Читать книгу "Комплекс Наполеона - Марина Серова"

Потом вдруг он резким движеним выхватил из-под головы мальчика подушку и, прежде чем тот успел вскрикнуть, закрыл его лицо и начал душить. Все кончилось через три минуты. Убедившись, что Сережка больше не дышит, Точилин осторожно закрыл за собой дверь и пошел обратно, в кабинет директрисы…

ЭПИЛОГ

Вот и закончилось очередное дело в моей жизни… Дело, надо сказать, одно из самых тягостных, поскольку было связано со смертью ребенка. Тем не менее закончилось оно более или менее благополучно.

Владислав Губанов, которому довелось пережить еще одно потрясение в виде не очень-то красивого поступка своей нынешней супруги, все-таки успокоился и не стал ломать дров. И хоть его отношениям с Ириной предстоял еще период восстановления, все же я была уверена, что они сумеют сохранить семью.

Антонина Губанова, к счастью, нашла в себе силы сдержать слово и обратилась в наркологическую клинику. В данный момент она проходила курс лечения, и я от души надеялась, что он будет успешным.

Варвара Михайловна Никишина уволилась из детского дома, причем забрала с собой и своего сына, с которым воссоединиться ей пришлось так поздно. Но лучше поздно, чем никогда, — в этой избитой и знакомой всем фразе все же есть смысл. Ей разрешили это сделать в отделе образования после того, как узнали о скандале в детском доме. У всех на устах была история с убитым мальчиком, с кучей разборок и проверок, так что усыновление подростка прошло мимоходом — никто не возражал, не до того было, чтобы разбираться в отношениях Никишина — Никифоров досконально.

Анатолий Головлев просто пропал из поля зрения после своего появления в суде. Ни я, ни Антонина Губанова не знали, где он и что с ним. Впрочем, меня-то это вообще практически не трогало, да и для Антонины так было лучше. Правда, через несколько дней от него пришло письмо на ее адрес, в котором Головлев сообщал, что уехал на Север к двоюродному брату, который обещал устроить его там на работу. Добавлял он также, что наконец-то нашел применение своим золотым рукам и, как только он сколотит приличное состояние, тут же приедет за Антониной и заберет ее с собой. Все это рассказала мне сама Антонина, когда я — добрая душа — зашла к ней в больницу, чтобы навестить. Скептически хмыкнув в душе, я не стала разочаровывать женщину и только мысленно пожелала, чтобы они с Анатолием больше не встречались. Да и по ее виду мне стало ясно, что она этого не хочет. Так что я просто пожелала ей скорейшего выздоровления и оставила женщину на попечение врачей.

Чья судьба волновала меня больше всего, так это Антона Королькова. Правда, после того, как он узнал, что запугавшего его до полусмерти охранника Точилина посадили в тюрьму на долгий срок, пацан все же начал успокаиваться. Тетка, Мария Романовна, конечно же, пришла в ужас от всех подробностей, которые ей пришлось узнать о своем племяннике. И мне пришлось еще и провести с ней психологическую беседу, дабы убедить ее не травмировать сейчас и без того достаточно искалеченную психику Антона и вообще постараться никогда не напоминать ему обо всех трагических событиях его жизни. Из психиатрической клиники его выписали, и теперь Антон находился дома, притихший, не отошедший до конца от своих переживаний, но уже достаточно спокойный, на улицу почти не выходивший и штудировавший свой компьютер. Тетка, нужно отдать ей должное, поняла меня правильно и теперь буквально тряслась над племянником, как наседка над цыпленком.

Авторитет Ярославы Ярошенко после успешной защиты Никишиной только возрос, что весьма неплохо отразилось на ее доходах. Да и на моих тоже, поскольку Ярослава, понимая, кому она во многом обязана, достаточно щедро меня отблагодарила.

Аделаида Анатольевна Морозникова устроилась на работу в школу. Валерия Георгиевна Сокольникова осталась работать в детском доме воспитателем, хотя явно рассчитывала получить директорское место и в душе была рада увольнению своей бывшей подруги — такова уж была нравственная основа натуры этой женщины. Однако, поскольку и сама она не оказалась в стороне от ночной трагедии, ее кандидатуру отдел образования даже не рассматривал, и в детском доме номер восемнадцать появился новый директор — кстати, мужчина, что, возможно, было только на пользу всему детскому дому.

Руководитель детективного агентства Михаил простился со мной одновременно и весело, и с сожалением. Предлагал в дальнейшем, если понадобится, свою помощь. И даже Мельников, который поначалу был крайне недоволен, что я развалила ему практически раскрытое дело, в конечном итоге удовлетворился новым его исходом, а главное — полученной премией.

А я, свободно переведя дух и довольная собой, обнаружила, что за всей этой круговертью не заметила очень важного момента — через несколько дней наступает весна! Весна, которая своей веселой капелью, как слезами, смоет всю грязь, печаль и боль, что окружали меня в последнее время. И это было для меня на тот момент главным событием.