Читать книгу "Танго под палящим солнцем. Ее звали Лиза - Елена Арсеньева"

Ноги все еще дрожали, надо было поесть. Отовсюду дразняще пахло шашлыками, но Алёне не хотелось задерживаться на пляже, а потому она нашла в себе силы взобраться по довольно крутой лестнице, усыпанной соцветьями желтой акации и раздавленной шелковицей, на обрыв, потом прошла по-над морем вдоль чего-то вроде каменной крепостной стены — на табличке было написано, что это Карантинная стена, ограждавшая в былые времена Карантинную гавань, где отстаивались суда, пришедшие в Одессу, чтобы не завезти в город какую-нибудь иностранную заразу, — все ноги перемазала в шелковице, надышалась неудержимо желтеющей, пожухлой, одуряюще пахнущей травой, а потом вдруг оказалась на углу неширокой улицы, одну сторону которой являл из себя парк Шевченко, а вторая была застроена зданиями, хоть и изрядно обветшавшими, но настолько красивыми и гармоничными, что Алёна снова вспомнила о Париже. Она подошла к одному из домов — серому, великолепному, в стиле модерн конца XIX — начала XX века, с фасадом, украшенным полукруглыми балконами и — на самом верху — барельефом женской головы с петлей на шее, — и прочитала название улицы. Вернее, улиц, поскольку дом стоял на углу.

С одной стороны было написано: «Переулок Нахимова (Барятинского)». С другой стороны — «Улица Маразлиевская».

Маразли… великая персона Одессы!

Как ни странно, Алёнино взбудораженное настроение от быстрой ходьбы начало возвращаться в обычное свое состояние: философско-изыскательское.

В ту минуту, когда она уже почти успокоилась, вдруг зазвонил телефон.

Алёна достала его из сумки и увидела извещения о четырех неотвеченных вызовах. На дисплее высвечивался номер Егора Рыжова.

Боже ты мой… Она совершенно забыла про Егора, про Москву, про МИГа, про все на свете!

— Алло?

— Слушай, я тебе иззвонился весь! — сердито сказал Егор. — Куда ты подевалась? Моя вот-вот вернется, и мы уедем. Тебе нужно знать про этого МИГа или нет?

— Извини, я… чуть не утонула, — вскользь пояснила Алёна. — Но это ничего. Ты нашел МИГа? Правда?

— А то, — небрежно отозвался Егор. — Причем легко и просто. Его зовут Михаил Игоревич Грибов. Я не зря думал, что где-то эту аббревиатуру слышал. Просто двадцать лет назад было очень известное дело с хищением музейных драгоценностей, копии которых делал этот Грибов. О нем даже упоминается в учебнике по истории громких преступлений в России. Это практически настольная книга детективов! Но тогда у Грибова еще не было своего клейма, он копировал государственные. Он отбыл срок и вернулся, завязал с прошлым и продолжает работу, но теперь на всех его изделиях стоит крупное, откровенное клеймо — «МИГ» . И еще маленькая «к» . Он как будто всем теперь заявляет: я делаю копии, только копии.

— Очень интересно, — тихо сказала Алёна. — Про букву к я не знала. Наверное, он мне про нее просто не сказал…

— Кто? — удивился Егор.

— Это неважно, — быстро проговорила Алёна. — А ты спросил насчет перстня с хиастолитом?

— Спросил, конечно, — чуть ли не возмущенно ответил Егор. — Как я мог не спросить? Грибов отлично помнит этого человека. Он появился в конце апреля с целой папкой фотографий и очень тщательных обмеров этой вещи. Заказал копию, оплатил сразу всю работу, которую просил выполнить срочно. Грибову перстень очень понравился, он нашел два хиастолита, на выбор, и предлагал сделать копию в золоте, но заказчик отказался: он хотел именно в анодированном металле. Правда, очень тщательно выбирал оттенок, который вещь примет после анодирования, а также металл. Копия должна была быть неотличима на вид и весить ровно столько, сколько оригинал.

— Как заказчик выглядел? — прошелестела Алёна, вдруг охрипнув.

— Ну, Грибов говорит, это был очень привлекательный высокий мужчина в соломенной шляпе и соломенно-желтом костюме. Да фиг ли тебе в его внешности, если он оставил свою визитку?

— Ну! — выдохнула Алёна. — И как его зовут?

— Его зовут Кирилл Андреевич Москвитин… Что ты говоришь?

— Ни… ничего, — слабо пискнула Алёна.

— А то мне показалось… Телефон нужен? Тогда записывай.

— Записываю, — хрипло выдавила Алёна и, достав ручку, нацарапала в блокноте: [phone].

— А ты что хрипишь? — спросил Егор. — Перекупалась, что ли? Погоди, ты говорила, что чуть не утонула?! Или мне послышалось?

— Да нет, не послышалось, но это ничего. Спасибо тебе, дорогой коллега.

— Алёна… — мягко проговорил Егор, — у меня такое ощущение, что мои сведения тебя ужасно расстроили. Это так?

— Да почему? — вздохнула она. — Ты подтвердил то, что я и так знала. Чудес не бывает. Спасибо тебе. Буду рада помочь ответно. Так что обращайся, если что. Слушай… а тот ювелир, он не описывал внешность подробней… да нет, это ерунда! Спасибо, Егор! До связи!

И она решительно отключилась.

Затем набрала записанный номер… и только покачала головой, когда на дисплее показалась надпись: «Номер занят. Повторный набор» . Она ждала минут пять, но так и не дождалась ответа, абонент с кем-то упорно разговаривал и разговаривал.

А впрочем, о чем ей с ним говорить? В самом деле — чудес не бывает.

Алёна нажала на сброс и присела на скамейку, грустно глядя на табличку с названием улицы Маразлиевской.

Вообще нужно было, конечно, позвонить Арнольду и сообщить о том, что выяснил Егор. Но позвонить Арнольду Алёна не могла, потому что по-прежнему не знала его телефона. Какой-то заколдованный круг!

Конечно, вполне возможно, Арнольд уже на Лонжероне, ищет ее. И если она позвонит на спасательную станцию Ромке, то сможет связаться с его дядюшкой.

Но пока не хотелось. Она так странно себя чувствовала…

Но почему? Из-за чего это ощущение потери, ну из-за чего?! Только из-за сходства двух фраз, не более. Нет, еще из-за того, что брякнул, сам того не зная, Ромка.

Чепуха, случайность? Совпадение? Двойная игра? Рассчитанный обман? Да? Нет?

Неведомо. Одно ясно: то, что произошло вчера, не может повториться до тех пор, пока Алёна этого ответа не найдет. Пусть у нее паранойя, пусть она ревнивая дура, но…

Но понятно: ей пока лучше держаться подальше от Арнольда.

Пусть подумает, что она испугалась авантюры, в которую вмешалась. Да пусть подумает все, что угодно! Главное, пока не встречаться с ним.

А может, совсем уехать из Одессы? Правда что! Плюнуть на все — и уехать. Если она так испереживалась из-за какой-то ерунды, то что будет, если начнут открываться совсем уж душераздирающие тайны? И что, если эти тайны окажутся опасными?

Ну, значит, окажутся. Не привыкать стать. Из Одессы она никуда не уедет. Сегодня очередная милонга — где-то на Пироговской, в Доме офицеров. Завтра с утра у Алёны индивид с аргентинским преподом. Вечером опять милонга. Неохота уезжать-то! А охота… охота все поставить на места.