Читать книгу "Итальянское каприччио, или Странности любви - Нелли Осипова"

— Олег Иванович, муж Ани, — продолжала знакомить Наташа.

— Очень приятно.

— Платон, художник, — сам представился Платон и стиснул руку Дмитрию Дмитриевичу так, что тот чуть поморщился.

— Друзья зовут меня Дим Димыч, — пояснил хозяин, помогая дамам раздеться. — Надеюсь, мы будем друзьями.

Аня оглядела холл, обставленный уютными, мягкими, обтянутыми черной кожей креслами, на стенах — картины, светильники, полки и полочки с вазами, вазочками, бронзовыми скульптурами, фарфоровыми безделушками…

Наташа, сияя счастьем, повела их по квартире. Огромная кухня, оборудованная так, что любая женщина могла бы провести здесь целый день, изучая и разглядывая каждый предмет. В кабинете, где Дим Димыч предложил мужчинам сигареты, Аня отметила неплохой подбор книг в высоких, до потолка, старых застекленных книжных шкафах. Потом спальня, словно перенесенная сюда из какого-то американского фильма о миллионерах, гостиная, также роскошно обставленная. Наконец они заглянули в столовую: там царил огромный раздвинутый стол, а вокруг него хлопотала, наводя последние штрихи, пожилая женщина в переднике. Судя по тому, что ее не представили, она была прислугой.

В целом вся квартира поражала богатством и обилием дорогих вещей. Соседствовали совершенно несовместимые предметы, которые каждый в отдельности — могли бы стать украшением любого дома.

Наташа с Дим Димычем извинились и ненадолго оставили их в гостиной, чтобы закончить приготовления.

— У меня такое ощущение, — негромко заметила Деля, — как будто квартира задумывалась не для жизни, а только чтобы ошеломить гостя.

— Точно, — согласился Платон, — оглоушить — и все. А ты еще шумела, что неприлично дарить им такую картину.

— Какую? — спросила Аня.

— Ту, что мы привезли, — ответила Деля. — Мне она казалась слишком эпатирующей, фривольной, поэтому я и не стала ее сразу разворачивать.

— Делечка, не вибрируй, — вмешалась Лена со своим любимым словечком, — в этом доме ничего не может эпатировать больше, чем сама обстановка.

— Мне она напоминает комиссионный антикварный магазин, — сказал Олег.

— И все-таки любопытно, где он работает? — спросила Лена.

— Наташка говорила, в каких-то сферах, — ответила Аня.

— То-то внизу машина с шофером, ясное дело, — буркнул Платон.

— Бог с ним, не будем обсуждать. Единственное, что мне не очень нравится, так это история с болезнью жены, из-за которой якобы они не регистрируют брак.

— Получается, что-то вроде свадьбы вокруг ракитова куста, — заключил Платон.

— Ребята, мы, кажется, сплетничаем, а ведь нас пригласили на свадьбу, — заметила Аня.

Вернулась Наташа, весело оглядела всех, спросила:

— Не скучаете?

— А родители твои будут? — спросила Деля.

— Нет, мы уже с ними и с родственниками отметили. Сегодня только друзья.

Стали приезжать гости Дим Димыча — в основном солидные, великолепно одетые, уверенные в себе люди, и все, как на подбор, с молодыми и эффектными дамами в шикарных туалетах и украшениях.

«Неужели у них у всех жены больны?» — подумала Аня, разглядывая яркую брюнетку на добрых два пальца выше своего спутника, увешанную бриллиантами, как елка игрушками.

Олег быстро оказался центром внимания дам, он умел занять женщин легким, остроумным разговором. Аня откровенно любовалась им и гордилась и в который раз пыталась понять, ревнует ли она хоть чуточку. Подумала, не подойти ли к нему, не взять ли его под руку, заявив тем самым свое право на него, но решила, что не стоит — пусть купается в женском восхищении.

Что-то ее беспокоило. Она не сразу поняла и, только поймав на себе взгляд Дим Димыча, сообразила: он с самого их прихода как будто следил за ней, и когда ненароком они встречались глазами, он чуть заметно, как сообщнику, улыбался. Это было неприятно. «Очень странное поведение для жениха», — подумала она и направилась к Лене.

Лена, как всегда, словно магнитом притягивала к себе мужчин. Они собрались вокруг нее, оставив Олегу своих жен или любовниц, кто их разберет, и пожирали глазами так, что было ясно: каждый думал, нельзя ли подкатиться к этой одинокой красавице? А она, видимо, отвечая на чей-то вопрос, говорила:

— Нет, у «Максима» я бываю только по долгу службы и не так часто, как вы думаете. Мы связаны с разными фирмами, приходится много работать.

— В Париже? Работать? — нарочито удивлялся тот, что пришел с высокой брюнеткой.

Лена стрельнула в него глазами.

— Не работать можно только в Москве. А в Париже, Лондоне и других столицах можно только работать, чтобы потом ездить в другую страну туристом.

Аня восхищалась подругой, её умением не лезть за словом в карман.

Чтобы смягчить свою резкость, Лена улыбнулась обаятельно и обезоруживающе и добавила:

— Когда у меня появится время и возможность ездить в свое удовольствие, а не по работе, я прежде всего отправлюсь в Италию — вот где мне больше всего нравится.

— Итальянцы — страстные любовники, — заметил игриво другой гость.

— Самый лучший любовник — любимый человек, — немедленно отпарировала Лена.

Вошла Наташа. По выражению ее лица можно было понять, что она страшно горда тем, как ее друзья завладели вниманием гостей. Она подмигнула Ане и громко объявила:

— Прошу всех к столу!

Платон попросил гостей, прежде чем они перейдут в столовую, задержаться на минутку и принес оставленную в холле картину.

Дим Димыч присоединился к обществу, и теперь все с любопытством ждали, пока художник готовил ее к демонстрации.

Трудно сказать, делал ли он это нарочно или вся процедура входила в ритуал дарения, но на глазах у собравшихся разыгрывался настоящий моноспектакль. Что-то бурча или напевая — сказать трудно — себе под нос, Платон медленно разворачивал картину, бережно снимая один слой полиэтиленовой пленки за другим, словно раздевал кочан капусты для голубцов, боясь повредить лист. Наконец картина освободилась, и Платон, повернув ее к себе, сказал:

— Смотреть надо сидя, потому что еще и подумать нужно — это вам не Шишкин. А стоя вообще-то думать нельзя…

Как ни странно, косноязычие Платона все поняли и расселись. И тогда он поднял обеими руками картину над головой, подержал так немного и поставил на спинку дивана, прислонив к стене. Сам отошел в угол гостиной и стал, склонив голову и прищурив один глаз, рассматривать ее, словно видел впервые и сейчас примеривался — купить или не купить, дарить или оставить себе.

На полотне в верхнем правом углу в реалистической манере был изображен земной шар, летящий в темную бездну космоса, усыпанную яркими звездами. У Земли торчали две прекрасные женские груди. Одну из них страстно целовал стройный обнаженный юноша, тоже устремившийся в бесконечную Вселенную. Вместо члена у юноши был тюбик, из которого капала вниз изумрудно-зеленая краска, туда, где расстилалась бескрайняя и бесплодная пустыня. Там, куда попадала краска, зеленела трава и раскрывались фантастические цветы.