Читать книгу "Ведьмин камень - Марина Серова"

– Солдатенков Николай Львович? – прозвучали еле доносившиеся слова.

– Я... А что случилось?

– Вам придется проехать с нами...

– А что... На каком основании...

– Там узнаете... Нам приказано...

– Подождите! Объясните хоть... происходит...

– Мы не будем... Придется проехать...

– ...Что происходит?..

Больше мне расслышать ничего не удалось, как я ни напрягалась. Да это было уже и не нужно: вскоре все четверо показались в дверях подъезда. Парни в форме подвели Николая к «уазику», довольно бесцеремонно втолкнули его в машину, и она выехала со двора. Мне ничего не оставалось, как отправиться следом...

* * *

«Уазик» остановился у здания ОВД, что на улице Пушкина. Я тоже притормозила в отдалении. Я видела, как из машины вывели Николая, препроводили до дверей здания и практически втолкнули внутрь.

Я сидела в своей машине и рассуждала. Что же такого могло случиться, что человека вдруг арестовали? Из-за перстня – не может быть. Он хоть и дорогой, но заключать из-за него подозреваемого под стражу вряд ли стали бы, Николай ведь не представляет угрозы для общества. Тогда из-за чего?..

Черт! Что же делать? Как узнать причину такого крутого поворота событий? Что-то мне все это перестает нравиться.

Похоже, придется-таки обратиться к кому-нибудь из своих знакомых. Дядю Сережу пока тревожить не буду, нет такой уж крайней необходимости, а вот моего друга журналиста Антона Ярцева мы, пожалуй, побеспокоим. У него есть знакомые в органах... Я достала из сумки мобильник и набрала его номер.

– Антон? Это Полина. Привет!

– Вечер добрый, мисс...

– Антон, к тебе просьба, серьезная и срочная.

– Полина, ты, похоже, без этого не можешь. Ты хоть замечаешь, что у тебя время от времени возникают какие-то проблемы, которые ты предпочитаешь решать с помощью других людей?

– Замечаю. И очень благодарна тем людям, которые предпочитают помогать мне.

– А всякое решение...

– Плодит новые проблемы! Ярцев, я в теме! Только сейчас у меня совершенно нет времени вступать с тобой в полемику. Лучше скажи: я знаю, у тебя есть знакомые в органах, так?

– В каких таких органах? Мисс, вы на что намекаете?

– Антон, серьезно, мне не до шуток. Дело – дрянь!

– Да ладно! Говори уже, что там у тебя опять приключилось?

– Помнишь, несколько дней назад я приходила к тебе в редакцию узнать о случае с обваренной женщиной?

– Разумеется, помню. Старческим склерозом я пока не страдаю.

– Так вот, брат той погибшей женщины, некто Солдатенков Николай Львович, был только что арестован и доставлен в ОВД на Пушкина. Можешь разузнать у своих знакомых, за что? И, кстати, имей в виду: он под следствием по делу пропажи перстня... у него самого. Вернее, из его квартиры.

– Что за бред?

– Антон, ну почему сразу «бред»? У него действительно пропал очень дорогой старинный перстень, так называемый ведьмин, он даже об этом заявил, но граждане милиционеры посчитали, что перстень принадлежит не ему, а его племяннику, сыну той обваренной женщины. И возбудили против Солдатенкова дело. Таким образом, из потерпевшего наш Николай Львович сразу превратился в обвиняемого.

– Что называется, сам нарвался? Не сиделось дурню тихо?

– Да, Антон, а я чувствую свою вину перед ним, потому что это я уговорила Николая заявить. Так как насчет кое-что разузнать?

– Ох, Казакова! Что мне с тобой делать?! Отказать не могу, а впрягаться... Ладно, только ради тебя! Жди звонка.

Ярцев отключился. Жди звонка. Сколько, интересно, мне его ждать? Полчаса? Час? А может, и больше. Я посмотрела на часы на мобильнике: скоро девять. Очень хочется домой. Попить чайку и отправиться на боковую. Последние ночи я не высыпалась, так хоть эту поспать бы нормально... Голова все еще побаливает, хотя уже меньше. Я потрогала шишку на макушке. Приличная. Но ничего, я тому уроду тоже дала как следует Алининой пирамидкой. Все, как советовала Нечаева: приложила пирамидку к голове.

Я открыла сумку и извлекла ее на свет, эту красивую в разноцветных полосах геометрическую фигуру. Помедитировать, что ли, все равно делать нечего. Я, как учила подруга, положила одну ладонь на другую, в верхнюю взяла пирамидку, закрыла глаза и представила, что я на берегу моря. Тихо плещутся волны, теплый ветер дует мне в лицо, рядом растут пальмы, подо мной горячий морской песок вперемешку с камушками. А над волнами носятся, носятся белоснежные чайки...

Глава 15

Наверное, я задремала. Сказалась усталость или нервное напряжение последних дней. Зазвонивший мобильник напугал меня. Я вздрогнула, машинально включила его и услышала недовольный голос Ярцева:

– Полина, ты там что, уснула?

– Нет, – бодро соврала я, – а что?

– Звоню, звоню... Ты сейчас подъехать можешь?

– Куда?

– В китайское посольство! Ты там что, действительно спишь? Ко мне в редакцию, разумеется.

– Не знаю, а сколько времени?

– Половина десятого.

– А что ты до сих пор делаешь в редакции?

– Вообще-то работаю. У меня статья срочная. Неожиданно? А ты думала, я здесь чем занимаюсь? Короче, Полина, тебя ждать или нет?

– Ждать! Еду, уже еду!

Я выключила мобильник, бросила на сиденье рядом с собой и повернула ключ в замке зажигания.

* * *

...Ярцев сидел в своем крохотном кабинете перед компьютером. Пальцы его ловко порхали по клавиатуре. Увидев меня, он повернул голову, кивнул на стул.

– Садись, я сейчас...

Я опустилась на стул и приготовилась ждать. Пару минут Антон барабанил по клавишам, потом сохранил напечатанное и повернулся наконец ко мне.

– Извини, что по телефону не стал говорить. Дело оказалось серьезным. Ты говорила, у твоего Солдатенкова племянник есть?

У меня все похолодело внутри. Неужели Андрей все-таки рассказал кому-то о том, кто сварил его в колодце?

– Есть. Он сейчас лежит в ожоговом центре в реанимации.

Ярцев покивал опущенной головой.

– Уже не лежит, – тихо сказал он.

– Как? – не поняла я. – В каком смысле? В обычную палату перевели?

Антон поднял голову и посмотрел на меня.

– Перевели. В морг.

Я почувствовала, как у меня внутри все не только похолодело, но и покрылось инеем.

– Лютиков умер? Вот черт!.. Отчего? Еще вчера он был жив. Врачи говорили, что состояние его стабильно-тяжелое. Ему, кажется, даже стало лучше. Во всяком случае, сначала он был без сознания, а потом, кажется, пришел в себя и даже начал говорить. Что же случилось, Антон?