Читать книгу "Остров выживших - Карен Трэвисс"

— Прескотт говорит, что сейчас там безопасно.

— Надо же.

Больше на обратном пути Маркус ничего не сказал, просто шел рядом с ней. Но это был самый длинный разговор, состоявшийся между ними за последние несколько недель. Аня надеялась на то, что рано или поздно количество все-таки перейдет в качество.

— Феникс, — заговорил Хоффман, не поднимая глаз от карты. — Ваш отец когда-нибудь рассказывал вам о военно-морской базе Вектес?

— Не припомню.

— Мне тоже нет. Будем пользоваться данными Майклсона.

Аня хотела было сесть за стол и заняться бумагами, но Хоффман ее остановил:

— Вам лучше послушать, о чем мы будем говорить, лейтенант.

— Вы хотите дать мне какое-то поручение, сэр?

— Вы просили о практическом задании. Ну так вот, вы его получите. Вы летите на Вектес вместе с отрядом «Дельта».

ГЛАВА 8

Здоровье? А как вы сами думаете, что у обычного солдата со здоровьем? Годы хронического недосыпания. Воздействие таких токсинов, о которых я даже не слышала. Постепенное снижение остроты слуха. Ржавчина легких. Ослабление иммунитета в результате постоянных перегрузок. Повреждения головного мозга — от контузий при взрывах до серьезных черепно-мозговых травм. И я еще ничего не сказала о психике. Они живут в состоянии стресса. В больнице эти парни шумят по ночам больше, чем днем, потому что их сон — это один сплошной кошмар. Итак, здоровье почти всех наших мужчин призывного возраста полностью — и скорее всего необратимо — подорвано.

Доктор Марион Хейман, в разговоре о здоровье нации с Председателем Прескоттом

Окрестности Порт-Феррелла, шесть с половиной недель спустя после эвакуации из Хасинто, через четырнадцать лет после Прорыва

— Андерсен умеет выбирать подходящий момент, — Бэрд переминался с ноги на ногу на утреннем холоде, потирая руки в перчатках. Сегодня за спиной у него на ремне болталась винтовка «Хаммерберст». Не только Саранча грабила трупы убитых врагов. — Какого черта мы должны сломя голову гоняться за каждым червяком, который появляется поблизости?

Сержант Андерсен заявил, что проделал большую дыру в каком-то червяке, когда прошлой ночью патрулировал периметр, но тварь сбежала, и он потерял ее из виду. Сейчас отряды «Дельта» и «Сигма-4» прочесывали окрестный лес. В этом месте постоянно появлялись враги.

— Потому что они еще там, Блондинчик, — ответила Берни.

— А мы не можем вести себя поумнее и подождать, пока они сами к нам не придут? Потому что они придут. Мы напрасно тратим калории.

Берни понимала, что каждого обнаруженного червяка нужно преследовать и уничтожать. Дело было не только в безопасности: люди никогда не смогут вздохнуть свободно, пока они не уверены в том, что уничтожена последняя Саранча. Не имело значения то, что оставшаяся крошечная популяция неспособна выжить.

«Неужели они тоже говорят о нас такими же словами? Как о животных?»

Она вспомнила речь Прескотта: «Чудовища, нацеленные на геноцид». Сейчас геноцидом занимались люди. И ее это вполне устраивало.

— Пойми: если мы оставим в живых хотя бы двоих, эти гады снова начнут плодиться, — сказала она. — Нужно перебить их всех.

— Да они от межродственного скрещивания будут едва способны на ногах стоять, как та медсестра из медпункта в секторе J.

— Это жестоко. Верно, но жестоко.

— Тебе нравится сам процесс, да? Иди обратно под землю и охоться на берсеркеров. Если перебьешь всех теток, не важно, сколько парней останется в живых.

— Значит, Коул наконец усадил тебя в укромном уголке и рассказал, откуда берутся дети. А картинки с кроликами были?

Бэрд даже бровью не повел.

— Ты знаешь, что я прав.

