Читать книгу "Побег из Эдена - Лилия Ким"

Громову показалось, что доктор Синклер снова посмотрел ему в глаза чуть дольше, чем остальным.

— Интересно, как он добивается такого эффекта? — будто про себя спросил вполголоса Чарли. — Говорит со всеми, причем через громкую связь, а кажется, что обращается лично к тебе.

Максим покосился на Спаркла и вздохнул. Значит, все-таки показалось...

Друзья вошли в огромный зал овальной формы, напоминавший фантастических размеров яйцо, наполовину закопанное в землю. Сверху прозрачный купол, вниз по окружности зала один за другим идут ярусы, как в римском амфитеатре.

Каждый ярус представлял собой стол и скамью для сидения.

— Почти как классы в Накатоми, — сказала Дэз.

В самом дальнем конце зала громоздилось что-то вроде высокого помоста, переходившего в круглую, довольно большую арену. В центре этой арены в воздухе висело довольно странное сооружение. Ни тросов, ни опор, ни каких-либо других креплений не было видно.

Новички с любопытством разглядывали его, напирая друг на друга, чтобы побыстрее спуститься и увидеть это неизвестное чудо техники вблизи.

Сооружение напоминало огромный древний каменный бублик метров десять в диаметре. Круглое, вытесанное из цельного пористого камня — оно неведомым образом парило в полуметре от земли.

Спустившись чуть пониже, Громов заметил, что по внутренней части каменного бублика тянется широкая металлическая полоса.

Чарли чуть прищурился, пытаясь прочитать полустертые, едва заметные буквы, выбитые по кругу.

— Ad cogitandum et agendum homo natus est, — произнес он.

Переводчик Максима почему-то не сработал.

— Это латынь? — интуитивно догадавшись, спросил Громов.

— Ага, — кивнул Чарли и перевел: — Для мысли и действия рожден человек.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовалась Дэз. — Мертвые языки же не обязательны. Их не дают в нейролингву.

— Я учил сам, — заявил Спаркл. — Просто так, для удовольствия.

Дэз и Макс с улыбкой переглянулись.

Квизианс и две его помощницы в форме администраторов помогали новичкам занять места за каменным кругом. Старшекурсники Эдена с шумом рассаживались на ярусах.

— Интересно, что это такое? — Дэз задрала голову вверх, разглядывая «бублик». — Я прочитала об Эдене все, что смогла найти, но описания этой штуки мне не попадалось. Это точно.

— Может, что-то новенькое, — пожал плечами Чарли.

Дэз тихонько толкнула локтем Макса, показывая в сторону лестницы.

Громов повернул голову и увидел Тайни. Доктор Льюис, улыбаясь и помахивая рукой остальным, волок за собой понурого насупившегося Бэнкса.

— Ба, кто это! — заржал Крэг. — К нам ведут мистера Большую Задницу!

Паола и ее подлизы как по команде повернулись в сторону Тайни. Тот болезненно дернулся, будто хотел сбежать. Но доктор Льюис неожиданно легко удержал его. Они вышли на арену.

Тем временем на кафедру взошел высокий сутулый человек с пронзительными черными глазами и глубокими залысинами.

— В этом году, — объявил доктор Синклер, — честь обратиться с приветственной речью от имени Эдена ко всем вновь прибывшим предоставляется профессору Борисову, руководителю факультета софт-инжиниринга.

Профессор Борисов долго мялся и откашливался. Наконец сбивчиво и торопливо принялся читать свою торжественную речь. Что-то насчет будущего, которое начинается сейчас, и возможности посмотреть в лицо вечности.

Очень скоро его нервный дергающийся голос начал теряться в шуме голосов. Похоже, старшекурсникам было не очень-то интересно слушать про вечность. Им не терпелось обменяться текущими новостями, как это всегда бывает у студентов в начале нового учебного года.

— Сегодня великий день для каждого из вас... — говорил профессор Борисов, но Максим не слушал — все его внимание было приковано к происходящему с Тайни. Чарли и Дэз тоже смотрели в его сторону.

Доктор Льюис подвел Бэнкса к Громову и поставил рядом, потом направился к Паоле и Крэгу. Максим изо всех сил напряг слух, пытаясь различить, что он говорит Дебрикассар. Но ничего не вышло — речь оратора на кафедре звучала очень громко, в толпе на ярусах продолжали обмениваться репликами. В общем, в зале стоял такой гул, что услышать разговор доктора Льюиса и Паолы было невозможно.

Тут Максим заметил, что Дэз как-то странно улыбается. На его биофон пошла запись с ее мобильника — в «ухе» послышался голос Льюиса. Громов понял, что на биофоне Дэз установлена функция «акустический сенсор».

— Я не люблю тупиц, поэтому говорю только один раз, — говорил доктор Льюис Паоле. — Меня не волнует, кто ваш отец и что ваша семья владеет остатками природных ресурсов всего северного полушария. Если вы хотите пережить этот семестр и поучиться хоть немного в следующем — оставьте Тайлера Бэнкса в покое. Если я увижу... Нет, если мне хотя бы покажется, что вы его чем-то расстроили, ваша жизнь превратится в ад. Вы меня поняли, ученик Дебрикассар?

— Вы не имеете права со мной так разговаривать! — та вспыхнула от гнева.

— Жаль вас огорчать, — мило улыбнулся доктор Льюис, — но права середняка, даже с таким большим самомнением, как ваше, остались за воротами Эдена. Здесь не ценятся ни деньги, ни фамилии — только мозги. А у Бэнкса их явно больше, чем у вас. Добро пожаловать в жестокий мир интеллектуального отбора! Да, кстати... Об этой штуковине, — доктор оскалился в белозубой улыбке, показывая на каменный бублик. — Молитесь, чтобы она не отправила вас на отделение бионики, ученик Дебрикассар.

В этот момент Максу и Дэз пришлось отвернуться, потому что Паола стала подозрительно на них посматривать. Их внезапное веселье показалось ей подозрительным.

Тайни несмело подвинулся ближе к Громову и даже чуть заметно улыбнулся.

— Мы рады тебя видеть! — Дэз тут же схватила Бэнкса за руку и энергично ее встряхнула.

Максим тоже хотел сказать что-нибудь приветственное, но тут профессор Борисов закончил свою речь, и началось нечто удивительное.

Каменный бублик пришел в движение. Внутри него по широкому металлическому ободу пошли сильные электрические разряды. Все затихли.

Интенсивность и частота этих разрядов стремительно нарастали. Многотонная каменная штуковина вертелась все быстрее и быстрее.

Скоро она стала казаться огромным сияющим шаром. Белые молнии бежали по ней как кровеносные сосуды. Их сухой треск сливался в странную мистическую мелодию.

— Почему нет ветра? — раздался справа тихий шепот Дэз.

Максим пожал плечами. Он и сам никак не мог понять, почему воздух не приходит в движение. Ведь бешено вертящаяся каменная махина должна набрать огромную центробежную силу! Но с учетом того, что они уже успели увидеть сегодня, в Эдене вообще не слишком ревностно соблюдаются законы физики.