Читать книгу "Дама горгульей - Юлия Алейникова"

Все прошло как ожидалось. По сигналу Васильева бравые сотрудники департамента охраны холдинга вломились в избу сразу с пяти точек. Сидевшие в доме похитители даже пикнуть не успели, как были взяты в кольцо вооруженными людьми в бронежилетах и масках. От страха бедняги и дернуться не посмели. Тем более что Васильев пару раз пальнул в воздух – для острастки.

Артем сразу грозно спросил у преступников, где девушка, и пока Васильев с ребятами обыскивали и скручивали задержанных, отправился выламывать дверь кладовки. Эта деталь – в смысле выламывание двери – казалась ему особенно важной.

И когда толстенная тугая створка поддалась его напору, Гриппа, перепуганная, счастливая, со слезами восторга в огромных серых глазах, бросилась ему на грудь.

Артем прижал ее так сильно к себе, как только мог. Ужасно мешал бронежилет, но оторваться от девушки хоть на миг, чтобы избавиться от него, Сокольский был не в состоянии.

А потом Гриппа сидела в его машине и пила чай из принесенного кем-то термоса. И смотрела, как пятерых задержанных бандитов грузят в подъехавший закрытый фургон, как раздает указания своим людям Артем, уже без жилета, в одном пиджаке (пальто его так и осталось валяться возле ресторана). Как трое его сотрудников, попрощавшись с остальными, заходят в дом, вероятно, собираясь устроить там на всякий случай засаду. Как загружаются в машины здоровенные парни, только что отбившие Агриппину у похитителей. Потом Сокольский с Васильевым двинулись к «Лексусу», и девушка услышала, как Васильев убеждает Артема не садиться за руль.

– Да справлюсь я, не волнуйся, – отмахнулся от него на ходу тот.

– Сотрясение мозга не шутки, удар бы сильным, не исключена возможность потери ориентации, а у вас в машине Агриппина Вольдемаровна, – наставительно внушал Васильев.

– Хорошо, – сдался Сокольский, понимая, что ради безопасности Гриппы согласится даже на отправку домой на медицинских носилках.

– Вот и правильно. Матвей! – крикнул в темноту Васильев. – Довезешь Артема Георгиевича с Агриппиной Вольдемаровной. Ребята тебя потом подхватят.

– Сделаем, – кивнул Матвей, садясь за руль «Лексуса». – Прошу, Артем Георгиевич.

Сокольский направился к передней двери, но передумал и сел сзади, рядом с Гриппой. Матвей включил фары и вырулил на темную деревенскую улицу. В машине играла тихая, едва слышная музыка, мерцали огоньки на приборной панели, темнота загородной ночи окутала пассажиров.

Агриппина, уставшая, словно заторможенная, сидела в теплом салоне, положив голову на крепкое, надежное плечо самого желанного мужчины на свете, и смотрела, как впереди в свете фар убегает вдаль белая разделительная полоса дороги и светятся габаритные огни идущих впереди машин. Она ни о чем не думала, ничего не хотела, никуда не спешила. Ей было удивительно хорошо и комфортно здесь и сейчас. Желание было только одно – ехать так вечно.

Незаметно для себя девушка задремала на плече Артема, и Сокольский смог наконец-то расслабиться, первый раз за прошедший длинный, полный событий и эмоций вечер. Голова раскалывалась, во рту была отвратительная сухость, его даже слегка укачало. Хорошо, что он послушал Васильева и не сел за руль. И потом, ехать сзади оказалось значительно романтичнее и приятнее.

Артем пристроил затылок на подголовник и закрыл глаза. За окном стояла глубокая ночь, а нерешенных проблем осталось достаточно. И решать их надо было немедленно. Но несчастная разбитая голова ежесекундно сообщала ему приступами пульсирующей боли, что помогать своему хозяину не собирается. Скорее наоборот. Ладно, успокаивал себя Артем, Васильев мужик умный, опытный, сам со всем справится. А если нет, позвонит ему, вот тогда он и будет дергаться. А сейчас домой, принять аспирин и спать. И никаких тревог и волнений.

Завтра, точнее уже сегодня, воскресенье, решающий день. В понедельник вернется Начинкин и потребует результатов расследования, которые Сокольский просто обязан предоставить, чтобы не упасть в грязь лицом. Он просто обязан закончить расследование и еще по одной причине.

Артем взглянул на спящую у него на плече Гриппу, не удержался и легонько поцеловал ее в самую макушку. А девушка улыбнулась, крепче прижимаясь к нему во сне.

Макинтош встретил их у самого порога. Взволнованно терся о ноги, заглядывал в глаза, словно проверяя, все ли в порядке. Гриппа наклонилась почесать его за ухом, чтобы бедняжка успокоился. Когда они с Артемом подходили к дверям квартиры, ей спросонья даже показалось, что внутри кто-то воет по-собачьи очень тонким писклявым голоском.

Подъехав к своему дому, Артем помог ей выбраться из машины, и Гриппа нисколько не удивилась, что оказалась именно здесь. Сейчас ей это показалось естественным и единственно возможным. Скорее она бы растерялась, привези Сокольский по ее адресу.

Сам герой выглядел ужасно. Очень бледный, с серо-синими тенями вокруг глаз. Забавная повязка вокруг головы, напоминающая детскую шапочку, нисколько его не портила, а, наоборот, придавала трогательности. Агриппине очень хотелось поговорить с ним, объясниться, услышать от мужчины самые главные слова, которые мечтает услышать любая женщина хотя бы раз в своей жизни. Но его измученный вид вызывал в Агриппине такое глубокое чувство сострадания, что она была согласна все разговоры отложить до утра.

Девушка прошла в гостиную, застелила диван и хотела было помочь Сокольскому раздеться. Но Артем, до того неподвижно сидевший в кресле, встрепенулся, покраснел, как мальчишка, и поскорее отправил ее спать.

Агриппине страшно хотелось поцеловать его перед уходом, но она не решилась. Просто погладила по руке и, пожелав спокойной ночи, ушла в спальню.

Глава 19

Гриппа проснулась в предвкушении чего-то грандиозного, невероятного, фантастического. Лежала, замерев от переполнявшего ее счастья, и воображение девушки рисовало одну картину за другой. Вот она выходит из спальни и видит заваленную розами гостиную, посреди которой на одном колене стоит Артем и протягивает ей руку… Нет, это уж слишком сказочно. Но цветы наверняка будут, и на колено Сокольский вполне может встать.

Или лучше так. Хозяин квартиры готовит завтрак, она входит в комнату, Артем оборачивается, смотрит на нее влюбленными, полными нежности глазами, подходит к ней и молча, ничего не говоря, целует так страстно и нежно, что у нее подкашиваются ноги и кружится голова. Да, так очень даже хорошо.

А может…

Девушка перевернулась на другой бок и, свернувшись калачиком, чтобы не расплескать сладкой муки ожидания, представила, как входит в гостиную, где все еще спит Артем, такой родной, с измученным, осунувшимся лицом, тихонько садится на краешек дивана и гладит его небритую, теплую щеку. Мужчина открывает глаза, улыбается ей, словно слепой, впервые увидевший солнце, целует ее ладонь и говорит тихо, нежно: «Агриппина, любимая». А она наклоняется к нему и целует его в губы. Страстно, нежно, так что у нее подкашиваются ноги и кружится голова.

Нет, второй вариант был самый-самый. Пусть Артем уже будет здоров и на ногах. Тогда, возможно, между ними случится что-нибудь еще, кроме поцелуя…