— Добровольцем будешь?

— Это лучше, чем играть в прятки с этими гадами.

— Может быть. Но сейчас у нас нет сил на новую атаку в стиле Лэндоуна. Даже если бы туннели не были полны воды и Имульсии.

Возможно, они находились в ледяном аду, но, по крайней мере, стена между нею и Бэрдом слегка подтаяла. Как она и надеялась, за толстым панцирем эгоизма и цинизма оказалось нечто человеческое. Она подозревала, что никому во всем мире не было дела до Бэрда, кроме самого Бэрда, пока он не пошел в армию и не понял, что есть люди, готовые рискнуть ради него жизнью только потому, что он такой же солдат, как и они.

Где-то он умудрился раздобыть для нее черную трикотажную шапку, которую можно было натягивать на уши, — не слишком кокетливый головной убор, но жизненно необходимая вещь для снайпера. Она даже не хотела думать о том, у кого он ее выманил. Он пытался стать таким же, как все, и это было главное.

— Значит, ты выиграла бесплатное путешествие с отрядом «Дельта» на Вектес, — сказал он. — Любезность Хоффмана?

«О нет!»

— Мы старые знакомцы, Блондинчик. Почти сорок лет. Может, он до сих пор помнит, как я однажды на уроке в школе одолжила ему карандаш.

Бэрд никогда по-настоящему не улыбался. Он мог выдавить только глупую ухмылку — иначе это нельзя было назвать, — которая трогала Берни до глубины души, когда она меньше всего этого ожидала. Он был задет за живое и сам понимал это.

— Ну, не важно. — Он поддал ногой пучок мерзлой травы, и ухмылка стала шире. — Мне нравится видеть, что старички счастливы. Если уж тебе суждено откинуть копыта от сердечного приступа, то лучше помереть с улыбкой на лице во время…

— Пойди скажи это Хоффману. — «Спокойнее. Это его еще больше заводит». — Я только приглашу доктора Хейман, чтобы она успела вовремя пришить тебе яйца обратно.

Ухмылка погасла, хотя и не сразу. Если бы Берни промолчала, то она бы так и осталась приклеенной у него на лице.

Местность постепенно понижалась; внизу, в долине, тянулась дорога на Хасинто. В ста метрах от них Маркус и Дом медленно шли, глядя себе под ноги; за ними на небольшом расстоянии следовал Коул.

Если Андерсен гнался за червяком до этого места, здесь должны были остаться следы. Берни присела на корточки и поискала на толстом слое снега кровь. Не было смысла углубляться в лес, не зная, куда идти. Они даже еще не нашли дыру, из которой лезли враги.

— Если червяки за нами наблюдают, они скоро поймут, что мы собираемся уезжать. — Бэрд вытащил наушник и повертел его в пальцах, затем потер уши. — Они неглупы. Они увидят, что мы перевозим припасы в порт, увидят грузовики.

— Ну, в таком случае они будут стараться прикончить нас изо всех сил, правда? — Она взяла его за ухо. — Надень чертов шлем. Или повязку какую-нибудь. Уши отморозишь!

Но сегодня что-то здесь было не так.

Она не слышала привычных звуков, издаваемых птицами и зверьми. Как будто кто-то зачистил этот участок. Возможно, раненый червяк сидел в засаде, собирая силы для последнего броска, пытаясь забрать с собой еще одну жертву. Она представила себе любящего червяка-отца рядом с кроваткой, полной новорожденных червяков-детенышей, новым поколением монстров, и поняла, что этого допустить нельзя. Она знала, как размножаются эти твари. Хоффман рассказал ей. Существа, которые размножаются, насилуя своих самок, не достойны жить. Она слышала жуткие истории о «детских фермах» КОГ, находившихся за городом; но женщины детородного возраста сами понимали, каков их долг перед обществом, и после эвакуации она видела некоторых из этих женщин. Они были здоровы, явно хорошо питались и вовсе не походили на узниц или жертв изнасилования. Это было другое.