Читать книгу "Семья Эглетьер - Анри Труайя"

— Ну да, — говорил Филипп. — Это единственное решение… Я обеспечиваю гарантии… Да, я их увижу сегодня в семь часов. Поставлю их в известность… Хорошо, завтра ровно в шестнадцать в моем кабинете…

Филипп повесил трубку. Он весь сиял — дело было улажено. Виссо и Зюрелли удалились, немые от восхищения.

— Так вот, — сказал Филипп, снова обращаясь к сыну. — Набросай мне свой месячный бюджет. Я заранее с ним согласен. В семь часов у меня деловое свидание, но оно будет недолгим. Если ты меня подождешь, мы вместе пойдем домой.

Жан-Марк отказался, ему нужно было зайти к товарищу за книгой… Эта отговорка выглядела такой неловкой, а тон был таким виноватым, что он сам на себя разозлился. От собственной лжи Жан-Марк даже покраснел, покрылся испариной. Но отец с рассеянным видом проводил его до двери. В приемной тихо стучала пишущая машинка. Мадемуазель Бигарро подняла взгляд от клавиш и с умилением посмотрела на эту мифическую личность — хозяйского сына.

XX

«Придет? Не придет?» — гадал Даниэль, погружаясь в сладкие мечтания. Вчера он провел вечер в семье своего товарища Лорана Совло, танцевал с Даниэлой, и она пообещала прийти как-нибудь подождать его около лицея. «Как-нибудь» — это слишком неопределенно! Расписание занятий она знает от брата и может прийти к четырем, поскольку учится по соседству в лицее Фенелон. Даниэла осталась на второй год в предпоследнем классе, она отлично танцует, да и брат ее, Лоран, славный парень. Поразительно, до чего они не похожи друг на друга! Она хорошенькая блондинка, а он темноволосый, с густыми бровями, тяжелым подбородком и большими торчащими ушами. Но вовсе не зубрила. Интересуется литературой. Собирается стать журналистом. Сейчас он сидит во втором ряду, подперев голову рукой, и делает вид, будто внимательно слушает, а сам читает детективный роман, лежащий у него на коленях. Для Даниэля все эти двояковогнутые линзы, действительные и мнимые фокусы, фокусные расстояния тоже лишь сумма абстрактных истин, далеких от реальной жизни. То, что выражалось на классной доске линиями и цифрами, всегда приводило его в уныние. Конечно, придется зубрить и физику и химию, раз это надо для экзаменов на степень бакалавра, однако попробуй сосредоточиться, если каждую минуту помнишь, что все это для тебя пустая трата времени. А тут еще этот Мушино, такой нудный, он совершенно не способен увлечь своими предметами. Коротконогий, с застывшим взглядом, подвижным ртом и усами в виде двух запятых, Мушино ко всем своим достоинствам брызгал слюной, когда разговаривал.

— Возьмем бесконечно удаленный источник света, например звезду. Исходящие от него лучи параллельны между собой; после рефракции эти лучи представляются нам исходящими из точки А' на воображаемой фокусной плоскости Р'…

