Читать книгу "Приют одинокого слона, или Чешские каникулы - Татьяна Рябинина"

- Ну нет! - не согласилась Лида. - Не буду я в кресле спать. Как хотите, а я пойду к себе. Завернусь в два одеяла, шубой накроюсь.

- И я здесь не хочу, - поддержал ее Макс. - Диван скользкий.

- А где ты спать тогда будешь? С... мертвой?

Макс задумался.

- Ну, если вы с Ксюхой собираетесь здесь остаться, то я могу лечь в вашей комнате. Если, конечно, не возражаете.

- Мне все равно, - отмахнулась Оксана.

- Мне тоже, - поддержал ее Вадим. - А ты, Мишка?

- Я - здесь, - четко и раздельно ответил Миша, не глядя на Лиду.

- А я что, там одна буду? - взвизгнула та. - Там же...

- Выходит, одна.

Миша посмотрел на жену долгим тяжелым взглядом, и она замолчала на полуслове. Залилась краской, заметной даже в тусклом свете камина, вскочила и вышла.

- Скатертью дорога, - пробормотал себе под нос Миша.

Вадим с Оксаной переглянулись, но ничего не сказали. Минут через двадцать Макс встал с трудом и, пошатываясь, тоже отправился на боковую.

- Не боишься, что заблудится? - подколола Мишу Оксана.

- Кому она нужна? Кроме меня. А даже если и так, что с того?

- Ого! - тихонько пробормотала Оксана.

Попили чаю, вскипятив воду в кастрюле прямо в камине, разложили диван, принесли сверху одеяла и подушки. Миша лег на матрасе у камина.

- Послушайте, - спросил он, глядя на тлеющие угли, - как по-вашему, Лорку все-таки убили - или она сама?

- А ты как думаешь? - осторожно отозвалась Оксана.

- Не знаю. На первый взгляд, не могла сама, не тот характер. А если хорошо подумать... Она же наркоманка. Сколько раз пробовала лечиться, знаете? А я знаю. Три раза за полтора года. Думаете, она не знала, что ее ждет? Вы помните, сколько раз она за эти дни говорила о смерти? Особенно позавчера, на обрыве...

* * *

30 декабря 1999 года

Накануне они гулять так и не пошли. Пока готовили, пока ели, начало смеркаться. Решили, что не стоит выходить на какие-то полчаса. Ограничились тем, что обошли вокруг дома и дошли до ручья.

- Никто не хочет монетку бросить? - невинным голосом спросил Генка.

Желающих как-то не нашлось.

Утро народилось тусклое, серенькое. Низкие еще вчера, сегодня тучи опустились еще ниже, цепляясь даже не за вершины гор, а за макушки заснеженных елей.

- Температура поднимается, а барометр падает, - довольно потер руки Генка, садясь завтракать. - Ох, что-то будет.

- Что? - критически оглядывая бутерброд с ветчиной, спросила Лора.

- Катастрофа, мировой катаклизм, апокалипсис. Завалит снегом, и будем сидеть в сугробе, как медведи в берлоге. До самой весны.

- Типун тебе на язык!

Миша вполне серьезно заинтересовался перспективой и начал расспрашивать, бывают ли здесь лавины, и что, если заметет дорогу или оборвутся электрические провода. Он заметил, что линия электропередач выглядит довольно сопливо.

- Что будет? - пожал плечами Генка. - Будем сидеть без света и ждать, когда бульдозером расчистят дорогу. Говорят, это довольно часто случается, едва ли не каждую зиму. И сразу - конец цивилизации. Ни света, ни тепла, ни воды горячей. Надо б генератор купить или хотя бы плиту газовую поставить, да баллоны возить придется черт знает откуда. А что касается лавин - ничего сказать не могу, потому как не знаю. Предлагаю, пока конец света не начался, все-таки пойти прогуляться. На лыжах покататься, на санках. Лыж, правда, всего две пары.

- Лыжи - мои! - с набитым ртом непререкаемо заявила Оксана. - Я как никак ка мэ эс по горным лыжам.

- Какка мээс? Это что такое? - начал придуриваться Макс. - Что-то такое фино-эстонское?

- Ботинки, правда, только 38-го и 42-го размеров. Устроит?

- Ничего, надену три носка, - страдальчески сморщилась Оксана. - Очень хочется прокатиться.

- Больше нет желающих? Ну, тогда я сам, - одним глотком Генка допил кофе и встал из-за стола. - Большое спасибо, девушки, все было очень вкусно, особенно чай.

- Чего? - обиделась Лора. – Что значит, «особенно чай»?!

- Да это присказка такая, - довольно улыбнулся он. - Когда я пришел знакомиться с будущей тещей, она накрыла потрясающий стол. Все было безумно вкусно, но я съел слишком много острого маринованного перца. Ну, внутри горит, язык пылает. Еле чая дождался, три чашки выпил - вроде, полегчало. Собираюсь уходить, прощаюсь в прихожей, благодарю, как водится, за угощение, вот тут-то и вырвалось. Она страшно обиделась, все полтора года не могла забыть. А помнишь, говорила, как ты мне про чай... Пошли, Ксюха, я тебе боты дам. Поедем вместе. Такой спуск покажу - пальчики оближешь! Суперчерный, три креста.

Вадим полночи не спал - на новом месте его всегда мучила бессонница - и теперь тихо злился на весь свет, стараясь не подавать вида. То, что Оксана собирается кататься на лыжах вместе с Генкой, ему здорово не понравилось. В этом не было ни капли ревности, скорее какая-то брезгливость, словно его жена собралась есть тараканов или чистить унитаз, не надев перчатки. Он попытался поймать ее взгляд, но Оксана упорно смотрела в сторону.

- Ксан! - не выдержал он.

Но она уже поднималась по лестнице и его не услышала. Или сделала вид, что не услышала.

- Интересное кино! - крикнул вслед Генке, который вышел вслед за Оксаной, Макс. - Вы будете на лыжах кататься, а мы просто так по снегу бродить, как бараны?

- На санках катайтесь, - свесившись через перила, ответил Генка. - Санок двое, и кататься можно по двое. Прямо от дома дорога идет вверх. Поднимайтесь, насколько терпенья хватит - и вперед с песней. Санки под крыльцом.

Вадим хмуро смотрел, как Оксана, положив лыжи на плечо, быстро поднимается за Генкой на склон. Кататься на санках не хотелось - забава эта вдруг показалась по-детски глупой. Когда ярко-красная Оксанина куртка скрылась за деревьями, он снова почувствовал, что готов убить Генку. В самом прямом, буквальном смысле. Пойти сейчас за ним, догнать, посмотреть в его бесстыжие глаза, сбить с ног - и бить, бить. Долго. Пока он не начнет хрипеть. И не закончит. А потом пнуть еще разок, напоследок, и прыгнуть с того самого обрыва. Кстати, где он?

Вадим покрутил головой по сторонам. Никаких признаков. Ровный склон со всех сторон. Вот Миша тащит тяжелые санки, Лида бежит вприпрыжку за ним. Лора свалила Макса в сугроб и, громко смеясь, пытается накормить снегом.

Морок прошел. Жгучее желание убить и покончить с собой схлынуло, как волна. Но он знал: за одной волной всегда идет другая. Сможет ли он бороться с ними? Потому что превыше всех прочих обид была одна: Генка предал не только их дружбу в настоящем, но, что было для Вадима даже важнее, дружбу в прошлом.