Читать книгу "Однажды на краю времени - Майкл Суэнвик"

Измайлова подошла вплотную к нему, их скафандры на миг соприкоснулись, пока она вставляла коммутационный шнур в его пульт управления. По наружной стороне ее щитка пробежали смутные, как тени сновидения, образы.

– Он знает, что делает? – спросила она.

– Эй, я…

– Заткнись, Уэйл, – посоветовала по закрытой связи Гамильтон и добавила по открытой: – Его бы здесь не было, если бы компания не была абсолютно уверена в его технических навыках.

– Никто, конечно, не сомневается… – начал Сакаи и замолчал, когда слова Гамильтон наконец дошли до него.

– Взрывное устройство в хоппере, – сообщила Измайлова Гюнтеру. – Принесите его.

Он повиновался, настроив Зигфрида на маленький плотный груз. Робот низко склонился над хоппером, обхватив устройство большими чуткими ладонями. Гюнтер слегка нажал. Ничего не изменилось. Тяжелая, зараза! Он медленно, осторожно увеличивал мощность. Зигфрид выпрямился.

– Вверх по дороге и потом вниз, внутрь.

Оплавившийся реактор был неузнаваем: помятый, просевший, с торчащими по сторонам перекрученными трубами. В самом начале аварии взорвались охладители, и на краю кратера блестели брызги металла.

– Где находится радиоактивный материал? – спросил Сакаи. Несмотря на то что его отделяла от реактора треть миллиона километров, голос его встревоженно дрогнул.

– Там все радиоактивно, – ответила Измайлова.

Они подождали, пока дойдет сигнал.

– Я хочу сказать, вы понимаете… Топливные стержни.

– В данный момент топливные стержни расположены на глубине триста метров и уходят глубже. Мы говорим о расщепляющихся материалах, достигших критической массы. Топливные стержни с самого начала должны были сплавиться в этакий сверхгорячий комок, способный прожечь себе дорогу сквозь скалу. Представьте плотную, тяжелую каплю воска, медленно погружающуюся в лунную кору.

– О, обожаю физиков! – вставил Гюнтер.

Шлем Измайловой повернулся к нему, резко побледнев. После долгой паузы он снова включился и отвернулся.

– Во всяком случае, на спуске чисто. Ведите робота до упора. Сбоку имеется шурф. Старый. Я хочу проверить, не забило ли его.

– А одного устройства хватит? – усомнился Сакаи. – Я хочу сказать, для очистки кратера.

Женщина пристально следила за продвижением Зигфрида. Она рассеянно отозвалась:

– Мистер Сакаи, для очистки этого участка необходимо перегородить цепью подъездную дорогу. Стены кратера защитят работающих поблизости от гамма-излучения, и нетрудно проложить маршруты хопперов так, чтобы не подставлять пассажиров. Наибольшую опасность для живых организмов при аварии реактора представляет альфа-излучение, которое исходит от изотопов, рассеянных в воде и в воздухе. При значительной концентрации в теле альфа-частицы способны причинить серьезный вред – но только в этом случае. Их может задержать лист бумаги. Так что пока вы не впускаете реактор в свою экосистему, он не более опасен, чем любая другая большая машина. Закапывать разрушенный реактор просто потому, что он радиоактивен, совершенно не требуется, и, с вашего позволения, это просто суеверие. Но не я составляю план работ. Я просто взрывник.

– Вы этот шурф искали? – спросил Гюнтер.

– Да. Пройдите его до конца. Он неглубокий.

Гюнтер зажег фонарь на груди Зигфрида и отрегулировал катушку, чтобы кабель не провисал. Они спускались вниз. Наконец Измайлова заговорила:

– Стоп. Достаточно.

Он бережно опустил взрывное устройство и по ее указанию включил запуск.

– Готово, – сказала Измайлова. – Выводите робота. Я даю вам час, чтобы убраться подальше от кратера.

Гюнтер заметил, что дистанционники уже начали отступление.

– Хм… Мне еще надо разгрузить топливные стержни.

– Не сегодня. Новый реактор уже разобран и вывозится из зоны взрыва.

Гюнтер представил, каково разбирать всю эту механику и выволакивать за пределы промпарка, и в первый раз поразился масштабу задуманной операции. Обычно из зоны взрыва удаляли только самые чувствительные установки.

– Погодите-ка. Похоже, вы затеваете просто чудовищный взрыв?

Измайлова всем своим видом являла самонадеянность.

– Я умею с этим обращаться. Устройство дипломат-класса, той же серии, что применялась пять лет назад. Почти сто случаев использования, и ни малейшего сбоя. Это самое надежное оружие в истории военной техники. Вы вправе гордиться, что участвуете в работе с ним.

Гюнтер похолодел.

– Матерь Божья, – пробормотал он. – Вы заставили меня подсунуть туда портфельчик с атомной бомбой!

– Привыкайте. «Вестингауз Лунар» запускает этих малюток в массовое производство. С их помощью мы будем раскалывать горы, прокладывать дороги через хребты, разрушать стены лунных борозд, чтобы посмотреть, что там под ними… – Она вещала, как вдохновенная пророчица. – И это только начало. Существует план обогащения полей в Заливе Зноя. Взорвите над реголитом[16]несколько бомб и черпайте плутоний прямо из грязи. Мы станем топливным баком для всей Солнечной системы.

Очевидно по позе Гюнтера догадавшись, какой ужас он испытывает, Измайлова рассмеялась:

– Считайте это оружием во имя мира.

– Это надо было видеть! – рассказывал Гюнтер. – Хрен поверишь! Один край кратера просто снесло. Как не бывало. Разбило в пыль. И как долго все светилось! Кратеры, машины – все. Мне щиток так перегрузило, что он стал мигать. Я уж думал, выгорит. Настоящая чертовщина. – Он взял свои карты. – Ну кто так сдает?

Кришна застенчиво улыбнулся и опустил голову.

– Я играю.

Хиро поморщился, заглядывая в свои карты.

– Похоже, я помер и попал в ад.

– Повышаю ставку, – отозвалась Аня.

– Наверное, я получил по заслугам.

Они сидели в парке Ногучи у центрального пруда: расположились на валунах, искусно обработанных так, чтобы казались обточенными водой. Рядом поднималась рощица из саженцев березок по колено высотой, чей-то игрушечный кораблик подплывал к конусу стока посреди пруда. Над клевером вились пчелы.

– И представляете, как только стена рухнула, эта чокнутая русская стерва…

Аня сбросила тройку.

– Поосторожнее насчет чокнутых русских стерв.

– Взлетает на своем хоппере…

– Я видел по телевизору, – кивнул Хиро. – Мы все видели. Это было в новостях. Один парень, который работает в «Ниссан», говорил, что Би-би-си уделила вам целых тридцать секунд.