Читать книгу "Невероятная частная жизнь Максвелла Сима - Джонатан Коу"

— Мы с Мумтазом как раз обсуждали, куда бы нам пойти пообедать, — сообщила мисс Эрит, когда я вернулся к ним и жадно глотнул еще не остывшего чая. — Не можем же мы отправиться туда, куда всегда ходим. Не знаю, что он себе думает, но я считаю, у нас свидание, и девушка ждет, что ее отведут в какое-нибудь особое место. — Она взглянула на голубую папку, лежавшую у меня на коленях. — Значит… вы нашли то, что искали?

— Угу. По-моему, здесь стихи отца и всякое разное. Вроде бы он потерял свои экземпляры, и эти теперь единственные. — Листая папку, я обнаружил, что в ней два раздела: один в стихах, другой в прозе. — Не знаю, почему это для него так важно, но спорить с ним бесполезно. — Я открыл первую страницу — Странное название — «Два дуэта».

— А-а, ясно, — протянула мисс Эрит. — Пол-Элиота.

— Пол-Элиота?

— Т. С. Элиота. Вы ведь слыхали о таком?

— Конечно, — слегка обиделся я. А потом добавил, чтобы убедиться, что мы говорим об одном и том же человеке: — Он написал тексты для «Кошек».[26]

— Его самое знаменитое произведение называется «Четыре квартета», — сказала мисс Эрит. — Не приходилось читать?

Я покачал головой:

— О чем оно?

— Надо прочесть, чтобы выяснить, о чем оно! — рассмеялась она. — Ну, о времени, о памяти и так далее. Это четыре поэмы, и каждая посвящена одной из стихий — воздуху, земле, огню и воде. Ваш отец был большим поклонником Элиота, из-за чего мы с ним часто ругались. Элиот — это не мое, понимаете? Абсолютно не в моем вкусе. Вдобавок он был антисемитом, а на такое трудно закрывать глаза. Во всяком случае, мне трудно. Но вашего отца это не волновало. Ведь Гарольд совершенно не интересуется политикой, верно?

— Ну… — Честно говоря, я никогда об этом не задумывался. Я и сам не очень увлекался политикой. — Обычно мы не говорим на подобные темы. В наших отношениях… главное — другое.

Мисс Эрит прикрыла глаза. Сначала я подумал, что ее сморил сон, но на самом деле она лишь собиралась с мыслями.

— Видите ли, — заговорила она, — я — старая левачка и останусь таковой до конца. И не Джордж Оруэлл или Э. П. Томпсон[27]сформировали мои взгляды, левыми убеждениями я прониклась много раньше, чем прочла их книги. А вот у вашего отца политическая сознательность отсутствовала напрочь. И хорошо, наверное, что мы так и не отправились путешествовать вдвоем — у нас были слишком разные цели.

— Вы планировали путешествие? — спросил я из вежливости, хотя и опасался, что сейчас на меня обрушится лавина воспоминаний.

— Была такая книга под названием «Моторка». В свое время она пользовалась успехом. Написал ее человек по имени Ролт — Том Ролт. Она у меня до сих пор где-то валяется. В тридцатых годах Ролт с женой купили моторную лодку и прожили на ней несколько месяцев, разъезжая по каналам. Потом он написал об этом и в сороковых опубликовал книгу, и самое потрясающее — в ней упомянута лавка моего отца. Знаете, я выросла на каналах, а мой отец держал лавку в Вестоне, где каждый день швартовались баржи. Он торговал всем и сразу: веревками и бечевой всех видов, какие тогда существовали, разнообразной снедью, всеми сортами табака, лампами, посудой, кастрюлями — словом, чего там только не было. И полки — полки со сладостями для детей! Ни дать ни взять, пещера Али-бабы. Суда останавливались там каждый день, и мы знали всех, кто работал на канале, — это был целый мир, ни на что не похожий, особый мир со своими правилами и законами. Всего-то небольшая лавчонка, занимавшая переднюю комнату дома под соломенной крышей в ряду точно таких же домов, и я за прилавком — обслуживать покупателей я начала, когда мне было лет восемь или девять. Отец был бы счастлив, узнай он, что о его магазинчике рассказали в знаменитой книге, но, разумеется, он таких книг не читал — да и вообще никаких не читал, — поэтому и остался в неведении. Мне же «Моторка» попала в руки много позже. Я ушла из дома в шестнадцать лет, ушла ради мужчины — моряка с баржи, естественно, — и уже через год родила первого ребенка. После чего мы перебрались с каналов в городок неподалеку, Тамворт, но мы так и не поженились — по тем временам, жуткий скандал! — а года через два родился второй ребенок, и немного погодя этот человек ушел от меня. Точнее, я его выгнала. Проку от него не было ни малейшего, устроиться на постоянную работу он не стремился и целыми днями сидел в пабе или волочился за женщинами, — в конце концов я решила, что он не стоит тех сил, что я на него тратила. Вот так в начале пятидесятых я осталась одна в паршивенькой квартирке, с двумя маленькими детьми, и, возможно, рехнулась бы, если бы не начала читать. Понятно, образование у меня было то еще, но курсы для рабочих в те времена славились качественным обучением, и я ходила на лекции, на собрания и даже умудрилась поступить в университет — правда, тогда мне уже было под сорок, и это совсем другая история. В общем, так я начала читать. Не помню, когда я прочла «Моторку», помню только, что мамы с папой уже на свете не было, иначе я бы непременно доложила им, что их лавка упомянута в хорошей книжке, но не случилось.

— Не уходи от темы, — вставил Мумтаз, пока мисс Эрит переводила дыхание. — Ты собиралась рассказать об отце Макса, а теперь мы голову ломаем, какое все это имеет отношение к Гарольду.

— Ну, я-то знаю какое, — припечатала его взглядом мисс Эрит. — Я говорю о путешествии, которое мы с Гарольдом задумали. Мы хотели взять напрокат моторку и отправиться по тому же маршруту, по которому плыли Ролт с женой. Предполагалось, что наше путешествие состоится летом 1989 года, ровно через пятьдесят лет после плавания, описанного в книге. Идея заключалась в том, чтобы побывать в тех же местах, что и Ролты, и посмотреть, что с этими местами стало. То есть это была моя идея. Гарольд же, по-моему, хотел лишь сидеть на крыше каюты, смотреть на облака, мечтать и сочинять стихи — а то, он ведь у нас поэт. Но для меня все упиралось в книгу Тома Ролта, поэтому (снова ехидный взгляд в сторону Мумтаза) я и завела о ней речь. «Моторка» — не просто книжка о каналах. Это одна из самых замечательных книг, написанных об Англии. Ролт был очень интересным человеком — и, кстати, с весьма твердыми убеждениями, — хотя в политике он был скорее консерватором, чего я, разумеется, не одобряю. Но он занимался также экологическими проблемами задолго до того, как изобрели «зеленое» движение. И знаете, что он увидел в далеком 1939 году? Он увидел страну, которая беззаботно позволяет крупным корпорациям делать с ней что угодно.

Мумтаз с шутовским видом закатил глаза и театрально вздохнул: