Читать книгу "Юджин - повелитель времени. Книга 5. Любовные чары - Гай Юлий Орловский"

Он живо хохотнул.

— Да, а еще с визой, срок которой быстро подходит к концу.

— Прибудем в Ле Бурже? — спросил я.

Он помотал головой.

—Он уже под контролем исламистов. Теперь только в «Шарль де Голль». Это в двадцати пяти километрах от города.

—Близко, — сказал я, — у нас Домодедово о-го-го где. А Шереметьево так и вообще.

Он улыбнулся.

—В Москве семнадцать миллионов человек, а в Па­риже всего три. Зато от «Шарля де Голля» ежеминутно идут электрички и поезда, так что проблем не будет... если перемирие не прервется.

—У них вроде бы победное настроение? Отомстили через полторы тыщи лет?

Он грустно улыбнулся.

—Даже наступление прекратилось. До Парижа до­катилось уже по инерции. Кто бы подумал, они все еще помнили о Пуатье...

—Да уж, — буркнул я.

Он умолк, лицо стало невеселым, а я вспомнил, что ислам в раннее Средневековье победно поглотил Пер­сидскую и Римскую империи, переправился в Европу и начал захватывать христианские королевства, начи­ная с Пиренеев, где первыми поглотил Испанию и Португалию, затем вторгся во Францию, захватил Аквита­нию, Бургундию и пошел на Париж.

Карл Мартелл, майордом франков, встретил побе­доносное войско Абдур-Рахмана ибн Абдаллаха у Пуатье, где и состоялась решающая битва, призом в кото­рой была вся Европа: исламская или христианская — это зависело от победителя.

Одержи победу Абдур-Рахман, дальше уже никто не сумел бы собрать достаточно сил для сопротивления, а через год-другой ислам переправился бы через Ла-Манш и захватил Англию, а это значит, Америку откры­вали бы неистовые воины ислама.

Но хотя армия арабов больше чем вдвое превосхо­дила по численности войско Карла, он все же выдер­жал все атаки, а в последней, самой сокрушительной, погиб Абдур-Рахман, что подорвало воинский дух мусульман, а битва закончилась разгромом сил ара­бов.

С того дня натиск ислама на Европу прекратился, а за семь столетий кровопролитных битв Реконкисты уда­лось освободить от власти ислама весь Пиренейский полуостров.

Но вот через полтысячи с небольшим лет ислам сно­ва пришел в Европу, на этот раз с гораздо более круп­ными силами. Но у Европы больше нет мартелов. Да и сама Европа уже давно не та...

Из кабины пилотов вышла стюардесса и проворко­вала интимным голосом:

— Аэропорт «Шарль де Голль» временно закрыт, нас перенаправляют в Бове. Прошу соблюдать спокойст­вие...

Я спросил Жана:

— Это хде?

—Всего в двенадцати километрах от Парижа, — со­общил он с довольной улыбкой. — Он для ВИПов после того, как Ле Бурже разбомбили... Повезло!

—Наверное, — предположил я, — и по «Шарлю де Голлю» шарахнули?

Он подтвердил:

— Я же говорю, нам повезло! Через десять минут по­сле приземления будем в Париже!

Лицо его было довольным, как у менеджера, я смол­чал и повернулся к окну. Лайнер идет на большой ско­рости, но на такой высоте, что зеленые леса внизу вы­глядят мшистым болотом, а холмы — неопрятными кочками, зато города радуют глаз изысками архитекту­ры, но, к счастью, отсюда не видно, во что превращены улицы и парки этих городов...

Жан что-то рассказывал, а я все смотрел в иллюми­натор. Под нами великолепная зелень, леса, словно вернулись времена Средневековья, хотя известно, что по всей Европе нет ни единого «дикого» дерева, а все посажено по плану лесниками, города выглядят игру­шечными не только потому, что домики совсем крохот­ные, а ввиду их пряничности, картинности, будто все сделано только для красоты и умиления.

Я все же знаю по новостям, что иногда прорыва­ются между победными сводками о том, кто сколько кому забил, что с той стороны Парижа уже исламская часть Франции. Первая битва под Пуатье закончилась разгромом войск Абдур-Рахмана, но вторую всего че­рез тысячу триста лет армия Абдул-Риада выиграла с легкостью. Все войска НАТО, прекрасно обученные и снабженные лучшим в мире оружием, не смогли выстоять перед напором людей, ведомых идеей, и бе­жали, бросая танки, бронетранспортеры и гранато­меты.

Понеся огромные потери с обеих сторон, Абдул-Риад и главнокомандующий НАТО Ганс Фулигинозис договорились о перемирии, Париж был разделен на две зоны, как Иерусалим, но в Европе с тоской понимают, что к исламистам постоянно подходят подкрепления, причем все добровольцы, а Европа уже истощила свои людские ресурсы.

Конечно, народу в Европе полно, но все политкор­ректные толерасты, всяк лучше примет любую веру, как и любую позу, чем пойдет на фронт...

Из кабины пилотов вышла бортпроводница в рас­стегнутой блузке и помятой юбке, сказала быстро все еще запыхавшимся голоском:

— Всем пристегнуться!.. Идем на посадку!

Жан потянул на себя ремень, лицо впервые стало серьезным, сказал мне отечески:

— Помни, турист, по временному договору Париж разделен на две части: западную и восточную. Западная сейчас под властью ислама...

Я переспросил:

—Но разве исламские кварталы там?

—Кварталов, — ответил он, — где преимущественно селятся мусульмане, увы, практически нет. Мусульмане из Пакистана, да, предпочитают свое гетто, а мусуль­мане из арабских стран живут по всей Франции. Вот в самом Париже их уже почти половина.

— В какой части?

Он развел руками.

— Увы, они селились во всех районах города. Тогда никто не думал, что город придется делить.

Пассажир с сиденья за нами сзади жутко серьезным голосом:

— И правильно не думали. Сейчас половина, потом будет целиком.

Колеса коснулись полосы, нас чуть тряхнуло, только теперь появилось то чувство, словно мчимся на авто­мобиле, быстро сбавляя скорость.

Во всем исламском мире, насколько слышал по но­востям, день взятия Пуатье был объявлен Великим Праздником. Второго Карла Мартелла во Франции не нашлось, как и во всем Евросоюзе, а вся армия НАТО рассыпалась после первых же ударов снаружи, в то вре­мя как в странах Евросоюза вспыхнули восстания му­сульман.

Франция тихо угасает, Германия в панике, только Испания успокоилась быстро, с нею проще — там исламская культура осталась еще с тех прежних вре­мен, а Торквемада предан проклятиям самими испан­цами куда злее, чем сделали бы мусульмане, которые уважают его как сильного и решительного противника.

Если бы не он, говорят они, Испанию оставили бы еще тогда себе целиком и полностью. Даже без кровавой борьбы. А теперь пришлось брать ее заново, что вылилось в десять лет ожесточенного натиска, когда бои шли по всей стране с местными инсургентами, и совсем нем­ного с давлением извне.

Глава 10

Как Жан и обещал, под колесами лайнера побежала полоса небольшого и запущенного аэродрома, всего три самолета на поле, здание выглядит заброшенным, хотя там видны люди, двигаются тягачи и заправщики.