Читать книгу "Выданная замуж насильно - Лейла"

- Муса, год условно, помнишь? Я только этого и жду, так что вперед!

Он отпустил меня, но тот факт, что он не мог ударить жену, когда ему хотелось, взбесил его.

- Как я устал от этой бабы! Я не хочу, чтобы мой сын рос без отца и матери!

Он врезал себе по лицу с такой силой, что щека распухла; смотреть на это не было сил. Муса вел себя как безумный; я запаниковала и попросила его успокоиться. Он не слышал, бился головой о стену, катался по полу, а потом повторял все сначала. Я не могла привести его в чувство - пришлось позвать на помощь соседей, а затем вызвать "скорую". Одна моя соседка работала в больнице, и она никогда прежде не видела подобного приступа.

Муса был в совершенном бреду. Его лицо было разбито и залито кровью, а он все бросался на стену, раздирал себе грудь и рвал на себе одежду. Он мог бы запросто убить меня - я по-настоящему боялась его тогда. Мой муж явно страдал каким-то психическим расстройством. "Скорая помощь" отказалась приехать, когда там поняли, что человек в припадке безумия. Пришлось вызывать полицию и звонить одному врачу. Ему сделали два укола валиума, чтобы он утих, после чего переправили в больницу.

В который раз у меня случился приступ тетании. Я чувствовала свою вину; я зашла слишком далеко. Хотя врач сказал, что Муса мог в таком состоянии убить меня и что это довольно частая реакция на семейную сцену, я все равно продолжала винить себя. Я должна была позволить ему оскорбить меня и промолчать в ответ? Но как может человек молчать всегда?

Оставшись одна, я прокручивала все снова и снова. Ты ни в чем не виновата. Тебе просто пришлось защищаться доступными средствами. Какой у тебя был выбор? Пустить в ход нож и убить его? Я не убийца. Или сбежать с ребенком - но куда? Если бы я пришла в дом отца, он сказал бы мне не заводить дело и не разводиться. Так куда же еще? Неужели я должна остаться в общаге для избиваемых жен в какой-нибудь глуши? С кроватью, ребенком и чемоданом. А что с работой? И квартирой? Позволить мужу жить там, в мире и спокойствии, пока я с ребенком буду ютиться в комнате, перебиваясь на хлебе и воде? Или так, или вернуться к родителям. Вернуться, после того что я сделала для освобождения из этой западни? Слышать непрекращающееся: "Он откажется от тебя! Мы так и знали, он откажется от тебя! Ты куда? С кем? Когда вернешься? Ты курила?"

Я задыхалась. Мне нужно было уйти из квартиры, поговорить с кем-нибудь. Единственным человеком, который приходил мне сейчас в голову, была Маривонн. У нее случилась та же история, но ее муж еще и хотел выбросить ребенка в окно. Она убежала, и он больше никогда не видел ни ее, ни ребенка. Один подарок на память - шрам на всю жизнь.

Маривонн позволила мне поплакать и подождала.

- У тебя был приступ?

- Нет, я не спала.

- Да перестань! Ты вся в синяках!

- Это муж, он сводит меня с ума. На меня иногда находят приступы паники. У тебя есть что-нибудь, чтобы заснуть? Я вообще не могу спать.

До этого я около часа шаталась по окрестностям и действительно выглядела так себе. Я рассказала ей о припадке Мусы т, о том, как сильно испугалась.

- Ты должна сходить к врачу, Лейла. Ты слишком подавлена.

- Завтра я вернусь. Мне давали какие-то таблетки, но они закончились.

Она дала мне полпачки транквилизаторов и посоветовала принимать по четвертинке таблетки.

Я сказала, что мне уже лучше и пошла домой с маленькой коробочкой. Кровь в квартире по-прежнему была на полу, стенах, диване. Я позвонила невестке в Марокко и рассказала о случившемся.

- Думаю, я довела его до безумия. Я во всем виновата! Зачем я это сделала?

- Лейла, послушай, мама и он - известные артисты. Они чокнутые! Не смей из-за этого волноваться! Он в больнице, под присмотром, так что поправится.

Я сделала вид, что она меня убедила, и повесила трубку. Затем я проглотила все содержимое упаковки с лекарством, которое давно дал мне врач, а также таблетки, полученные от Маривонн. Я положила под подушку Коран, желая уснуть и умереть в покое. Мне хотелось перестать думать.

На следующее утро мама подумала, что я крепко сплю, поэтому не стала сразу будить меня. Она пришла убрать в квартире после той дьявольской ночи. Потом мама растолкала меня. Я с трудом разлепила веки, приняла душ, едва держась на ногах, оделась и поплелась в офис. Там я наконец-то присела, но потом, когда пыталась встать, свалилась. Кроме того, я вообще не должна была работать в то утро - я просто забыла об этом.

Я пришла в себя в больнице и услышала голос человека, склонившегося надо мной:

- Она алкоголичка? Наркоманка?

Я открыла глаза и диким взглядом окинула помещение, неужели меня опять заперли?

Я хотела выбраться оттуда как можно быстрее. Ко мне прислали психиатра, но я не издала ни звука. Провалена еще одна попытка самоубийства, и мне противно. Может, я на самом деле сошла с ума? Малика, подруга из моего района, подошла к койке. И она, и родители думали, что у меня случился приступ тетании. Еще один. Так что я молчала и упорно отказывалась, есть в надежде, что доктор отчается и отпустит меня домой. Мусу упекли в психиатрическую лечебницу, и мне рядом с ним определенно не хотелось оказаться.

В палату вошел мой младший братишка, напуганный до смерти:

- Лейла! Поднимайся! Мусу выпустили из клиники. Он звонил домой, сказал, что заедет за Риадом.

Паника. Он собирался забрать у меня моего сына, увезти его в Марокко к своей матери. Я выползла из койки, хотела одеться, но они забрали одежду. Кроме того, я была под капельницей.

- Отпустите меня! - закричала я.

Прибежала медсестра, и следом доктор.

- Я не могу позволить вам просто уйти. Вы слишком больны. Вы так и не поговорили с психиатром, он вернется навестить вас снова.

- Вы должны отпустить меня! Ударю вас, если нужно, но уйду.

Малика попыталась успокоить меня:

- Не бойся, я сама схожу к тебе и выясню, что там происходит.

Она ушла, но меня ничто не могло успокоить. Там ведь был Риад, моя жизнь.

Здесь никто не знал мою историю. Замужем по принуждению. Нет, никогда. Суицид? Что вы! Но сын, маленький человечек, единственное счастье в этой поганой жизни, я не могла оставить его на руках безумного садиста. Он принадлежал мне.

Я выдернула капельницу и оттолкнула врача, не переставая кричать:

- Оставьте меня! Мой сын, он хочет забрать моего сына! - Я рухнула на колени и уперлась руками в пол. - Он хочет забрать сына. Если он сделает это, мне больше незачем жить. Я должна вернуть малыша!

Глядя на них сквозь слезы, я умоляла врача и сестер, цепляясь за их белые халаты:

- Я хочу к сыну, прошу вас!

- В таком состоянии вы не можете подписывать выписку.