Читать книгу "Точка падения - Юрий Бурносов"

Я смотрел на нее, протирая слипшиеся глаза, а Соболь держал маму за плечо, периодически встряхивая, и рычал:

— Ты слышал, что эта сучка говорит, а?! Ты слышал?!

— Стоп. Что случилось?

— Ирочка! Ирочка моя… потерялась! — прорыдала мамашка. Я хотел уточнить, когда и как, но блондинка забилась в истерике, и Соболь поволок ее прочь, бросив мне:

— Погулять она ее отпустила, а сама краситься села! Тварь… убил бы!

Я резко сел, покрутил головой, так, что хрустнули шейные позвонки, и начал медленно наливаться злобой. Это про таких абсолютно точно было придумано: «Скажи отцу, чтоб впредь предохранялся». Чертова барби! Краситься ей вздумалось. В Зоне! Для кого, интересно?!

— Я расскажу, — сухо сказала другая мама, мальчиков Бори и Сережи с разбитыми носами. Ну, та, что похожа на строгую жабу из мультфильма.

— Рассказывайте, — кивнул я, безуспешно пытаясь проморгаться со сна.

— Там особенно нечего рассказывать. Меня, кстати, зовут Вероника Сергеевна.

— Очень приятно, Константин.

— Я в курсе, — поджав губы, известила Вероника Сергеевна. — Так вот, Марина отпустила Ирочку погулять, сама… м-м… занялась внешностью. Ирочка играла с Борей и Сережей у меня на виду, я с Борей отошла, ему захотелось в туалет, а потом подошел Сережа. Он сказал, что Ирочка ушла.

— Куда ушла?

— Он не знает. Она звала Сережу и Борю с собой, но у меня воспитанные мальчики, они не решились без спросу. А когда Сережа подошел спросить разрешения, Ирочки уже не было, — развела руками жаба.

Я огляделся — Аспирин с Паулем еще не вернулись, да и, судя по солнцу, спал я минут пять. Десять от силы. Ребенок не мог уйти далеко, хотя…

— Серый, иди-ка сюда, — позвал я пацана. Тот послушно подошел. Я опустился на корточки и взял его за плечи.

— Слушай, Серый. Вспомни, что Ирочка говорила. Куда она хотела пойти?

— Она не сказала, — серьезно глядя на меня, сказал Сережа. — Она говорит, пойдем со мной. Я говорю — нельзя, мама сказала далеко не уходить без взрослых. Она дразниться начала — «забоялись!».

— «Трус-трус-белорус» говорила! — обиженно влез Боря. — А я не белорус, я украинец!

— Отстань! — оттолкнул его Сережа.

— Серый, постарайся вспомнить, — настаивал я. — Это очень важно. Что она еще говорила?

— Я слышал, я! — опять втиснулся Боря. — Дядя негр, она говорила, что к дедушке пойдет!

— К какому дедушке?! Почему ты не сказал сразу?! — воскликнули мы одновременно с мамой-жабой Вероникой Сергеевной.

— А меня не спрашивали… Вон Сережка влез и говорит, меня никто не спросил… — мстительно поведал Боря.

— Говори скорее, что за дедушка! — рявкнул я, отпуская Сережу и хватая Борю. Боря не испугался.

— А автомат дадите подержать?

— Дам!

— Дедушка в пальто. Он из леса вышел, в деревню позвал. Говорит, там у него домик. Ирочка нас звала в домик, Сережка пошел у мамы разрешения спросить, а они без нас ушли. С дедушкой.

У меня опустились руки. За спиной присвистнул Соболь; я обернулся и увидел, что золотистоволосая Марина валяется у ворот без чувств.

— Не сдохнет, очухается, — безжалостно сказал Соболь. — Угробила дочку, сука.

— Что происходит? — тут как тут появилась капитан Заяц.

— В самом деле, объясните. Может, еще не поздно… — Это был уже профессор. — Почему сразу «угробила»? Прошло совсем мало времени, и мы можем…

— Излом ее забрал, — с готовностью объяснил Соболь, прервав Петракова-Доброголовина. — Так что искать уже никого не надо.

