Читать книгу "Армен - Севак Арамазд"

Вот наконец показалась дорога, стремительно уводящая в неизвестность. Самодовольная, спесивая дорога, которая одним своим существованием хочет внушить мысль о том, что, кроме нее, все остальное мелко, ничтожно и недостойно ничего, кроме презрения. Фонари по обеим сторонам покорно стояли на страже, и ветер баюкал ее одиночество. Армен вдруг похолодел и застыл на месте: в качающемся мутно-желтом свете на дороге лежал человек, он бился в конвульсиях, то вздымая руку, то в бессилии роняя ее снова. «Убили!..» — эта мысль вспыхнула в голове Армена, вызвав противоречивые, странные чувства, сменявшие друг друга с ураганной скоростью. На смену первоначальному парализующему страху пришло смутное предчувствие того, что убийство непосредственно связано с ним и, если он вмешается, это может стоить ему жизни. В следующий миг он уже представил, как его хватают, скручивают, уводят, подозревают, допрашивают, бьют, пытают, заставляя сознаться; затем — как он медленно опускается в густой, похожей на болотную жижу воде на самое дно и, слившись с илом, исчезает из этого мира… Однако все это было сдобрено отчаянным стыдом, самоистязанием и мрачным, безучастным удовольствием, отблеск которого на мгновение, кажется, даже мелькнул перед ним. Но и мысль, и душа не поспели за инстинктом: он очнулся в тот момент, когда, спотыкаясь и обрывая руками траву, бежал вверх по склону. На краю дороги остановился и затаил дыхание. Потом сорвался с места и рванулся вперед. Лежавший на дороге человек оказался разорванной картонной коробкой, вытянувшейся в длину и делавшей под порывами ветра судорожные движения: то сгибаясь, то разгибаясь. Армен растерянно замер: к радости оттого, что он спасен, что спасен и умиравший, подмешивалось странное тайное разочарование. Казалось, в тот миг кого-то все-таки убили…

5

Дом окружала чернота леса. Величественные колонны и весь его мрачноватый облик говорили о том, что это чрезвычайно важное учреждение. В мутно-красном свете он напоминал дикого быка гигантских размеров, который проделал долгий путь и, почувствовав усталость, свернул в лес, вытоптал соответствующую своим габаритам площадку и теперь отдыхает, тяжело опустившись на землю и не спуская угрюмо-настороженного взгляда с дороги. Казалось, он вот-вот встанет, шумно фыркая и топоча, чтобы продолжить свой путь в кромешной ночи…

Вдали показался памятник Фатумину. Лучи противостоящих прожекторов скрещивались за его спиной точно огненные мечи. Он победно стоял на высоком пьедестале; лицо в тени, за спиной — яркий свет. Выложенная брусчаткой прилегающая площадь была безлюдна. Там, где Армен надеялся увидеть фиолетовую девушку, никого не было, и эта пустота глубоко уязвила его.

— Обманула… — пробормотал он и тяжело вздохнул — вечно все у него наспех и наполовину: наполовину — дела, наполовину — любовь, только мытарства даны ему в полной мере. Но нет, наверняка есть такое место, где жизнь полноценна, прекрасна, безбедна.

Но эта жизнь закрыта, спрятана от него. Чувство бессилия сменилось жалостью к себе, и он сник.

Медленно подойдя к памятнику, Армен остановился, огляделся, и его обида неожиданно прошла. Он почувствовал, что явился вовремя и встреча состоялась. С кем или с чем — сказать не мог, но сама встреча состоялась. Может быть, фиолетовая девушка незримо стоит рядом, а он ее не замечает? А может быть, ее вообще не существует?.. В сердце закралось сомнение: показалось, что он в самом деле никогда ее не встречал и вся эта история — только плод его воображения, он придумал девушку, чтобы скрасить свое нестерпимое одиночество…

Армен запутался. Скользнул взглядом по памятнику и позавидовал Фатумину: он завершил свою жизнь, не ведая никаких сомнений, стал памятником и вот глубокомысленно молчит на своем пьедестале. Интересно, кем он был? Армен поискал и нашел с правой стороны специально высвеченную фонарем большую мраморную плиту, на которой крупными, покрытыми позолотой буквами была высечена история жизни этого человека.

