Читать книгу "Нойоны. Сумерки Эрафии - Александр Бауров"

Ивор бежал в Александрет. Он помнил о посольстве и рассчитывал уйти в Авлию морским путем, полагаясь на помощь консула. Нагаш легко понял его мотивы. Оставляя за собой труп за трупом, нойон четко шел к своей цели, планируя в Александрете наконец пленить изворотливого беглеца. И здесь в самый неподходящий момент в события вмешался Моандор. Он вышел на связь с нойоном-воином ночью, накануне мятежа. Глава разведки указал, кого нужно убить, а кого спасти, по возможности не особенно обнаруживая себя. Моандор также напомнил, что на следующую полночь приходится время начала всей операции. Вернее, время конца сумрака, и потому Нагашу стоит заблаговременно покинуть город. Нойон-воин четко представлял себе, что это значит, и потому заспешил.

Из-за этого он и попал в поле зрение агента Дешла. Вдобавок ко всему планы расстраивал загадочный астральный всплеск на торговой площади. Нойону очень хотелось лично заняться этим вопросом, но довести прежде начатое дело до конца было для Нагаша очень важно. Он знал, что Ивор прячется где-то в копях под старым городом. Один из домов, купленных для их целей агентами Моандора, как раз и скрывал тайный лаз, и потому проникновение в подземелье не заняло у нойона много времени. Но проклятые люди будто с ума все сошли со своим заговором. Копи оказались наводнены стражами, везде стояли сумеречные камни слежения, видимо, расставленные кем-то, в должной степени владевшим искусством «видения карты». Наконец, быстро расправившись с надоедливыми преследователями и обратив самого старшего из них в манкурта, Нагаш направился к консульству. Просто появившись на улице и глянув в астрал, нойон понял, ему очень повезло. Стража и золотой дракон, которых он ожидал здесь встретить, отсутствовали. Их успели отозвать к восточным воротам, по договоренности Эдрика с консулом Киррем.

Нойон принял совершенное в своей простоте решение. Нужно уничтожить их всех. А ночью, когда Моандор закончит с Сумеречными, горожанам будет не до того.

Кто же противники? Во-первых, Ивор. Астральным оком нойон видел, что эльф-разведчик проник на территорию. Он ищет спасения или хочет наладить канал связи. Во-вторых, Корониус — очень опасен, много десятилетий провел в Арагоне, сильнейший маг и чародей, чем раньше его убьешь, тем легче будет потом. Стоило быть осторожным, чтобы не дать авлийцу повредить себя. Корониус силен, но все-таки не настолько, чтобы одолеть древнейшего из истинных. Ну и третье — хотелось бы захватить мальчишку, которого сметливые эльфы уже умыкнули под самым носом ордена святой церкви. Парень не окажет сопротивления, а затем в своей цитадели Атоморгуле можно будет с ним как следует побеседовать.

Ведя за собой манкурта Дешла, передвигавшегося на четвереньках, Нагаш направился к центральному входу в консульство. Солнце почти село, и лишь оранжевые, алые всполохи подсвечивали улицу и порт. Комендантский час был ему на руку — меньше зрителей, меньше шуму. Патрульная стража не представляет никакой опасности.

Высокий забор, широкие каменные столбики наверху, черепица и водостоки. Если ударить по главному входу, будет паника, все сбегутся, и так их легче будет убить. Пусть будет так, смерть — путь к жизни!

Манкурту было приказано найти в здании юношу и доставить к морю. Уходить нойон решил берегом, а не через взбаламученный город. Тем более скоро гавань будет не узнать, и вода затрет все следы.

Как только верхний край солнечного диска скрылся за морской гладью, у главных ворот консульства появился высокий человек в черном плаще и темных латах. За его спиной семенило какое-то кривоногое существо с головой, отдаленно напоминавшей человеческую. Нагаш знал, что, несмотря на отсутствие прохожих, за новым послом внимательно наблюдают. Агенты людей не спускают глаз с закрытого комплекса зданий консульства. На этих несчастных он потратил три минуты. Двоих обнаружил и усыпил сам, последнего загрыз манкурт Дешл.

