Читать книгу "Эль скандаль при посторонних - Ольга Шумяцкая"

— А этот? — тупо спросили мы.

— А этот знает. Он про того не знает, который с девяносто девятого. Тоже Серега. Зато про него знает тот, который с девяносто седьмого. Он-то как раз меня и познакомил с тем, который с двухтысячного.

— И что, они все здесь? — ахнула Мышка.

— По очереди, — застенчиво прошептала Матильда.

— Ну, — бодро начала я, сдергивая Мышку со стула. — Не будем вам мешать налаживать личную жизнь! Пошли, Мышь!

Весь день мы неприкаянно бродили по Питеру. В полседьмого вечера пришли на Московский вокзал, сели в поезд и поехали домой в Москву. Ровно через три часа из окна вагона на станции Бологое мы увидели Мурку, курившую вонючую коричневую сигаретку перед поездом «Москва — Санкт-Петербург».

— Мура! — закричали мы и выскочили на улицу.

— Где вас черти носят? — недовольно проворчала Шурка, ничуть не удивившись.

И мы обнялись.

Поезда дали два коротких прощальных гудка и отвалили от платформы.

— А мы! А нас! — заверещала Мышка, вскидывая тощие ножки и махая тощими ручками. Но машинисты решили, что это благодарные пассажиры приветствуют их за неукоснительное следование расписанию, и не стали останавливаться, чтобы нас подобрать.

Мы с Муркой задумчиво смотрели вслед поездам.

— Ну что, девочки, в буфет? — наконец подала голос Мурка и затушила сигаретку.

В буфете мы уселись за столик и заказали по бутерброду с сыром и по стакану пепси-колы. Сыр был похож на высохшее мыло, а пепси-кола — на капли датского короля.

— Мур, а помнишь, как ты зачиталась Мопсиным романом и проехала в метро семь кругов по кольцевой? — спросила Мышка.

— Помню, — мечтательно ответила Мурка. — Как сейчас. «Занималась заря новой жизни. Евдоким Нилыч засыпал в стиральную машину горсть нового моющего средства. «Мы теперь, баба Груша, по передовой технологии работать будем», — сказал он, смущенно улыбаясь в усы. «Спасибо тебе, Нилыч. Спасибо за все, что ты делаешь людям!» — Чистая слеза скатилась по морщинистой щеке бабы Груши. Козетта поправила кружевные чулочки и кокетливо взглянула на Жанвальжана. «Внимание! — объявил Гримау. — Подлетаем к планете Альфа Центавра!» Крабы по-польски в сметанном соусе с кориандром немедленно вышли вон». Прелесть!

— Да ты все перепутала, Мур! — ласково сказала я.

И мы чокнулись за наши творческие успехи.

И заказали еще по бутерброду с сыром и по стакану пепси-колы, потому что какая разница, что есть и где нить! Главное — с кем.

В четыре часа утра подошли ночные экспрессы. Мы обнялись, поцеловались, всплакнули, обещали друг другу утром созвониться и разошлись по поездам. В восемь часов утра мы сошли на берег.

— О! — прошептала Мышка, спускаясь на платформу. — Я этого не переживу! — И начала падать в обморок.

— О! — пробормотала я. — Что же делать? — И попыталась поймать Мышь.

— О! — громко рявкнула Мурка. — Во влипла! — И поддела ногой пустую банку из-под пива.

И мы двинулись на выход. Мурка с Ленинградского вокзала в Москве, а мы — с Московского в Питере.