Читать книгу "Кремль 2222. Ховрино - Дмитрий Силлов"

Понятно, что шам увел свою пучеглазую марионетку по внешней части стены к ближайшему оконному проему второго этажа. И теперь осм, способный без шума ползать по стенам и потолку, может внезапно выскочить откуда угодно и так же внезапно выпустить свое смертоносное облако.

Рассуждения о тактике врага не помешали Лии своевременно уйти от выпада дампа-копейщика, выскочившего из пролома в стене. Копье, не встретив на своем пути тела девушки, по инерции утянуло ходячую мумию за собой – навстречу колющему удару короткого меча.

Вонзив клинок в замотанную тряпьем шею дампа, Лия тут же выдернула его обратно, блокируя окровавленной сталью ржавый топор, сжимаемый рукой одноглазого ворма. Второй меч, следуя за поворотом тела своей владелицы, довершил начатое, срезав с плеч голову дампа и в конечной точке траектории затормозив удар второго топора ворма.

Изящная нога девушки, обутая в берц, взметнулась вверх. Пинок по колоколам – это всегда как минимум больно. А если он еще и отработан до автоматизма – травма обеспечена. И даже если шам-оператор заблокировал боль, отломки раздробленной лобковой кости по-любому неслабо травмируют паховые связки, ограничив подвижность владельца двух топоров.

Но если хозяин куклы и заблокировал боль, то не особо качественно. Перекошенная рожа ворма перекосилась еще сильнее, ржавые топоры, выпав из рук, звякнули об пол. Естественная реакция человекоподобного существа подержаться за травмированное хозяйство возобладала над ментальным приказом хозяина.

– А вот это ты зря сейчас дядю не послушался, – пробормотала Лия, нанося круговой удар мечом – больше режущий, нежели рубящий. Когда такое счастье прилетает под подбородок ударенному в пах врагу, у того появляется выбор – держаться за разбитые всмятку гениталии или хвататься за горло, перерезанное от уха до уха.

Впрочем, выбором ворм мучился недолго. Так ничего и не решив, грохнулся на пол и забился в агонии.

– Тоже вариант, – сквозь зубы процедила Лия, нанося следующий удар прямо в открытую пасть злобно шипящего руконога.

Прошло не более десяти секунд с момента атаки дампа-копейщика – и вот уже стройная, светловолосая красавица в забрызганном кровью кожаном доспехе и с окровавленными мечами в руках вышла победительницей из короткой схватки с тремя мутантами… после чего на секунду замерла при виде не менее эффектного зрелища.

Ее напарник, положивший остальных нападающих, добивал последнего из них. Невероятно сильный удар черного клинка рассек тело ворма, уже лишенное рук, от макушки черепа до промежности. Секунду мутант стоял, будто осознавая произошедшее, – и развалился на две половины.

Бор, тряхнув головой, перешагнул через располовиненный труп, огляделся – и убрал ДВ-2 в ножны.

«Как в открывшиеся ворота вошел», – мелькнула у Лии мысль.

Надо же! Будь ты хоть каким силачом – но чтобы вот так, с одного удара, рассечь напополам достаточно мускулистое и жилистое тело, усиленное крепким скелетом, однозначно необходимы либо многолетние тренировки, либо врожденные навыки. Иначе просто не рассчитать столь четко и филигранно направление и начальную точку удара, длину и силу замаха и еще множество важных деталей, для непосвященного являющихся тайной, покрытой мраком. У опытного бойца расчет этот происходит молниеносно, на уровне подсознания. Но для этого нужны не месяцы – годы тренировок…

Соответственно, возникает закономерный вопрос: откуда такие навыки могли появиться у раба, всю свою жизнь занимавшегося перетаскиванием тяжелых ящиков? Получается, не так уж и проста история его происхождения, как может показаться на первый взгляд. Рассказывая о себе, громила часто упоминал мать – но почти ничего не говорил об отце…

– Сзади, в окне! – внезапно крикнул Бор.

Лия развернулась, выхватывая из кобуры «Макаров». В оконных проемах никого не было. И, тем не менее, девушка направила пистолет ту в сторону, куда указывал напарник, держа палец на спусковом крючке.

И выстрелила.

Пятнистая лысая башка вновь появилась в одном из многочисленных оконных проемов, раскрывая пасть, готовую извергнуть смертоносное облако… Но поток черной кислоты опередила пистолетная пуля, которая, выбив осму правый глаз, насквозь прошла зомбированный мозг и на выходе вынесла половину затылочной кости.

Несколько капель кислоты упали из раззявленного рта мутанта на подоконник, проделав в нем пару неглубоких лунок. Присоски на конечностях осма ослабли – и жуткая тварь упала к подножию Ховринской больницы.

Лия продолжала держать на прицеле оконные проемы. Вдруг еще клюворотые попрут?

– Этот осм один, Лия, – произнес Бор. – Больше их нет. Рядом, по крайней мере.

Лия недоуменно уставилась на напарника. Почему-то она верила его словам, при этом была не в силах понять, откуда у Бора такая уверенность в отсутствии других осмов. Да и этого он каким образом вычислил до того, как тот появился в оконном проеме?

– Ты меня в последнее время удивляешь все больше и больше, – произнесла девушка. – Как ты понял, что этот урод сейчас свой клюв в окно всунет? И откуда узнал, что он один?

– Помнишь, я говорил недавно, что запахи хорошо чую? Ну, намного лучше, чем многие люди? А эти осмы воняют хуже разложившихся трупов. Я их теперь, после того боя с ними, за километр унюхаю.

– То есть, ты оба раза определил его приближение по запаху?

– Да. Но не только… Как-то понял, когда и куда нужно было швырнуть того, в тряпках. И что осм сейчас в окне появится, знал… правда, не понял откуда. Тут дело точно не в запахе. Просто знал – и все.

– Отлично сработал, Бор, – улыбнулась Лия, одобряюще похлопав громилу по плечу. – А тот в тряпках – это дамп.

– Дамп? Это которым ты ругаешься?

– Ну да. Те еще твари… Не смотри, что выглядят как полусгнившие трупы, – с оружием они обращаться умеют. А еще они отличные следопыты. Если в схватке с ними дашь уйти хоть одному – все, считай, что они сели тебе на хвост. Уцелевший позовет подмогу, которая обязательно выйдет на след. И нападет при первом же удобном случае, до того незаметно держась на расстоянии.

– Сложно все тут, – сказал Бор, почесав в затылке. – Но ничего, прорвемся. Не впервой.

– Это точно, – улыбнулась Лия.

* * *

Запах разлагающейся плоти в стенах Ховринской больницы был обыденным явлением, но на отдельных ее участках ощущался особенно остро. Шахта лифта, так ни разу и не использовавшаяся по прямому назначению, теперь представляла собой своеобразный могильник, дно которого было завалено трупами. Причем в руке почти каждого из них было крепко сжато что-либо колюще-режущее, начиная от неплохих ножей и заканчивая грубо заточенными кусками железа.

– Самоубийцы, – констатировала Лия. – И эта шахта – что-то вроде алтаря.

– Почему ты так думаешь? – спросил громила, с содроганием рассматривая жуткую картину.

– Видишь того человека, что лежит сверху? В руке у него нож не самого лучшего качества. Рана на шее неровная, местами рваная – так бывает, когда режешь плоть плохо заточенным лезвием. Или вон тот ворм с обломком фламберга в лапе. Понятно, что это он сам себя кромсал, пока не сдох, – такие жуткие порезы можно нанести только «пламенным клинком».