спросили, кто же нас хочет поработить, он ничего не смог ответить. Какие-то догадки, а потом, в конце концов, он пришел к выводу, что это наступит Армагеддон, – он перевел дух, видимо это воспоминание не доставляло ему удовольствия.

– А как они себя ведут, когда их оставляют в покое?

– Каждый по-своему, но при приближении врачей они сжимаются в клубок и с вытаращенными глазами следят за ними. Такое впечатление, что они боятся даже собственной тени.

Я снова задумался. Картина складывалась довольно красочная. Я ждал, что должно произойти нечто подобное, но, когда столкнулся с первыми жертвами, мне стало не по себе. Да кто я такой, чтобы распоряжаться чужими жизнями? Спаситель человечества? И какое у меня есть право сидеть и ждать, когда начнется повальная паника, и число жертв будет расти с каждой секундой. Тем более, если человек нервничает в одиночку, то есть шанс, что он успокоится. А если это произойдет среди многих миллионов ни в чем неповинных людей? Пусть они еще не дошли до совершенства, но ведь они же в этом не виноваты.

– Подполковник, эти болезни тоже засекречены?

– Пока да, но долго мы не продержимся. Слухи всегда распространяются. А если они будут повторяться, то я не ручаюсь, что вообще что-нибудь можно будет скрыть. К тому же, как я вижу, у вас здесь тоже не все благополучно, – он глазами показал на мою голову. – Насколько я знаю, у вас были красивые каштановые волосы!

– Да, сэр, еще вчера они были такими, как вы говорите, – с сожалением произнес я.

– Но компьютерная сеть у вас отключена. Что же произошло с вами?

Я боролся с желанием рассказать ему все, как есть, но что это изменит? Что можно сделать, допустим, с Петерсоном? Посадить в глубокий бетонный колодец и там замуровать? А людей будут сводить с ума самым простым способом. Если уж вся планета психически больна, то зачем жалеть отдельных людей, стоящих на грани сумасшествия. Чем это может кончиться?

– Всему виной недоразумение с охраной. В ее отсутствие меня кое-кто посетил и, сами понимаете, мне это не доставило никакого удовольствия.

– Саммерс предупреждал меня, что с вами общаться довольно тяжело. Ну, это не в моей компетенции, разбирайтесь с ним сами. Что вы хотели еще мне сообщить?

– Сэр, вы на меня не обижайтесь. Я еще и сам не разобрался в этих дебрях. У меня последний вопрос – как себя ведут власти? Ведь у нас не территории находятся и их люди.

– Я не знаю, на какие рычаги нажал Саммерс, но пока отделываемся туманными ответами на их запросы. Их это устраивает. – Он подумал, – пока устраивает!

– Ну что же, я встал и протянул руку Джордану, – спасибо, что откликнулись на мою просьбу. Рад был с вами познакомиться.

Джордан встал и ответил на мое рукопожатие.

– Скажу откровенно, меня наше знакомство сильно беспокоит. Сначала вы здорово расположили меня к себе, но потом… – он сделал паузу. – У меня такое впечатление, что вы способны доставлять массу хлопот.

Я рассмеялся.

– В вашем ведомстве все такие проницательные?

– В нашем ведомстве, – он сделал ударение на слове «нашем», – с этим все нормально.

На этом и закончилось наше совещание на высшем уровне. После их ухода в воздухе осталось что-то неуловимое, заставляющее беспокоиться. Я долго не мог понять, что же это, а поняв, смеялся до слез. Это остался дух секретности!

Дав себе возможность от души посмеяться, не обращая внимания на обеспокоенную физиономию Фрэда, торчавшую в лестничном пролете, я почувствовал себя значительно легче. Когда я вытер обильные слезы, у меня уже созрел план, по которому предстояло действовать.

Легко представить себе, какие масштабы по всей Земле приобретало это вмешательство.

Допустим, я пользователь какой-либо компьютерной системы, или даже имею свой какой-никакой компьютер. У меня неожиданно появляется новый файл с этаким интригующим именем – «выбор». Неужели я удержусь от того, чтобы не посмотреть, что же это такое? Конечно, посмотрю. Любопытство – вещь неумолимая. А включившись в просмотр, я уже не в силах оторваться. Какой будет результат – это уж догадаться нетрудно. Мне остается только немного подождать, когда Саммерс прибежит ко мне и спросит: ты знаешь, как это остановить? И я отвечу – знаю! Но отдам свои знания только на определенных условиях. И пусть тогда покрутятся со своей сверхсекретностью!

– Фрэд, – позвал я своего бдительного стража.

– Сейчас, сэр, – послышался его голос. Он бегом поднялся и остановился на приличном расстоянии.

– Фрэд, как у нас с обедом? Нет ли чего-нибудь вкусненького, только, пожалуйста, не этой бывшей в употреблении массы, а нормального, земного?

– Есть, сэр, но это всего лишь бутерброды, которые я взял с собой. Если хотите…

– Да, Фрэд, угости меня своими бутербродами, будь другом.

– С удовольствием, сэр. – Фрэд был явно доволен, что с ним разговаривают по-дружески.

Бутерброды оказались с ветчиной и зеленью. Зелень была чуть привядшей, но зато какой у нее был вкус! Большего удовольствия за последнее время я не испытывал.

За время обеда меня не покидала одна и та же мысль. Чего, собственно, человеку не сидится на месте, ведь есть же у него эти, пусть и небольшие, но все-таки радости. Пусть это бутерброд, с удовольствием съеденный в компании, или общение с другими людьми, пусть даже и за обедом, состоящим из одних бутербродов. В порыве за осуществлением глобальных идей мы отказываемся от этих мелочей, обедняя свою жизнь в угоду неизвестно чему.

Мы сидели с Фрэдом и болтали ни о чем. Он оказался довольно приличным собеседником, за его добродушием и внешней скованностью проглядывало хорошо развитое чувство юмора. А комплексы, что о них говорить, каждый из нас небезгрешен. На меня снизошла умиротворенность, и я уже не воспринимал окружающее в таком черном свете, как раньше. Есть же у людей разум? Конечно, есть. Значит, не все потеряно. Пробьемся?

Снизу раздался стук в дверь. Фрэд подскочил и заметался – или убрать остатки пищи, все-таки он нарушил инструкции, или бежать открывать. Я махнул ему рукой, чтобы он открывал, а сам быстро убрал на столе, не подводить же человека, сделавшего для меня доброе дело.