Вначале было написано, что он, как и другие обычные люди, в детстве был нормальным ребенком: любовался цветами, слушал трели птиц, любил животных и насекомых. Однако уже к двенадцати годам он стал проявлять недюжинные способности, поражая свое окружение исключительным знанием всемирной истории. В тридцать лет это был уже блестящий молодой человек, глубоко изучивший пороки современного мира. Видя царящую вокруг несправедливость и то, как страдают его близкие в тисках деспотического режима, он решил посвятить жизнь спасению человечества. С этой целью он сплотил вокруг себя больше десятка верных соратников и бросился в самое пекло борьбы, однако по доносу одного из предавших его боевых друзей на стадии добычи финансовых средств для святого дела был пойман на изготовлении фальшивых денег и брошен в темницу. Но даже тяжкие условия заточения оказались не в силах поколебать его несгибаемую волю. Здесь он сумел организовать подпольный ударный отряд и, сбежав из тюрьмы, поднял мятеж против ненавистной власти и сурово расквитался со своими противниками. Вскоре он стал любимым вождем всех нищих и обездоленных, и одного его имени было достаточно, чтобы поднять массы на борьбу. Слава его витает над миром, он — символ спасения и справедливого возмездия, свидетельство непобедимости его любимого народа, провозвестник рождения новой, свободной и справедливой жизни. От мечтательного подростка-провинциала до легендарного героя и богоданного вождя — таков пройденный им большой и славный путь. А в самой нижней части плиты отдельной строкой было написано, что в тридцатитрехлетнем возрасте он стал жертвой коварного вражеского заговора, однако его светлые дела бессмертны, чему яркое подтверждение — сегодняшний цветущий мир и этот памятник.

— До чего же глупый человек! — разгибая спину, с удивлением сказал Армен. От долгого чтения в полумраке у него заболели глаза, и он пожалел, что понапрасну напрягал зрение. Он огляделся: стемнело настолько, что и памятник, и величественные колонны здания, и безукоризненно ровная брусчатка площади, и тщательно ухоженные клумбы были уже почти неразличимы: поглощаемые сумраком, они превратились в сплошную ночную темень, которая, плавно опускаясь с высоты, накрывала землю непроницаемой завесой. Фиолетовая девушка так и не пришла…

6

Армен пересек шоссе и хотел вернуться той же дорогой, но в лесу было слишком темно, в двух шагах ничего не было видно, и ему пришлось выбрать обходную тропу, тянувшуюся параллельно шоссе. Вокруг было спокойно и тихо, спокойно было и на душе у Армена. Сумрак, деревья, тропинка невольно настраивали на неторопливые, безмятежные раздумья. Армен шел, погруженный в мысли, и уже одно то, что он может свободно размышлять о чем угодно, доставляло ему радость и умиротворение. Удивительно, что в жизни даже самые незначительные вещи даются человеку с изнуряющими душу трудностями. А что было бы, если бы все, что происходит, происходило легко: играючи, а не мучительно, сразу и моментально, а не изматывающе долго?.. Армен попытался представить себе этот моментальный мир и ужаснулся: в таком случае все бы перемешалось, вышло из колеи, погибло. И не было бы даже этой сумбурно-половинчатой жизни. И его тоже не было бы. Ничего бы не было. Все бы остановилось, окаменело, исчезло. Даже и не исчезло, поскольку никогда бы не возникло. Да… значит, все сводится к самому себе и только благодаря этому существует, есть, движется. Все правильно. Все, что происходит, — правильно. Человек ограничен жизнью, иначе говоря, поставлен в такие рамки, чтобы жить было возможно. Следовательно, и жизнь ограничена человеком…