Даниэль принялся было записывать, но тут же бросил. Мушино из года в год повторял одно и то же. А у Даниэля были конспекты брата… Вот кому повезло! Отдельная комната на улице Ассас, в двух шагах от факультета! Отец — молодчина, позволил Жан-Марку переехать… Позволят ли и ему жить самостоятельно после поступления в университет? Разумеется, позволят! Правда, ему и дома неплохо, он очень любит свое черно-красное логово, луну-рыбу под потолком, афиши, книги, но все-таки семья, и если бы он вздумал привести к себе девушку… Например, Даниэлу!.. «Ну до этого еще далеко!» — пришлось признать со всей объективностью. Жан-Марк — другое дело, девчонки, надо думать, сами к нему липнут. Он хорошо сложен, у него отличные манеры, знает, что где сказать… Даниэлю хотелось бы, чтобы они с братом были друзьями. Но Жан-Марк упорно обращается с ним как с мальчишкой, хотя старше брата всего на три с половиной года. Позавчера, когда он переезжал, он едва согласился принять помощь Даниэля. Отец Жюльена Прела, подрядчик в строительной конторе, дал им грузовичок. Даниэль вспомнил, как поднимался по лестнице с креслом на голове: он шутя взбежал со своей ношей на шестой этаж. Потом приволок два ящика с книгами и даже не запыхался. А Дидье, Жюльен и Жан-Марк расставляли по местам мебель и книги. В просторной мансарде пахло свежей краской. Жан-Марк решил поселиться дня через три, потому что в комнате работал водопроводчик, который устанавливал в углу душевую кабину с металлическими стенками. Что еще за дурь — мыться с ног до головы каждое утро! Словом, было очень здорово. Жюльен принес три литра красного вина. Через каждые десять минут кто-нибудь восклицал: «Ну и жарища!», и все наполняли стаканы… Водопроводчик тоже с ними чокался. Из всех приятелей брата Даниэль предпочитает Жюльена. Дидье корчит из себя интеллектуала, а Жюльен держится просто и естественно. Ему нравятся каламбуры Даниэля, даже когда они не первой свежести. Он и сам их придумывает и часто от души хохочет. Как и Лоран Совло. Правда, у Лорана семья покультурнее. Интересно, какую мину он состроит, если увидит сестру около лицея? Да не придет она, уж сегодня, во всяком случае! Она гордая и, конечно, выждет два-три дня, поманежит его немного… Мушино начертил на доске геометрические фигуры, заштриховал косыми линиями треугольник. Даниэль прилежно скопировал чертеж. Деревянный пюпитр, на котором лежала его тетрадь, бы испещрен изречениями. Например: «Здесь я погубил свои лучшие годы и утратил все иллюзии…» Эта надпись принадлежала Даниэлю. Он вырезал ее месяц назад. Экзамены, вечно экзамены, когда же наконец он сможет думать о чем-нибудь другом? Даже на Берег Слоновой Кости, с его девственными зарослями, первобытными жителями, порожистыми реками, обезьянами, антилопами, — даже на этот вольный и дикий мир мрачной тенью легла угроза провала на экзаменах. «А главное — от них нет никакого прока, даже правительство это признает!» — вздохнул Даниэль, переворачивая страницу. Справа от него сидел Дебюкер и, ссутулившись, писал, писал с таким видом, будто все понимает, все запоминает… Этому малому с рождения суждены все награды и отличия! И притом одноклассники прекрасно к нему относятся. Если есть на свете человек, которому Даниэль завидует, то это Дебюкер. В неизменно ровном расположении духа и до блеска начищенных ботинках Дебюкер служил примером успеха, которого может добиться на нашей нелепой планете человек с живым умом, настойчивый и трудолюбивый. И почему это вчера, когда в квартире Совло собралась целая компания, Даниэла почти не обратила на него внимания? Чудные эти девчонки! Внимание! Мушино кончил объяснять. Даниэль насторожился. У Мушино была неприятная привычка спрашивать в конце урока, а не в начале, как это делают другие учителя. Прямо садизм какой-то. Чуть только он увидел, что ученики, убаюканные его голосом, успокоились и готовы задремать, он прерывал поток красноречия, выпрямлялся во весь свой маленький рост и вызывал тех, кто, по его мнению, не знал урока. «Только бы не меня! Я едва заглянул вчера в учебник… Так и есть!»

— Эглетьер, к доске.

— Черт! Я ровно ничего не знаю, — шепнул Даниэль Дебюкеру, вставая с места.

Он спускался по ступенькам амфитеатра очень медленно, чтобы выиграть хоть несколько секунд.

— В чем дело? Поторопитесь! Вы переставляете ноги, точно водолаз в скафандре! — сказал Мушино.

В группе подхалимов раздался угодливый смешок.

— Я задавал главу о двояковыпуклых линзах. Начертите изображение предмета, помещенного перед такой линзой, и объясните ваш чертеж.