Читать книгу "Семейные тайны - Илона Хитарова"

Гоша не слышал, как рядом с ним раздался скрежет тормозов. Перелетая через капот машины, он почувствовал только одно — боль ушла…

— Ах, как я рада вас видеть! — полная дама в темном бархатном платье с прической из взбитых обесцвеченных волос заключила академика в свои объятия. Он невольно охнул — разумеется, про себя… Жаловаться на всеобщее внимание ему сегодня не полагалось — такова участь триумфатора.

Весь вечер Александр Николаевич утопал в объятиях и поцелуях. Сегодня был его звездный час. Огромные хрустальные люстры искрились под потолком радужным светом, столы с закусками символизировали изобилие и роскошь, а улыбки окружавших его людей были лучшим свидетельством того, что свою жизнь товарищ Иванов прожил так, чтобы ему никогда не было «мучительно больно за бесцельно прожитые годы».

Затмевая блеск бриллиантов, сверкавших на шейках и в ушках дам, на лацкане пиджака академика сиял орден Ленина, и Александр Николаевич, как ребенок, не мог отказать себе в удовольствии время от времени взглянуть на эту взрослую игрушку. Но еще больше удовольствия награда доставляла его супруге. Обтянутая черным французским платьем, Лиза робко держалась за спиной мужа, боясь отойти от него хоть на секунду. Глаза ее светились, выдавая огромный внутренний подъем. Казалось, все светлые и темные стороны ее натуры слились в едином порыве — и светлая радость, и тщеславие, и искренняя любовь, и огромное честолюбие — все это одновременно возбуждало и завораживало ее, заставляя смотреть на мужа с обожанием и восторгом. Александр Николаевич в эту минуту был для нее воплощением всего самого важного на свете — мужем, другом, отцом, почти богом.

Ее реакция забавляла и умиляла окружающих. Очаровательная брюнетка с голубыми глазами подошла к Иванову пошептаться и одобрительно посмотрела на Лизу. Ее искренность нравилась светской львице больше, чем чопорные физиономии других сановных жен. В паре метров от них толстая супруга одного из орденоносцев громогласно рассказывала о кулинарных и одежных предпочтениях своего супруга, вгоняя в краску ползала, — на этом фоне Лизина скромность приятно ласкала глаз.

Разговаривая с академиком, брюнетка уловила ревнивый взгляд Елизаветы и невольно улыбнулась. Она знала, что прекрасно выглядит для своих далеко не юных лет, и ей льстила реакция более молодой женщины. Еле заметным движением бровей красавица подозвала к себе известного актера, стоявшего в сторонке с бокалом шампанского. Они поняли друг друга с полувзгляда. Львица была негласной хозяйкой этого официального мероприятия и следила за тем, чтобы никто из гостей не был обделен вниманием. А актера приглашали на рауты именно потому, что он умел в нужный момент развлечь беседой какого-нибудь одинокого гостя.

— Вы позволите?

Лиза вздрогнула, когда у нее за спиной прозвучал знакомый по сотне фильмов голос. Рука, принимавшая бокал с шампанским, невольно задрожала. Они чокнулись. Лиза смутилась, но опытный собеседник быстро взял разговор в свои руки. Он рассказывал ей о людях, которых она видела в зале. Говорил остроумно и доброжелательно, не забывая время от времени отпустить подходящую случаю шутку. Лиза уже не чувствовала себя в этой компании чужой. И даже когда Александр Николаевич исчез из ее поля зрения, затерявшись где-то в толпе гостей, Лиза не забеспокоилась и не бросилась за ним следом.

Время шло, и атмосфера вечера становилась все свободнее и раскованней. Приглашенные не шумно, но весело общались друг с другом, и у слегка опьяневшей Лизы возникло ощущение, что зал — это огромное ясное небо, по которому бегут, то сливаясь вместе, то разлетаясь в разные стороны, пушистые белые облака. На сердце было хорошо и спокойно…

…Она не заметила, в какой именно момент в фейерверке праздника возник диссонанс. Просто вдруг, ни с того ни с сего, сердца коснулась тревога. Лиза боковым зрением видела, что голубоглазая брюнетка идет в их направлении через зал чересчур быстрым и деловым шагом, и уже почему-то знала, что идет она именно к ней, и неизвестно отчего хотела, чтобы это было не так… Но еще раньше, чем женщина подошла к ней вплотную, Лиза ставшими отчего-то сухими губами спросили:

— Что случилось?

— Держитесь. — Брюнетка говорила звучным, но совершенно бесцветным голосом, как будто боясь спугнуть Лизу. — Александру Николаевичу нужна ваша помощь. Только что пришло трагическое известие. Его сын Георгий погиб.

Лиза нашла мужа в оркестровой галерее. Александр Николаевич сидел на обитом красным бархатом диванчике — отсюда как на ладони был виден весь зал. Но Иванов смотрел не на копошащихся внизу людей, а на маленькую фотографию, которую он бережно, как бабочку, держал на открытой ладони. Жена сжала тонкими пальцами его плечо, и он повернул к ней белое как мел лицо.

— Вот, Лиза, — сказал он, показывая ей на зал внизу, — вот он, мой триумф… А вот цена этого триумфа, — произнес он и закрыл пальцами лицо на фотографии…

Короткая, как молния, судорога прошла по тонким чертам лица, и тонкие руки Лизы изо всех сил обняли его сильное тело, не давая ему соскользнуть вниз…

Санкт-Петербург, август 1996 год.

— Подожди, но ведь Александр Николаевич не умер в 70-м! — Марта решительно стряхнула столбик пепла в стоящую в центре стола пепельницу… — Я совершенно не поняла, что ты так живописно описала: «не давая соскользнуть вниз», «тонкие руки Лизы»… — Что случилось на самом деле?

— Инфаркт, — ответила я, пожимая плечами. Мне почему-то казалось, что Марте известен этот эпизод семейной хроники.

Но она, оказывается, ничего не знала. Только удивленно спросила:

— Инфаркт прямо на приеме?

— Да, — кивнула я, — причем в этом был свой плюс. Его сразу отвезли в Кремлевку и очень качественно пролечили…

— Ну, на самом деле качественно, — улыбнулась собеседница, — насколько я помню биографию твоего деда, с 70-х он, можно сказать, только начал основную часть своей карьеры…

Я тоже улыбнулась:

— Многим он стал известен именно тогда…

Марта задумчиво отпила кофе.

— Александр Николаевич — известная фигура. Открой энциклопедию и читай… Знаешь, мне значительно интереснее другие персонажи… Помирился ли он с Егором? Что в конце концов стало с Сушко и его женой? Пересекались ли потом его пути с таинственным Григорием? Об этом нам родители вроде не рассказывали…

— А по-моему, рассказывали. Просто мы их не очень слушали. Давай попробуем расспросить еще раз — ты Ларису, а я маму.

— А папашку кто будет спрашивать?

— Можем, вдвоем? Пригласим попить с нами чайку…

— Заодно сделаем доброе дело, — кивнула Марта. — Отец будет в восторге, что две его дочери так хорошо ладят между собой…