Читать книгу "До первого выстрела - Александр Тамоников"

— Ну, а теперь зайдем в часовню. Ее, кстати, отец мой отстроил.

— Может, вы один, Эдуард Генрихович? Я в таких местах, особенно ночью, чувствую себя как-то неуютно.

— Боишься нечистой силы? Так должен знать, что нечисть появляется в полночь, а сейчас, — Гофман посмотрел на часы, — нет еще и девяти. Идем, там свет есть!

Они зашли в небольшое помещение, убранное в переднем углу иконами. Гофман зажег несколько керосиновых ламп. Сразу стало светло как днем. Эдуард Генрихович трижды перекрестился. Роенко последовал его примеру. Затем босс прошел к образам, достал откуда-то отвертку. Что-то там подкрутил или поддел. Под иконостасом открылась потайная дверь. Эдуард Генрихович вытащил оттуда два чемодана. Дверь закрыл.

— Ну вот, кажется, все! Бери чемоданы, неси к машине, я пока…

Договорить он не успел, на полуслове оборвав речь. За дверью часовни послышался шум подъехавшей машины. Видимо, она находилась все это время где-то рядом, иначе рокот двигателя Сергей бы услышал намного раньше.

Появление неизвестного автомобиля стало полной неожиданностью. Гофман стоял, опустив руки и открыв рот. Сергей быстрее справился с шоком. Он успел выхватить «ПМ» и отвести руку с ним назад. Успел до того момента, как в часовню вошли полковник Костычев и неизвестный молодой лейтенант в бронежилете. В руках у обоих стражей порядка были автоматы. А у Сергея лишь пистолет, да и тот не перезаряженный.

Костычев улыбался.

— Ну вот, Сергушин, — обратился полковник к лейтенанту, — операция наша подошла к концу. Логическому. Позволь представить тебе ярых поклонников ночных молитв. Тот, что постарше, и есть знаменитый Эдуард Генрихович Гофман. Рядом с ним — мой старый знакомый, бывший капитан Российской армии, командир разведроты. Отличился в Чечне, но не захотел честно служить, решил податься в бандиты.

— Ты чего там несешь, полковник? — возмутился данной ему характеристикой Сергей. — Кому, как не тебе, знать, почему я оказался среди бандитов?

— Тем не менее, Сергей, ты стал тем, кем стал. Преступником. Наемным убийцей.

— Я что-то не понимаю вас, полковник?

— Молчать, мразь! — вдруг резко выкрикнул Костычев, обрывая Роенко. — Молчать! И руки вперед! Ствол советую бросить, если не хочешь получить порцию свинца в живот.

— Вот ты, значит, как! Лейтенант, берегись его!

— Выполнять, что приказано, — прервал его Сергушин.

— Смотри, дурак! Мы-то ладно, а вот тебя за что начальник кончит?

— Тебе что-то непонятно, бандюга? — не слушал Роенко лейтенант.

Роенко пришлось подчиниться. С глухим стуком на деревянный пол упал пистолет.

— Вот так! — немного понизил тон полковник. — Теперь ногой его ко мне.

Сергей пнул пистолет. Тот отлетел в угол.

— Извини, начальник, не рассчитал!

— Поднять, Павел Егорович? — услужливо предложил Сергушин.

— Стоять на месте, лейтенант. Теперь ты, ублюдок. — Костычев перевел ствол автомата на Гофмана. — Где личное оружие?

— В боковой кобуре.

— Петя, — приказал полковник Сергушину, — положи автомат, подойди к Гофману, забери у него оружие и обыщи. Роенко! Два шага в сторону! И без трюкачеств. Срежу очередью сразу, как только решишь дернуться!

Роенко отвернулся в сторону, пока лейтенант обыскивал бывшего босса. Он напряженно думал, что предпринять? В запасе был пистолет «ТТ», но как его достать? Вот если бы Костычев заставил обыскать и его, Роенко. Но полковник правильно оценивал ситуацию, прекрасно зная боевые возможности Роенко. Поэтому и не отдал приказ на обыск обоих задержанных.

Когда лейтенант вернулся, Костычев приказал отдать ему ствол Роенко, а оружие Гофмана оставить у себя.

— А теперь, лейтенант, приведи-ка сюда нашу гостью. Вот будет сюрприз для господина Роенко!

Сергей сразу понял, кто будет этой гостьей. Вот что, значит, означали длинные гудки телефона Ольги. Роенко тихо застонал.

Он оказался прав.

Лейтенант ввел в часовню Олю, сняв с нее наручники и повязку.

— Сережа! — выкрикнула женщина и, увидев любимого, бросилась ему на шею.

А вот тем, что не удержал Ольгу, Костычев допустил, пожалуй, единственную свою ошибку. Ольга на время загородила полковнику обзор, и Сергей отработанным движением успел выхватить всегда готовый к бою «ТТ», сразу же сняв его с предохранителя. Теперь пистолет был между ним и женщиной.

— Эй, голубки! — обратился Костычев к молодой паре. — Ну-ка прекратить лобызания. Это по меньшей мере неприлично. Ольга Васильевна, будьте добры, отойдите от преступника.

— Нет! — вдруг вызывающе выкрикнула Ольга. — Вы обманули меня, и никуда я не отойду. Можете арестовать нас. Но мы будем вместе.

Сергей обнял Олю, искренне восхищаясь ее самообладанием. Он обнял ее за талию так, что пистолет не был виден. Теперь Роенко был спокоен — защитить женщину и выстрелить он успеет. Другое дело, что и ему достанется, но это уже неважно. Дуэль не оставит стреляющим шансов выжить. Но Ольгу спасет. Это главное! Между тем Костычев продолжал паясничать, что, наверное, доставляло ему немалое удовольствие:

— Ты посмотри, Петя, — говорил он, саркастически улыбаясь, — какая самоотверженность. Любовь! Только замечу тебе, лейтенант, все это, как выражаются в их кругу, понты.

— По себе, сука, судишь? — спросил Сергей.

— Вот видишь, лейтенант, рисовня сплошная. Я с этой публикой знаком давно. Ну ладно! А что это у Гофмана под брючиной? — вдруг спросил Костычев. — Петя! Как ты смотрел? Иди-ка, лейтенант, еще раз проверь.

Сергушин положил автомат и пистолет на пол и вновь пошел к Гофману, оправдываясь:

— Да я вроде все проверил!

И тут Костычев выхватил пистолет Роенко, передернул затвор и с левой руки, одновременно держа автомат правой, трижды выстрелил. Одна пуля досталась лейтенанту, попав в затылок — полковник учел, что офицер был в бронежилете. Две попали в Гофмана, в грудь. Бросив тут же пистолет, он уже держал автомат обоими руками, держа Роенко и Ольгу под прицелом и широко улыбаясь, не обращая внимания на то, как в агонии бьются два тела.

Ольга закричала и присела, закрыв лицо руками. И этого маневра не ожидал Сергей. Он успел только перевести ствол в сторону Костычева, но тот дал очередь. Пули ударили в плечо, выбив пистолет. Правой рукой Роенко зажал рану, глядя на убийцу. Все! Он проиграл. Если бы не Оля… Но что теперь об этом говорить? Разве можно винить ее, если он сам не просчитал такой вариант развития событий. Да и невозможно было его просчитать.

Хорошо еще, что пули были со смещенным центром тяжести, пошли не в тело, а, срикошетив от кости, ушли в сторону, прямо в образа. Но пистолет он выронил. Выронил свою последнюю надежду.