Читать книгу "Богиня кофейного рая - Валерия Леман"

Раннее утро жаркой Африки было отнюдь не жарким. Я скинул джинсовую куртку и накинул на мамины плечи, крепко обняв самого дорогого человека.

– И с этим, мама, я абсолютно согласен: все будет хорошо! Непременно. Главное – всегда держать открытыми глаза души. Об этом мне однажды сказал коротко, но точно лебон Акида…

Мы сели в машину и отправились на ферму – отсыпаться.

Глава 34

Новые планы

В тот день я проснулся ближе к часу и еще какое-то время блаженно лежал, раскинувшись на широкой постели, вдыхая аромат белья, ощущая себя выспавшимся, полным сил и энергии.

Наверное, у каждого из нас бывают такие удивительные моменты в жизни: вроде бы не происходит ничего особенного, и жизнь идет своим чередом, а все-таки во всем вдруг словно просыпается дух волшебства, наполняя бытие сотней восхитительных мелочей: сверкающими лучиками солнца, удивительной трелью неведомой пичужки за окном, ароматом кофе, доносящимся откуда-то из кухни…

Вчера, прежде чем мы простились, комиссар, устало потирая глаза, с удовлетворением сообщил, что Паскаль Клебо чистосердечно признался в обоих преступлениях, рассказав все, как было.

– Как мы и думали, Клебо все обделывал в костюме бурки, до последнего так и оставшись для Моши неизвестным заказчиком, пообещавшим солидные деньги за статуэтку Черной Мари. – Комиссар покачал головой. – По его словам, сначала он купил новую телефонную карту, с которой и позвонил Моше, сделав предложение и назначив встречу на рынке на следующий день. Клебо, кстати, предположил, что болтун Нгала именно тогда в первый раз подслушал его разговор по мобильнику: резко обернувшись, он заметил его ухмылявшуюся физиономию, но успокоил себя тем, что Нгала не может знать, кто скрывается под буркой. На следующий день в ожидании Моши он тщательно осмотрелся: нигде вокруг Нгала не было. Оставалось только перевести дух и надеяться, что все пройдет гладко.

Слушая рассказ комиссара, мы пили горячий чай, то и дело перемежая его с крепким кофе – и все равно глаза сами собой закрывались.

– Паскаль сказал, что их первая встреча поначалу проходила очень даже неплохо: он прекрасно сыграл роль бурки, изменив голос, так что Моша его не узнал. Предложение его явно заинтересовало – парень тут же начал мечтать, как первым делом откроет собственную студию в Дар-эс-Саламе. И тут вдруг за спиной раздался визгливый смех Нгала… Можете представить, что почувствовали оба заговорщика! А когда Клебо схватил Нгала за плечо, из-под широкого рукава появилась его рука – пусть она и была в черной перчатке, а все-таки сразу бросалось в глаза, что пальцев на руке только три. Безусловно, Нгала тут же узнал эту руку. К счастью, Моша ничего не заметил, потому как первым рванул подальше с рынка; потрясенный Нгала тоже побежал, а Клебо быстрым шагом направился в студию Джимми коротким путем.

Вся картина вставала перед нами, как кадры из фильма, впору было затаить дыхание, следя за каждым словом комиссара.

– …Как отметил Клебо, в тот день ему во всем фантастически везло: стремительно двигаясь вдоль торговых рядов, ему удалось незаметно стащить ритуальный кинжал с одного из столиков, а, постояв в полутемном зале студии не более пятнадцати минут, он дождался-таки появления Нгала, которому и всадил нож в спину, когда парень уже направился в следующий зал. После этого Паскаль стремительно покинул студию и, немного попетляв по кварталу, укрылся в квартире племянницы своей сожительницы Нелли и там переоделся в свою обычную одежду. Кстати, именно в этой практически пустующей квартире он каждый раз переодевался в костюм бурки. Ну а украденный кинжал, опробованный на Нгала, Паскаль решил использовать и в убийстве Моши, потому что убить своего сообщника он порешил с самого начала, чтобы ничего ему не платить, всю щедрую плату Рольфа оставив себе…

Напоследок, провожая нас на выход, комиссар вдруг усмехнулся:

– А знаете, из-за чего все время плакал наш преступник? Из-за того, что теперь, когда он потерял и деньги, и свободу, не сбудется его заветная мечта: отправиться вместе с Нелли и детьми к себе на родину – в город Ношатель, Швейцария…

Я лежал на спине, по-африкански широко улыбаясь белоснежному потолку и всему миру, размышляя о том, как же это замечательно: жить в златоглавой Москве, с папой в Париже и мамой в солнечной Африке. И тут же мелькнула, легко кольнув, лукавая мысль: и с любимой девушкой, неуловимо исчезающей по жизни.

Волшебство моментально прошло, оставив сладковатый след в душе. Я встал, потянулся, твердо решив сразу после завтрака позвонить Соне, поставив ее перед условием: как хочешь, а я лечу к тебе, в Женеву! Не удалось вместе встретить Рождество, так встретим Новый год, а там – православное Рождество, старый Новый год, Новый год по китайскому календарю…

В кухне никого не было. Я выглянул в открытое окно – Томми беседовал о чем-то со своим работником, мама, скорее всего, давно была на ногах, трудясь над своими саженцами в оранжерее. Пришлось обслужить себя самому: я по-быстрому зарядил агрегат ароматнейшим кофе, порылся в шкафчике, обнаружил свеженький штрудель и славно всем этим позавтракал.

После завтрака я вышел на кофейную плантацию и, набрав номер Сони, прижал телефон к уху и побрел меж мягко шелестевших деревьев, слушая долгие гудки, повторяя про себя: «Отвечай, милая моя Сонечка, ну же, бери скорее трубку!»

Она ответила довольно скоро, и ее голос прозвучал так грустно, что у меня моментально выросли крылья за спиной.

– Привет, Ален. Ты где?

– Я в Африке, у мамы. Встретили Рождество…

Протяжный вздох в ответ.

– Везет же некоторым! В Африке… Наверное, у вас там тепло, а вот в Женеве на редкость мерзкая погода: дождь – не дождь, серость и сырость…

– Где ты собираешься встречать Новый год?

– Уж не в Африке, это точно! – в ее голосе зазвучали нотки зависти. – У меня тридцатого декабря презентация в Вене, можешь себе представить: аэропорт в славной Швейцарии, да будет тебе известно, в последний день года не работает, как и весь общественный транспорт. Так что буду сидеть в гордом одиночестве. Куплю себе бутылку водки…

Не представляете, как приятно было слышать этот плач! По всему выходило, что на этот раз Соня Дижон ни в кого не влюбилась и никого не охмурила, ее дни были суровыми буднями, и Женева встречала сырой унылой погодой. Я едва не расхохотался от удовольствия.

– Не вешай нос, дорогая, – заговорил я голосом великого спасателя одиноких девиц. – Я немедленно вылетаю в Дар-эс-Салам, а оттуда первым же рейсом – в Женеву. Ждите меня завтра к завтраку.

– Шутишь? – в голосе моей любимой мгновенно зазвучали нотки надежды. – Хочешь сказать, что просто сядешь в самолет…

– …и прилечу к тебе, в великую и вечную Женеву. Надеюсь, ты не забудешь, что на завтрак я предпочитаю круассаны с марципанами?..

Я дал отбой и решительно направился к ферме.

Все когда-нибудь подходит к концу, ставя точку или многоточие. Так и мое путешествие в Африку благополучно завершилось, и я стоял в аэропорту танзанийской столицы, широко улыбаясь маме и Томми и с нетерпением ожидая объявления своего рейса.