Читать книгу "Пять баксов для доктора Брауна. Книга 1 - М. Р. Маллоу"

- Никогда, — сказал он и сопроводил свои слова отменным подзатыльником, — никогда не чихай, если находишься у левого борта!

Юнга Маллоу тоже вовсю продолжал знакомиться с корабельными приметами. Как нам известно, этот молодой человек умел не только ездить верхом, стрелять, пререкаться и прятаться по углам с книгой, но и свистеть. Не мог же Дюк знать, что свистеть на судне — не для того, чтобы вызвать ветер, а просто так — означает накликать не то, что шторм, а самые непредсказуемые бедствия. В данном случае к таковым можно причислить не совсем своевременное появление Биллингса, после которого у М.Р. долго шатался передний зуб.

Если раньше компаньонам казались фантастическими морские приключения, то теперь все сделалось наоборот: казалась выдумкой чистая и свежая постель, в которой можно валяться, почитывая какой-нибудь «Остров сокровищ», ванна и уж тем более, ресторан. Дождь ли, ветер — двое джентльменов, в закатанных штанах, босые, приступали к приборке, проводя в холодной воде по нескольку часов. Не говоря уже об авральных работах (в которых, правда, каютный не участвовал, зато он участвовал во всем остальном), когда за ночь, случается, не удается лечь, откачивая и вычерпывая воду, а утром, хлопая сонными глазами, хочешь — не хочешь, можешь — не можешь, нужно снова браться за работу.

Помните, как там у Жюль Верна? Команда увидела акулу, был брошен гарпун, гигантскую рыбину доставили на палубу, вскрыли утробу… А теперь, леди и джентльмены, попробуйте, сидя в своих мягких креслах, представить себе вскрытую рыбью утробу фунтов в шестьсот. Представили? Романтичное зрелище, что и говорить. «Буду счастлив участвовать в этой интересной охоте» — так, кажется, сказал лорд Гленарван?

Итак, китовая охота.

Представьте себе солнечный майский день. Штиль, благодать, погода. Юнга Маллоу чешет на камбуз с подносом. Вдруг с марса вопль, как будто режут кого-то:

— Фонтан! Справа по борту фонтан!

Все, кто был на верхней палубе, бросаются к борту.

- Аврал! Все наверх!

И все вахты, весь экипаж, что есть духу летят наверх. Жаль, конечно, что не «Свистать всех наверх!», но зато, зато «Аврал!» сохранился совершенно.

Ну и вот, юнга Маллоу обнаруживает в собравшейся толпе спину компаньона и пробивает себе дорогу локтями. Этот, конечно, уже висит на борту, раскрыв рот, и сам черт ему не брат, еле обернулся.

Знаете, первое время это было умопомрачительное зрелище. Представьте: блестят на солнце волны. А в них… Нет, не так — в волнах ничего. Далеко, да и солнце в глаза- как они тут все вообще ухитряются что-то рассмотреть? Но тут из глубины океана раздается великанский вздох, такой, что в животе отзывается, аж жуть берет, затем шипение, похожее на то, как подъезжает к станции поезд, а потом, представьте, в волнах отражается солнце, и вдруг над ними этакими сверкающими брызгами рассыпается фонтан. С непривычки еще и видно плохо, щуришься так и этак, — то ли показалось, то ли в самом деле… Джейку потом с неделю виделись фонтаны там, где их в помине не было. Один раз его угораздило крикнуть: «Фонтан! Вижу фонтан!» Но потом он все уравновесил. Несколько недель спустя. Фонтан в самом деле был, но даже возможность неплохого вознаграждения не убедила Д.Э. снова открыть рот.

Стоп. Мы отвлеклись.

- Приготовить вельботы! — кричит капитан из рубки.

- Привести к ветру! — это уже старший помощник.

- Спустить вельботы!

- Вельботы на воду!

