Читать книгу "Власть - Николай Стариков"

Во всем СССР протестовать против ввода войск в Чехословакию вышли семь человек. Можно говорить об их «смелости», а можно — о предательстве. Как сегодня на пикеты протеста против воссоединения России и Крыма выходят нынешние либералы, требующие «вернуть» Крым Украине, при этом отчего-то не требующие «вернуть» саму Украину и воссоединить ее с Россией. Для нас же важен факт того, что один из участников этой «Демонстрации семерых» на Красной площади 25 августа 1968 года, Павел Михайлович Литвинов, и был внуком нашего «несгибаемого большевика ленинской принципиальности».[186]

В итоге Павел Михайлович был задержан, судим и приговорен к пяти годам ссылки, которую отбывал в Забайкалье. Однако свою «правозащитную», а вернее говоря, антироссийскую, деятельность начал чуть раньше.

«В янв. 1968 выступил с обращением “К мировой общественности” (совм. с Л.И. Богораз-Брухман по поводу процесса А.С. Гинзбурга и Ю.Т. Галанскова».[187]

После возвращения из ссылки в 1972 году Литвинов почти сразу уехал в США, где и работал преподавателем физики. Параллельно с этим работал «правозащитником», участвуя в выпуске всевозможной, как говорили в СССР, «подрывной» литературы. В том числе самиздатовского бюллетеня «Хроника текущих событий».[188]Товарищ, вернее, господин Литвинов — председатель общества «Друзья “Мемориала”», а поскольку «совестливое» российской общество «Мемориал» живет на иностранные деньги, несложно догадаться, кто обеспечивает поток средств на подрывную деятельность в России.[189]Павлу Михайловичу Литвинову на сайте «Мемориала» посвящена отдельная страница. Уважают.

По другой ветви этой семьи, от брака дочери Максима Максимовича Литвинова Татьяны и известного скульптора Ильи Слонима на свет появились не менее интересные и замечательные люди. И занимаются они одним и тем же делом — всегда на стороне тех, кто делает Россию слабее.[190]

Первая внучка Максима Максимовича — это известная журналистка Маша Слоним (Мария Ильинична Филлимор, Masha Slonim).[191]В 1974 году уехала в США, оттуда — в Англию, где бабушка, то есть Айви Лоу помогла ей с трудоустройством. Почему уехала, рассказывает сама Маша Слоним. Где? Конечно, в журнале «Огонек», который стал главным рупором антигосударственной пропаганды в горбачевском СССР.

«— Эмиграция была вынужденным шагом из-за вашего диссидентства?

— Скорее, мама настояла на том, чтобы я уехала в Америку по линии “воссоединения семьи”, потому что волновалась за меня. После событий в Чехословакии у меня что-то такое внутри произошло, что стало совсем противно жить, как все жили. Я подписывала разные письма протеста, перепечатывала диссидентскую литературу».[192]

В другом интервью она была еще более откровенна:

«— В 68-м мой двоюродный брат Павел Литвинов участвовал в демонстрации на Красной площади против вторжения в Чехословакию. Я тоже занималась диссидентскими делами, передавала иностранцам “Хронику текущих событий”. Когда моих друзей стали арестовывать, мама, боясь за меня, настояла, чтобы я уехала. Мой бывший муж уже был в Америке».[193]

На Би-би-си она вела программы «Глядя из Лондона» и «Аргумент». Несла сквозь глушилки «тоталитарного режима» общечеловеческие ценности и правду о русской истории. Глядя на все вопросы из Лондона, разумеется. В конце 1980-х Маша Слоним переехала вместе с общечеловеческими ценностями и правдой о русской истории уже в столицу нашей страны — стала работать корреспондентом Би-би-си в Москве. Несколько лет она вела политическую телепрограмму «Четвертая власть» на РЕН ТВ. Преподавала в школе журналистики некоммерческой организации «Интерньюс», существующей за счет иностранных грантов. При этом она не просто отсылала в родной Лондон информацию и репортажи. Она организовала… закрытый клуб политических журналистов, которые общались с политиками. Сама Маша Слоним так описывает эти «посиделки»:

«— Мы встречались на съездах, а потом, когда Верховный Совет разогнали, мы образовали такой смешной Клуб любителей съезда и стали собираться в моей тогдашней квартире на улице Немировича-Данченко. Компания образовалась из нового поколения журналистов, которые выросли в 90-е годы. Леша Венедиктов, Сережа Корзун, Лена Тригубова — всего человек двадцать — двадцать пять. Политиков мы к себе приглашали просто для того, чтобы в неформальной обстановке понять, что происходит у них в головах. Выпивали, даже на крышу вылезали. Потом это переродилось в более формальное объединение. Мы подписали хартию — свод журналистских принципов. Надо было сформулировать принципы журналистской работы, потому что они существуют во всех странах мира. Очень благородный документ получился. Леша Венедиктов, принимая на работу на «Эхо Москвы» новых журналистов, обязательно дает им его прочитать и подписать. Он есть в интернете, его все могут увидеть. Хартия, как клуб, сохранилась в своем первоначальном виде. Сначала мы встречались раз в неделю по пятницам у меня в квартире или на даче. Довольно много политиков у нас перебывало: Ястржембский, Немцов, Лившиц, Чубайс, Кох, Ходорковский, Дубинин.[194]