Читать книгу "Рабыня страсти - Бертрис Смолл"

— Ома — моя соотечественница. Мы обе — дочери Альбы, земли,населенной пиктами и кельтскими племенами.

— Сын говорил мне, что у тебя интересная судьба. Неповедаешь ли мне свою историю, Зейнаб?

На прекрасное лицо девушки легла мгновенная тень, но онапослушно заговорила, и Алима была до глубины души растрогана услышанным.

— Эта жизнь мне куда более по душе, нежели моя прежняя, —закончила девушка свой удивительный рассказ.

— Когда-то я тоже была пленницей, — вырвалось у Алимы. —Отец мой был зажиточный земледелец. Однажды в наш фьорд нагрянули даны наладье. Они убили родителей и двоих старших братьев. А моих трех сестер, двухмладших братьев и меня забрали в плен. Как я боролась тогда,.. Меня, как итебя, отвезли в Дублин. Там торговец-мавр купил меня с сестрою, чтобы послевыгодно перепродать на невольничьем рынке в Кордове. Я ничего не знаю одальнейшей судьбе Карен — меня купили первой… В Аль-Андалус у торговцев естьобычай выставлять на продажу по одной пленнице. Остальные ожидают своей участиза занавеской… Мне в тот день сияла счастливая звезда, дорогая, — меня купилмой возлюбленный Хабиб, будущий отец Карима, и сделал своей второй женой. Яродила ему троих детей. Желаю тебе такого же счастья, дитя мое. Пусть калифоценит тебя по достоинству, а ты роди ему прекрасного сына!

— Вы очень добры, госпожа. От всего сердца благодарю вас задобрые слова… — потупившись, отвечала зардевшаяся Зейнаб. — Ах, вот и угощение!

— Тебе понравилось в Ифрикии? — спросила Алима, откусываякусочек медового пирожка с орехами. Сладкий мед защекотал ей горло, и онатихонько кашлянула.

— Я еще так мало видела, госпожа, — слишком занята уроками…Я должна быть искусницей во многом, если, конечно, хочу добиться в Кордовеуспеха. А я непременно этого добьюсь, и мною будет гордиться Донал Рай,пославший меня, и господин Карим, меня обучивший, — девушка отхлебнула мятногочаю.

Что-то не так… В уме Алимы промелькнула смутная догадка, нобезмятежное спокойствие девушки развеяло возникшее было сомнение. Глупости,решила Алима. Все в порядке. Показалось… Девушка красива. И действительнокажется совершенством во всех отношениях. Это будет настоящий шедеврКарима-аль-Малики, наивысшее достижение мастера…

…Независима! Вот в чем секрет! Зейнаб в глубине душинезависима! Мустафа просто не привык к подобным женщинам, потому и не смогподобрать нужное слово…И я была такой когда-то, вспомнила Алима, но любовь кмужу переменила все. И если кто-нибудь всем сердцем полюбит Зейнаб, онасчастливо переменится, смягчится. Так думала опытная женщина…

— Хочешь, чтобы тебя посетила твоя ровесница? — поинтересоваласьАлима. — Сестра Карима Инига сгорает желанием познакомиться с тобою. Она годомстарше тебя, но я уверена, вы друг другу понравитесь. Весной она выходит замужза друга нашей семьи. Ты уже научилась играть в шахматы? Нет? Это замечательнаяигра, игра для умниц… Надо передвигать фигуры по доске. Впрочем, лучше Иниганаучит тебя, а ты потом бросишь вызов моему сыну. Он прекрасный шахматист. И,если ты к его возвращению хорошо выучишься играть, он будет доволен.

— Благодарю тебя, госпожа, за добрый совет, — сказалаЗейнаб.

Алима поднялась. Она увидела то, что хотела. Узнала все, чтохотела знать. Она простилась с Рабыней Страсти и покинула виллу сына.

— Теперь мне понятно, откуда взялась красота господинаКарима… — заметила Ома, когда гостья удалилась. — Не могу поверить, что онародила троих и что одному из них уже почти тридцать! Она выглядит такой молодойи свежей!

— Думаю, все дело в образе жизни. Здесь жизнь женщины —совсем не то, что в Аллоа… Женщины высокого положения в этих краях изнежены и праздны.Они не делают тяжелой работы, подобно нашим соотечественницам — иаристократкам, и поселянкам… Главная цель их жизни — ублаготворять господина.Теперь, когда для меня это стало очевидно, мне еще сильнее жаль мою Груочь: онасостарится до срока…

Карим возвратился с высокогорных пастбищ с великолепнойпокупкой — десятью изумительными арабскими скакунами: девятью кобылами ижеребцом. Животным предстояло провести зиму на пастбищах и в конюшнях, в теплеи холе, чтобы забота конюхов и прекрасный корм сделали их еще лучше. Скотоводыобычно недокармливали лошадей, руководствуясь лишь им понятными соображениями…

Были куплены также слоны, об этом хлопотал приятель Айюба.По условиям сделки, прежний владелец обязался продержать их у себя до весны, апотом перегнать на север, в Алькасабу Малику.

Покуда Карим был в горах, Аллаэддин-бен-Омар надзирал застроительством нового корабля. Это был близнец «И-Тимад». Корабль должны былинаречь «Инига», в честь сестры Карима. Девушка просто сияла от гордости.

— Я всегда знала, что он лучший брат на всем свете! —взахлеб откровенничала она с Зейнаб. — Совсем не такой бука, как Джафар илиАйюб. Им вовсе нет дела до родной сестренки, а Карим совсем другой!

Инига посетила Зейнаб через два дня после визита Алимы. Ивскоре три юных девушки (включая Ому) стали подругами.

Инига быстро научила девушек игре в шахматы. — Братья моивозомнили, будто играют лучше всех на свете, — говорила она. — Они играюттолько между собой, но я-то знаю, что могла бы разбить любого из них в пух ипрах! Но вот мама говорит, что я не должна так поступать — ведь мужскуюгордость столь легко уязвить! Вот и приходится мне, бедной, нарочноподдаваться, когда кто-нибудь из братьев соизволит снизойти до меня… Онисовершенно счастливы!

Зейнаб рассмеялась. Хоть она и была моложе Иниги, ножизненный опыт сделал ее куда более зрелой.

— Твоя мать права, Инига, — заверила она новую подружку. —Женщины и вправду сильнее во всем. Думаю, именно поэтому Аллах предназначил имучасть продолжательниц рода людского. Подумай, разве можно представить себемужчину, рожающего дитя? — Она захихикала.

— А ты когда-нибудь видела, как рождается младенец? — ГлазаИниги от любопытства стали совершенно круглыми.

…Осторожней, сказала себе Зейнаб. — Инига — дочь богатыхродителей, притом непорочна. По-видимому, она знает лишь приблизительно о том,что бывает между мужчиной и женщиной.

— Моя сестрица-близнец и я были старшими у матери, —уклончиво сказала она. — У матери после нас появилось много детей. Допятилетнего возраста мы с Груочь ничего не знали о том, как это бывает… Богатыедома в Аллоа — совсем не то, что здесь. Мы жили в каменной башне, на каждомэтаже которой было по одной комнате. У нас не было своего уголка. Было всегдахолодно и сыро, часто шли дожди. Тогда мне это казалось обычным, но теперь мневовсе не хочется домой, в эту сырость… Фу! Я полюбила жаркое солнце и гостеприимноетепло вашей земли. А Кордова тоже такова?