А в вельботы съезжают прямо по талям, представляете? Сначала гарпунщик, потом шесть гребцов, потом помощник капитана. Эх, кто же возьмет каютного юнгу в вельбот? А вот Д.Э. в конце концов взяли (а он и с веслами-то не очень представлял, что делать). Хотя геройская доблесть, леди и джентльмены, тут ни при чем. Просто в первую же охоту один вельбот потеряли. Как-как, вот так. Одна из прелестей китобойного дела. Он просто скрылся за горизонтом и исчез из вида: линь-то никто никогда не перерубит. Искали до последнего, с вечера, когда все случилось, всю ночь, чуть не до обеда. А потом налетел шквал, вот и… одним повезло, другим не очень. Придираться уже не стали, сунули в руки весла, рявкнули как следует — и погреб Джейк как миленький. Несколько дней гоняли в хвост и в гриву — мистер Саммерс чуть от гордости не лопнул, все уши прожужжал, как кита завалит.

В общем, представляете, туча брызг — и мимо вас проплывает такая здоровенная серая штука, вся в светлых наростах, — то ли кораллы, то ли не кораллы, — в общем, красивые такие штуки. Не знаешь — ни за что не догадаешься, что паразиты. Кажется, что кит ушел, но тут под водой как перевернется: белый живот, зеленоватый от воды, а горло полосатое. Видно даже, что это не полоски, а складки такие. Тут опять кульбит, вельбот качает и подбрасывает, того гляди, бортом зачерпнет, а то и потонет ко всем чертям, а над водой вновь поднимается громадная спина. Гулкий всплеск, из глубины утробно стонет, потом, что ли, фыркает, и темная громадина скрывается из вида.

Ну и вот, «Матильда» медленно следует за вельботами. Где кит… юнга Маллоу не успевает подумать, где, потому что серое, размером и очертаниями напоминающее дирижабль, с шумом взлетает из глубины, переворачивается в воздухе животом кверху, плашмя падает в воду и уходит опять в глубину. А когда оседают брызги, слышно приглушенное буханье — выстрелила гарпунная пушка. Что-то там происходит, — с такого расстояния попробуй пойми.

А там вот что:

Кит бьется и рвется, вздымая волны, хлещет хвостом, обдавая вельбот красной водой, гарпун раздирает мясо.

Даже на палубе слышны короткие утробные вздохи — как будто сам океан и вздыхает.

На самом деле эти звуки — из дыхал, отверстий на голове кита. Фонтан теперь уже кровавый, короткий и кривой. Ну да, жестоко. Но признаться честно, в этот момент как-то больше думается о собственной заднице: пары таких вот прыжков запросто хватит утопить вельбот. Он от этих маневров таким ходуном ходит — так и ждешь, что этот раз — последний! И дух захватывает, и смотреть на это нет сил, и не смотреть тоже нет, — в общем, слов не хватает.

А кричат как — вон даже с борта слышно!

А в вельботе-то как здорово слышно — в ушах потом полдня звенит!

- Табань! — орет Хэннен.

Дрожит и звенит на ветру натянутый линь.

- Выбирай!

По бокам кита струятся красные потоки, из дыхал уже только пар.

- Подгребай, ближе! Да ближе, мать твоя каракатица!

К этому времени «Матильда» подошла ближе, выбирают тали, цепляя кита. В его коже вырезают букву «Q», цепляют за нее гак талей, а вот из хвостика «Q» вытягивают длинную полоску. Тали выбирают, кит вращается в воде, а полоску подрезают с боков и чистят кита, как какую-нибудь картофелину, пока хватит длины талей. Куски отправляются в котел, а вырубку повторяют, пока не срежут весь жир.

Китобой кренится, скрипит, кряхтит и стонет.

Искатели приключений тоже кряхтят и стонут: их поставили на голову. Нет, не в смысле, вверх ногами, а в смысле, вырубать ус, отрезать язык и что там осталось на вытопку. А потом… потом… ну, в общем, чертовски плохо слышать все то, что говорят в адрес новичка, нечаянно хлопнувшегося в обморок от одного только запаха этой головы с раскрытой пастью и жалобно сощуренными припухшими веками. Надо сказать, что за всю свою жизнь М.Р. Маллоу не встречал более лицемерной рожи, чем у Д.Э., этак благородно убеждающего компаньона, что, дескать, ерунда, бывает. Тоже еще, Ахав нашелся!