Читать книгу "Дедушка русской авиации - Григорий Волчек"

Инженер и журналистка

Через несколько минут Гоша с легким душевным трепетом нажимал кнопку звонка квартиры 93. Дверь открыла Ирина. Она была одета по-домашнему — мужская рубашка с закатанными рукавами, простая юбка, кухонный фартук.

— Здравствуйте, Ирина! Извините за визит без предуведомления. Воспользовался предложением и осмелился посетить вашу временную резиденцию. Впрочем, если мой визит неуместен, я готов откланяться, без обид.

— Нет, что вы, все в порядке. Пожалуйста, проходите.

Игорь снял ботинки.

— Можно попросить тапочки? Я, видите ли, привык ходить в тапочках — солдатская привычка.

— А вы одевайте Сережины! Подойдут?

— Да, конечно! Спасибо!

Игорь прошел в комнату.

— Познакомься, Сережа, это Игорь!

Сережа оторвался от телевизора, встал с кресла и пошел навстречу Полторацкому. Да, такой парень, несомненно, подходил красавице Ирине — высокий, крепкий, плечистый. Фигурой похож на Полторацкого, только постройнее. Плакатное лицо типичного ударника коммунистического труда. Мужчины пожали друг другу руки. Игорь, как и положено при встрече с конкурентом, что было силы сжал протянутую Сережину кисть. Полторацкий выжимал динамометр до ста килограммов, поэтому лицо ударника слегка исказилось.

— Игорь Полторацкий.

— Сергей Пелагейченко.

— Очень приятно, Сергей… Как вас по батюшке?

— Зачем этот официоз? Просто Сергей.

— Ну, тогда меня просто Игорь Константинович!

Новые знакомые рассмеялись.

— Значит так, дорогие товарищи! Вы, наверно, в курсе, что вчера весь советский народ и все прогрессивное человечество отмечали День воздушного флота СССР — наш профессиональный авиационный праздник! Так вот, предлагаю сегодня, хоть и несколько запоздало, его отметить!

Игорь жестом фокусника извлек из пакета и поставил на стол две дефицитные бутылки. Для гарнизона, где царил горбачевский сухой закон, это был сильный жест. Затем Игорь достал коробку конфет и преподнес их Ирине, а торт вручил Сергею.

— Игорь, зачем такие подарки?

— У нас, авиаторов, большое торжество, а какой же праздник без подарков?

— Так ведь получается, что надо праздничный стол накрывать!

— Безусловно!

Через полчаса на столе стояла более-менее приличная закуска. Гоша разлил вино и водку, провозгласил тост:

— Я, право же, в растерянности: что важнее — День воздушного флота, или факт нашей встречи? Памятуя слова старика Монтеня о том, что самая большая ценность в мире — роскошь человеческого общения, я все-таки рискну провозгласить первый тост за наше приятное знакомство!

Чокнулись, выпили, закусили. Второй тост был провозглашен за День воздушного флота, потом за здоровье присутствующих, потом за мир во всем мире.

— Ребята, расскажите о себе — кто вы, откуда, как здесь очутились? Или это секрет, военная тайна?

— Да нет никакой тайны. Мы из Киева. Поженились недавно, в апреле — свадьба была аккурат в день чернобыльской аварии. Я работаю на военном заводе инженером. Сюда меня послали на два месяца на доработку техники, привез целый контейнер электронных блоков, сейчас ставлю их на самолеты. Ира — журналист, работает в республиканской молодежке. Взяла аванс под серию очерков о солдатской жизни и службе, письмо редактора к командиру части и махнула сюда, вслед за мужем — ну, прямо декабристка! Приехали мы пять дней назад. С размещением повезло — как семейной паре дали квартиру для высоких гостей.

— Скучновато у нас здесь?

— Да, в общем, все нормально, только прохладно. Конечно, после Киева это просто дыра, но с другой стороны — радиации меньше.

— Правильно рассуждаешь, Сережа! Я чертовски рад знакомству! Честно признаться, я не ожидал встретить в нашем заштатном гарнизоне таких отличных ребят! Причем, подчеркиваю, цивильных!

— Мы тоже не ожидали встретить здесь таких продвинутых солдат!

— А я не солдат, а начальник пекарни. Это прапорщичья должность.

— А ты чем до армии занимался?

— Учился.

— Где?

— В вузе.

— В каком?

— В гуманитарном.

Анкетных вопросов Гоша очень не любил. Не будь Ирины, он бы ответил этому плакатному инженеру (не хватает только белого халата и кульмана) гораздо жестче.

— Ты знаешь, Сережа, Игорь замечательно рисует! — почувствовав напряженность, вмешалась Ирина.

— Серьезно? А что он еще умеет делать?

— Еще я умею печь вкусный хлеб, — натянуто улыбнулся Игорь.

— Угостишь? Здешний магазинский хлеб — полное дерьмо!

— Угощу, не вопрос.

— Выпьем пшеничной водки, закусим пшеничным хлебушком…

Игорь встал.

— Спасибо за компанию, друзья мои! Я, пожалуй, пойду.

— Как это «пойду»? А чай с тортом?

— Извините, мне пора. У меня — распорядок дня, отбой-подъем, все строго по уставу. Чай попьем в следующий раз.

Путеводная звезда

На следующий вечер Игорь зашел к молодоженам с двумя буханками свежего, еще горячего хлеба. Хлеб произвел фурор.

— Ты сам его пек? — спросила Ирина.

— Конечно. По спецзаказу, только для вас.

— У тебя просто хлебопекарный талант! Все, с сегодняшнего дня я буду есть только твой хлеб! Пусть я ожирею, но я буду поглощать его беспрерывно! Обеспечишь?

— Конечно, обеспечу, без вопросов.

Ребята попили чай, съели Ирины пироги, благодаря которым состоялось знакомство, и торт. За чаем Игорь спросил:

— Ирина, как продвигается сбор материала?

— Пока, увы, никак. Сначала пробивалась к командиру полка, но он все время занят — то полеты, то командировка, то рыбалка. Звонила начальнику политотдела Бондареву, он меня принял, но ничего вразумительного не сказал. По-моему, он не хочет, чтобы я совала нос в гарнизонные дела. Правда, он обещал дать мне своего инструктора, чтобы тот все мне показал и рассказал, только вот один инструктор сейчас в отпуске, а второй уехал на всеармейскую конференцию групп народного контроля. Конечно, кое-что рассказал Сережа, кое-что женщины в поселке, но все равно информации крайне мало. Сегодня опять звонила Бондареву, он сказал, что завтра приедет с конференции этот инструктор, забыла его фамилию, вот тогда, мол, все и организуется.

— Инструктора зовут капитан Щеглов?

— Да. Ты его знаешь?

— Сталкивался по работе. Но Щеглов в качестве путеводной звезды тебе не подойдет. Твоим Вергилием на кругах гарнизонного ада должен быть я. Я знаю здесь все и вся, лучше любого Бондарева, и уж тем более Щеглова. Завтра я прихожу сюда в восемь-ноль-ноль. Поедем на экскурсию!