Больше свидетелей не было, и, собравшись с силами, Нагаш нанес удар по главным воротам. Массивная калитка, стоявшая в нескольких ярдах от каретных ворот, перекосилась и согнулась от жуткого жара. Большие ворота частично испарились, а частично согнулись и оплавились. Забор разворотило так, будто здесь прошел варварский гросс. Из будки внутреннего надзора, держась за голову, выбежала стражница-эльфийка. Нагаш вытянул вперед руку, на расстоянии свернул шею девушки и отбросил тело в сторону. Серебристая сабля упала в траву. Другого неловкого стража, решившего, что взрыв произошел где-то в городе, ждала та же участь. Его впечатало в будку охраны. Следом нойон послал яркую молнию, и вскоре конструкция полыхала. Нагаш был удивлен тем, как мало охраны осталось в комплексе. Отсутствие дракона и консула Кирря было очевидно. Но то, что авлийцы отпустили прибывший с Корониусом эскорт, удивило нойона. Попросив помощи эльфов, король здорово ему помог.

Мягкие шаги по выложенной камнем тропинке. Черные проплешины угасающего огня чадили среди строго выстриженного газона. Вот перед ним само здание. Нагаш чувствовал очень мощного эльфа, готовящегося к астральному поединку. Осталось узнать, кто это — Ивор или Корониус? К своему удивлению, в астрале он на миг почувствовал, что противников двое, потом снова остался только один. Что же, сначала один, потом другой. Далеко не убежит, до полуночи ему не скрыться.

Слетает с петель дверь в главный дом. В пристройках почти никого нет, кроме двух конюших. Туда уже мчится верный манкурт. Одного человека — конюха — он повалил и загрыз. Второй вскочил, на ходу схватил какой-то кол. Он пытался отбить бросок чудовища. Кол для привязи лошадей прошил Дешлу руку насквозь, но монстр, не останавливаясь, вцепился в конюха и придавил того к земле. Они покатились по сеновалу. Оружие выпало из рук эльфа. Синеющими от натуги руками он старался дотянуться до валявшегося рядом молотка и на мгновение оставил шею незащищенной. Манкурт победно взвыл и, брызгая желтой пеной, вырвал ему кадык. Затем он поднялся на задние лапы, вылизал длинным раздвоенным языком свою мгновенно затягивающуюся рану и, опустившись на четвереньки, бросился к дому. Со стороны здания уже слышался рокот разрывов, из некоторых окон валил дым.

Корониус сначала и не осознал, в какой опасности находится. Понимание пришло быстро и сразило его. Он понял, что это смерть. Да, без преувеличения, это была неотвратимая смерть. Он не знал, кто именно из истинных ворвался на территорию консульства. Но было ясно, что сюда идет нойон, и значит, все кончено. Бежать в телепорт? Но враг прервет его, и будет лишь растрата сил. «К тому же это трусливо и подло. Мой отец бился с ними, был ранен, но волею судьбы остался жив, он не бежал. Так и мне не позорить его чести. Я не побегу», — твердо решил эльф. Он потрогал гладиус у себя на поясе.

Это был не меч, одна рукоятка. В случае астрального поединка колдуны людей и большинство высших эльфов пользовались посохами, доспехами, использовали арсеналы боевых наступательных и защищающих заклятий. Но лишь немногие обладали оружием, подобным тому, что находилось за поясом у Корониуса. Эта рукоять испускала из себя лезвие, по граням которого стекало пламя. Это был поток чистой энергии, испепелявший все, через что проходил, и плавивший все, что было рядом. Методы боевой магии существовали давно, и на каждый из них за столетия была выработана эффективная защита. На каждый, кроме этого. Только под огненным лезвием гладиуса рушились все магические и реальные доспехи, таяли все защиты. Чтобы спасти руки от палящего жара, использовались специальные перчатки из самых крепких сплавов. Лишь избранные судьбой великие воины могли носить такое оружие, а также те, кто не чувствовал боли. Число таких мечей не превышало тридцати, некоторые отличались особой древностью и не меняли хозяев с первой войны стихий почти тысячу лет назад. Мощь, запасенная в них, казалась неодолимой. Именно такой древний меч был сейчас в доспехах Нагаша. У Корониуса был простой гладиус, полученный им в дар от великого Белого Мага Теодора, в знак признания его заслуг Арагоном — это была высшая их награда. Мечи, находившиеся в руках нойонов, было также принято называть могильными клинками, так как тот, кто вставал на пути у их обладателей, не мог рассчитывать на снисхождение.