Читать книгу "Три дня - Бернхард Шлинк"

— Полагаю, бывший террорист, убивавший людей, должен быть довольно крутым типом.

— А ты — крутой тип?

— Мне, как журналисту, пишущему о том, как люди друг друга убивают, надо быть… Я не знаю, Маргарета. Я даже не знаю, собираюсь ли я оставаться журналистом. Я не знаю, как оно сложится дальше с моей матерью. Не знаю, как там положено у женщин. Нынче утром я вообще мало что знаю.

— Скамейка вся мокрая. Как же я об этом не подумала! Надо было захватить с собой тряпку.

Хеннер сел:

— Садись ко мне на колени.

Маргарета покраснела:

— Ты с ума сошел!

— Нет, — сказал он, весело улыбаясь. — Я не сошел с ума. Я хочу, чтобы ты сидела у меня на коленях.

— Но скамейка…

Он приглашающим жестом похлопал себя по коленям. Она осторожно села.

— Вот видишь! — сказал он и обнял ее обеими руками.

У него опять появилось такое чувство, как будто он держит дерево или утес и как будто теперь-то уж его не сдует никаким ветром. Ее тяжесть держала его, помогала ему пустить корни. Когда Маргарета перестала осторожничать, расслабилась в его объятиях и уткнулась лицом ему в шею, она спросила:

— Ты еще не устал? Не слишком тебе тяжело?

Он помотал головой.

В его объятиях она уснула и проснулась в его объятиях.

— Нам пора идти?

— Ты поспала всего несколько минут, у нас еще есть немного времени. А что, если бы я… Если бы ты… — На этот раз покраснел Хеннер.

— Если бы — что?

— Ты не могла бы минуточку подержать меня у себя на коленях?

Она рассмеялась и встала:

— Давай!

Она села и взяла его к себе на колени. Он не мог так прильнуть к ней, как бы ему хотелось. Может быть, он слишком большой для нее? Или слишком для нее тяжел? Не презирает ли она его за детскую потребность посидеть на коленях? Он вздохнул.

Она шепнула ему на ухо:

— Все хорошо!

Он расслабился: большой, но не слишком, тяжелый, но не чересчур, а его потребность посидеть на коленях она воспринимает как что-то совершенно естественное. Все было действительно хорошо.

— Сколько у нас осталось времени?

— Пора идти. Мы еще встретимся?

— Да.

— Хорошо! — Хеннер вскочил на ноги, протянул Маргарете руку и поднял ее со скамейки.

8

Явились все. Обе супружеские пары пришли одновременно; они встретились возле машин, когда укладывали в них вещи. Еще как-нибудь увидимся? В Зальцбурге[84]или в Байройте?[85]Андреас и Марко о чем-то спорили, пока не подошел Йорг, чтобы сказать, что не будет подавать иск по поводу самовольно данного в прессу заявления. Что было, то было, и теперь с этим покончено. Ильза спросила Кристиану, нельзя ли ей снять тут комнату на следующий отпуск, чтобы писать книгу. Дорле стояла рядом с Фердинандом, шептала ему что-то на ушко, поглаживала его руку, спину, дотрагивалась до его щеки, и ему это нравилось, хотя в то же время было неловко, потому что перед отцом он хотел показать свою непримиримость. Все были готовы к отъезду.

Маргарет оглядела всех по очереди.

— Воды там почти по колено. На всякий случай вам лучше разуться и повыше закатать брюки. Вода грязная, и вы забрызгаетесь. Неужели у вас не нашлось надеть чего-нибудь поплоше? Дорле? Твоя майка после этого уже не будет такой розовой.

Однако все ограничились тем, что разулись и закатали штанины. Носки они запихали в башмаки и составили обувь вереницей — как выстроившиеся в очередь перед оперным театром такси. Маргарета расставила друзей цепочкой, которая протянулась из подвала по лестнице в сад и затем обратно к подвальному окну.

— Каждые десять минут будем передвигаться, меняясь местами, чтобы не соскучиться. У меня всего семь ведер, так что у нас каждый раз будет несколько секунд, чтобы перевести дух.

Марко зачерпнул первое ведро и передал его Андреасу, который стоял у подножия лестницы. Из его рук оно, переходя к Ильзе, затем к Йоргу и Ингеборге, поднялось на верх лестницы, оттуда из рук Фердинанда перешло к Маргарете, от нее к Ульриху, а от Ульриха к Карин, та выплеснула воду на лужайку возле садового домика Маргареты и передала ведро Хеннеру, тот перебросил его Дорле, от которой его приняла Кристиана и спустила через подвальное окно к Эберхарду, от которого оно возвратилось к Марко.

Марко передавал Андреасу ведра с размаху, так что часть воды выплескивалась, забрызгивая Андреаса. Йорг трудился усердно: он заботливо наклонялся, чтобы дотянуться до Ильзы; передавая ведро наверх Ингеборге, тянулся чересчур старательно, так что скоро весь взмок от пота. Фердинанд, Маргарета и Ульрих стояли на солнышке, оно уже выглянуло из-за облаков, и они радовались и шутили над Хеннером, Дорле и Кристианой, изощряясь в противопоставлении полноведерщиков — пустоведерщикам, героев труда — примазавшимся бездельникам, водоносов — водолеям, вернее, ведрометателям. Карин выливала ведро широким взмахом, напоминающим благословляющий жест. При первой же передвижке Андреас так столкнулся с Марко, что Марко плюхнулся в воду. Когда после двенадцатой передвижки Марко очутился под чердачным окном и пришел черед Андреаса вычерпывать воду, Марко попытался проделать с Андреасом то же самое. Но Андреас оказался предусмотрительнее. Потом уровень воды понизился, зачерпнуть полное ведро стало уже невозможно, и Маргарета укоротила цепочку, послав Кристиану и Эберхарда со швабрами в подвал сметать воду поближе к лестнице.

Все были поглощены своими ведрами или швабрами, мокрыми ногами и мокрой одеждой, своими соседями или своими визави по цепочке или самими собой. И только Ильза наблюдала за остальными со стороны: за сцепившимися в клинче Марко и Андреасом, за еще не решившими, влюбляться им или нет, Дорле и Фердинандом, за готовыми влюбиться друг в друга Маргаретой и Хеннером, за двумя супружескими парами, нашедшими покой в привычном единении супружества, за Кристианой, испытывающей облегчение оттого, что бомбу удалось разрядить или взорвать, не дав ей нанести большого ущерба, за счастливым Йоргом, радующимся тому, что ему ни с чем не надо сражаться, кроме ведра и тряпки. Ильза разглядывала всех поочередно и совершенно увлеклась зрелищем дружной общей работы, она как зачарованная любовалась координированным движением тел и рук, слиянием отдельных личностей, со всеми их симпатиями и антипатиями, в одно целое ради выполнения общей задачи. Изобразить ли ей Яна участником подобного действа? Носит ли совместное планирование и исполнение террористических актов похожий характер? Или для террористической деятельности характерно координированное выполнение самостоятельных, независимых друг от друга действий?