Читать книгу "Время жестких мер - Алексей Пронин"

Он должен был учесть, что сегодня все работает против него. Князев торопился, он не мог за ним угнаться. В поселке без фар еще терпимо – дорога ровная, ограничена бордюром из белого камня. Но когда выехали за пределы обитаемой зоны, удача отвернулась. Машину трясло, он не видел дороги, двигался по наитию – за красными огнями. Дорога пошла в гору, Князев сбросил скорость, он практически уперся в него, тоже применил плавное торможение, и все равно машину повело вбок. Пришлось сдавать задним ходом. Князев взгромоздился на шоссе, уже уходил в отрыв. Он мог уже включить фары, но по инерции двигался без них. Еще немного… Он вывалился на трассу, крутанул баранку, поддав газу – перебор: колеса не успели встать прямолинейно, правое зависло над водостоком, машина с левым рулем могла бы справиться, но тут добавился вес водителя… машина обрушилась правым боком в кювет, смялся бампер. Смолин ударился грудью о рулевую колонку. Ну, полный абзац…

Сознания в этот раз он не лишился. Включил заднюю передачу, выжал полный газ. Двигатель взревел, машина даже не дрогнула. Он нащупал в бардачке фонарик, вывалился в водосток, сел на колени, стал рассматривать, что же он такого натворил. Правое колесо висело над канавой, машина уперлась в землю нижней частью кузова. Без посторонней помощи не выбраться. Какая помощь в час ночи? Он тоскливо смотрел на шоссе. Габаритные огни Князева таяли в ночном мареве. К черту. Он сегодня не жилец. Добрался до задней дверцы, вскарабкался на сиденье. Собрал последние «отжимки» из организма, заблокировал двери, включил габаритные огни и уснул в нелепой позе на заднем сиденье.

Разбудил его дождь, барабанящий по крыше. Обливались грязью машины. Он вытянул затекшую ногу, уныло глянул в окно. Одиннадцать утра. Неплохо отдохнул. Состояние мерзейшее, но он был жив, и это отчасти радовало. Перед глазами застыло слово из трех букв. Еда.

На завтрак были несколько глотков протухшей «Пепси» и предпоследняя сигарета. Он дождался, пока ливень сменится монотонным дождиком, выбрался из машины. С третьей попытки повезло. Остановился автокран, водитель не побрезговал сотенной купюрой и за пару минут выволок Смолина из кювета. «Жить будешь», – похохатывал водила, сматывая трос.

Кузов помялся, но без фатальных последствий. Сотовый работал.

– Ну и где ваша милость обретается? – ехидно осведомилась Альбина. – Сидишь за решеткой в темнице сырой?

– А хочется водки со свежей икрой, – подыграл Смолин. – Ты несправедлива, дорогая. Прошлой ночью я спал дома, но тебя там не было.

– А сегодня наоборот. Будем чередоваться, караулить квартиру. Я надеюсь, дорогой, что когда-нибудь от тебя, наконец-то, станет пахнуть приличными женскими духами.

– Нет, сегодня никакого адюльтера, – возразил Смолин.

– Тогда где ты был?

– Читай криминальные сводки. Возможно, мелькнет знакомое имя. Позволь вопрос, дорогая. Тебе знакома фамилия Харчевский? Это мой коллега. Его вчера убили.

Несколько мгновений супруга растерянно молчала.

– Ало, ты в эфире?

– Это не ты его убил? – выдавила Альбина.

– Нет. Но вчера он помянул твое имя в связи с одним запутанным уголовным делом. После чего скончался.

Пауза была длинной. Непростительно длинной. Забыла, наверное, решил Смолин и добавил к сказанному несколько фраз. Пикник на даче Виктора, «случайная» встреча с Харчевским…

– Послушай, дорогая, не взрывайся. Меня не волнует, о чем вы говорили, как долго отсутствовали – а отсутствовали вы не менее часа, и кто из вас первый начал распускать руки. Скажи мне лишь одно – о чем тебе говорит женское имя Князева Кира Ильинична?

– Ни о чем, – быстро сказала Альбина. – Дорогой, я как-то не совсем…

– Ты хорошо подумай.

– Некогда мне, – разозлилась она. – Где, ты думаешь, я сейчас нахожусь? – Альбина с треском разъединилась. Судя по часам, любезная супруга находилась на работе.

Этот день он провел как в тумане. Пытался дозвониться до Генки Миллера. Гнобили предчувствия. Если и с третьим дружком произошла трагедия… Через справочное он дозвонился до Центрального РОВД, потребовал у дежурного срочной связи с оперуполномоченным Миллером.

– Кто говорит? – хмуро вопросил дежурный.

Шифроваться смысла не было. Если его разыскивают в качестве подозреваемого в убийстве Харчевского (а также в качестве свидетеля по убийству Кондратьева), то никак не в Центральном районе.

– Адвокат Смолин. Дело в том, что Миллер – мой старинный приятель…

– Вышел Миллер.

– Когда будет?

– Весь вышел… Ладно, не волнуйтесь, это шутка. Подстрелили вашего дружка, – сообщил безрадостное известие дежурный офицер. – Жить будет, не переживайте, пуля пробила плечо, он лежит в госпитале МВД и страшно ругается. Вчера вечером Миллеру сделали операцию. Прием посетителей пока ограничен.

– Ну, мать его… – только и нашелся что сказать Павел. – А обстоятельства случившегося?

– Спецоперация, – пояснил офицер. – Вчера после обеда весь отдел бросили на задержание особо опасного преступника. Старый крановый завод на Кировке – злодей отсиживался в заброшенном цехе. Стукнул бомжа по доброте душевной, тот и настучал… Начал отстреливаться во время захвата, зацепил двоих наших. Послушайте, уважаемый, вы уверены, что вы адвокат, а не журналист?

Циничная мысль пришла в голову: уж лучше так, чем насмерть. Следующий звонок – в справочное «Скорой помощи». Назвал фамилию, имя, примерные обстоятельства драмы.

– Да, была такая, – певчим голоском сообщила птичка на проводе. – Кондратьева Евгения Александровна. Сердечный приступ. Доставлена в 21–30 в четвертую городскую больницу. Вы ей муж?

Смолин вздрогнул. Муж теперь только с того света может позвонить.

– Я ей родственник. Скажите, пожалуйста, девушка, а есть сведения о ее состоянии?

– Все в порядке, не волнуйтесь. Больную уже перевели из палаты реанимации в общую палату. Но лучше повременить с визитами. Женщина находится под строгим наблюдением специалистов, ей ни в коем случае нельзя волноваться.

Он вышел из машины, чтобы размять кости… скрутила боль в левом боку, и очнулся он уже под колесами от резкого гудка клаксона. Водитель притормозил, но, обнаружив, что бедолага шевелится, поехал дальше. Ехать в больницу не хотелось наотрез. Стиснув боль зубами, он добрался до поста ГИБДД, где его остановили, проверили документы, дали подышать в трубочку и сжалились. За постом он сделал передышку, чем немедленно воспользовалась Альбина.

– Ты где, дорогой? – проворковала она миролюбивым тоном.

– В городе, – прохрипел он. – Назвать широту и долготу своего местонахождения?

– Не хочу за тобой следить…

– И не надо, – нашелся он. – Настоящая женщина должна следить за собой, а не за своими мужчинами.

– Не ерничай, Павел. Хочу сообщить приятное известие: к нам возвращается моя мама.