Вероника Сергеевна заплакала, даже не спросив, кто же такой этот Излом. Захлюпала и бойкая капитанша, чего я, признаться, не ожидал.

— Может быть, всё-таки не поздно? — спросил печально лейтенант Воскобойников.

Я молча взглянул в направлении недостроенного здания. Аспирин и Пауль шустро поднимались по склону холма; Аспирин, приметив, что я смотрю, помахал рукой. Видимо, со зданием все в порядке.

— Автомат давай, — велел Боря, дергая меня за штанину.

— Потом! — отмахнулся я.

Боря возмущенно засопел и с видом: «я так и знал, что надуют», отошел в сторонку.

— Так, — сказал я. Помолчал, повторил: — Так. Офицер, ты за старшего — пока Аспирин не подойдет. Любого, кто не наш, если выйдет из лесу или с кладбища, — вали без предупреждения. Понял? Человек, не человек — одна малина.

— Так точно, — отозвался Воскобойников. Он, кажется, обрадовался, поняв, что мы всё-таки собираемся отправиться на поиски Ирочки. — Может, я тоже с вами?

— Сидеть, — грубо одернул его я. — Сами разберемся. Если через… через сорок минут нас не будет, пусть Аспирин уводит вас. Соболь, давай-ка на всякий случай проверим эту деревеньку.

— Пошли, — просто сказал Соболь.

Мы спускались по дороге. Я машинально поддел ногой какой-то валявшийся в пыли сельскохозяйственный штырь, потом так же машинально заметил справа от дороги небольшой и на редкость красивый «каменный цветок». Подбирать не стал — радиации и без него хватает, а защита от пуль и аномалий меня в данный момент волновала в очень незначительной степени.

— Смысла идти, конечно, нету, — сказал Соболь как будто сам себе.

— Да я тоже сначала так подумал. Но Излом — тварь неожиданная.

— Это ж ребенок…

— Кто его знает. Излома то есть. С ним можно договориться.

— Сталкеру. А это — ребенок, Упырь. Он ее жрет уже, сам ведь знаешь. Косточки обгладывает…

— Видишь ли, Соболь, а если он ее специально увел? Если ему от нас что-то нужно?

— Думаешь?

— Все может быть…

Я перешагнул неширокую глинистую промоину, в которой валялся еще один «каменный цветок». Эльдорадо, поди ж ты. А если тут вокруг пошарить?

— Если бы он вышел прямо к нам, мы бы его опознали. И завалили бы, понятное дело. Если бы он попытался докопаться до кого-то из пассажиров — те тоже не дураки, понимают, что кто попало по Зоне не ходит, нас бы позвали. Потому Излом поступил хитро — подманил девочку.

— И увел в деревню?

— Пацан же сказал, что в деревню. Домик у него там, у мудака паршивого…

— Проверим. Хорошо, если так.

— Еще неизвестно, что ему нужно…

Деревенька тем временем приблизилась. Вернее, мы приблизились к деревеньке.

Самый крайний дом стоял отдельно — на хуторе. Аккуратный штакетник с блестящими шляпками гвоздей. Новенькие крынки висят на штакетнике, типа сушатся. Калитка приветливо распахнута, за ней дорожка — присыпана чистым песочком, выложена по краям ровными булыжниками. Ведерко у колодезного сруба, блестящее цинковое. Наливные яблочки на ветвях в ухоженном садике. Веранда свежеокрашенная, на ней — кресло-качалка с пледом через подлокотник. Хорошо иметь домик в деревне! Травка на хуторе была ровненько подстрижена, и за штакетником тоже — примерно на метр. Словно кто-то склеил модельку хутора из набора для железной дороги — бывают такие, для любителей, и поставил сверху. Вокруг — сплошное сорняковое буйство, примерно как крапивная оккупация вокруг кладбища. Причем ощущение было, что все известные виды сорняков злобно рвались на территорию хутора, наседая друг на друга, переплетаясь корнями, побегами, плюясь спорами и что там у них еще бывает. Трехметровые стволы борщевика оплетали какие-то красно-бурые лианы, репейник торчал вперемежку с камышами.