Читать книгу "Пояс шахида - Лев Пучков"

К Насте было рано — возвращается с работы около восьми вечера. О том, чтобы в таком состоянии заявиться домой, не могло быть и речи: матушка там. Она же сердцем чует — только спросит, как дела, в глаза глянет — и тут же поймет, что случилось нечто из ряда вон.

Нет, бурное объяснение с матерью в планы Сергея не входило. Матушку надо поберечь, она свою норму горя и печали уже и так получила — на пару сотен лет вперед. Лучшее лекарство для больной материнской души — примерный умница-сын, который учится на «отлично», правильно переходит улицу, регулярно посещает бассейн и планово имеет респектабельную даму Настю (не трется, как другие, в подъездах с шалашными малолетками!).

Сын, который работает бессменным часовым у Вечного огня кровной мести и в самом центре города убивает людей — это, согласитесь, совсем не лекарство. Это скорее — яд. Причем, в летальной дозе…

Примерно по той же причине не стоило отправляться к кому-либо из друзей. Друзей Сергей подбирал под стать себе, идиотов среди них не было. Следовало ожидать, что его странное состояние будет мгновенно отмечено и проанализировано. А при дальнейшем неблагоприятном стечении обстоятельств, вполне возможно, некоторым образом увязано с сегодняшними событиями. Потому что друзья прекрасно знают, что пришлось пережить семье Кочергиных.

Цитата из Тацита:

«Враг не может предать. Предатель — это всегда тот, кто ещё вчера был другом. Не торопись делиться с друзьями самым сокровенным. Всегда оставляй в своем доме, полном гостей, запертую на ключ кладовку, в которую никому, кроме тебя, нет доступа. Всегда оставляй себе дверь, о которой никто, кроме тебя, не знает и через которую ты в любой момент можешь бежать из своего дома…»

Цитата из Герасима:

«Никому нельзя верить, блин. Даже себе. Ты, который дома, пожрал как следует и хочешь пару часов придавить после обеда — это не ты, который ночью подкрался к часовому и готов воткнуть ему нож в печень. Это — разные люди…»

Поэтому домой, к друзьям, к деду с бабкой и вообще к близким — нельзя. Нужно время, чтобы прийти в себя и выглядеть как обычно. Не прятать взгляд, не мямлить, не пугать непроизвольной сменой цвета лица и так далее.

«Надо потренировать поведение с близкими после акции… Научиться качественно врать близким. И выработать невинный взгляд…»

Увы, Герасим учил обманывать врага. Вопрос о том, как вести себя с близкими спустя пару часов после того, как убил четверых человек, даже и не стоял. Предполагалось, видимо, что близким глубоко по барабану твое странное состояние, либо они в курсе всех твоих дел.

— Кстати, о Гере…

Сергей достал телефон и набрал номер Герасима.

По большому счету Герасима тоже можно отнести к категории близких. И он быстрее других сообразит, что с парнем неладно — только глянет, сразу все поймет. Но вопросов дурных задавать не станет — не так воспитан. Правильно, Гера — единственный, к кому сейчас можно отправиться…

— Он на смене, — трубку взяла мать. — Передать что — нибудь?

— Спасибо, я сам…

Покинув чердак, Сергей прошел пару кварталов, взял такси и убыл в Балашиху. Ревизию добычи проводить не стал: «забыл», неосознанно отгородив себя, светлого и чистого, от свершенного только что кровавого злодеяния. Какое злодеяние, какие деньги? Он просто едет в гости к приятелю…

На всех постах ГИБДД торчало усиление: недовольные люди в бронежилетах тормозили все подряд «девятки» и родственные модификации различных оттенков серого и хмуро общались с владельцами. На такси никто внимания не обращал.

«Что и следовало ожидать, — похвалил себя юный мститель. — Армяшки таки заметили выезд со двора чего-то серенького…»

Высадившись в трех кварталах от Настиного дома, Сергей заплатил копейка в копейку по договору (слишком щедрых, равно как и жмотов — запоминают) и прогулялся пешком до воинской части, по дороге стараясь «продышаться», дабы выглядеть по возможности розово и беспечно.

— Стой — назад! Стой — стрелять буду! — скороговоркой вскрикнул часовой на вышке.

— Стою!

— Стреляю! — часовой пухнул губами, прицелился пальцем — узнал Сергея. — Шутка. Стучи сильнее — во дворе его нет.

На стук вышел Герасим. Распахнул створку ворот, повертел головой в поисках машины, нахмурился, таковой не обнаружив.

— На такси?

— Угу.

— «Перехват» — «Кольцо» — «Гастролер»?

— А также «Вихрь-раз» и «Вихрь-два», — Сергей вымученно натянул улыбку. — И, возможно — «Тайфун». Тайфун бывает?

— Где вышел? — Герасим на шутку не отреагировал — внимательно осматривал подступы к части.

— Не доезжая Насти. Прогулялся пешком.

— Ага… По сторонам смотрел?

— Смотрел. Чисто.

— Ладно. Заходи…

В котельной Герасим встал напротив усевшегося на топчан гостя и с минуту пристально, исподлобья, его разглядывал — словно в первый раз увидел.

Сергей не выдержал — отвел взгляд и заалел кончиками ушей.

— Проблемы? — безразличным тоном поинтересовался Герасим.

— Нет.

— Точно?

— Угу… Все в норме.

— Понял, — Герасим как-то неопределенно хмыкнул, покачал головой и крутанул ручку стоявшего на подоконнике ТА-57,[35]соединенного с узлом связи.

— Кто сегодня ДЧ?[36]Голиков? Отлично. Скоммутируй меня с продскладом… Здорово, Иваныч. Сделай одолжение, подгони припас на разок присесть… Двое… Нет, хорошо присесть… Да, пройдет. Как-нибудь разочтемся. Бывай…

— Припас? — Сергей наморщил лоб. — В каком плане?

— Тебя это не волнует, — Герасим наполнил чайник, воткнул провод в розетку. — Обожди маленько — сейчас…

Помолчали. Монотонно гудели котлы, привычно подмигивал плафон в углу, из приемника на столе лилась тихая незатейливая мелодия, навевая ностальгические воспоминания о таком хорошо забытом чувстве, как полная безопасность… Вечность бы сидел вот так, не покидая эту замечательную котельную. Толстенные стены, железные ворота, высокий забор, боец на вышке, единственное средство общения с внешним миром — коммутатор. Источник новостей — приемник. Как в бункере… Кстати, о приемнике.

— Что передают?

— Да ничего хорошего, — Герасим ухмыльнулся уголком рта. — Киллеры, говорят, оборзели. Средь бела дня, в центре города… На глазах у возмущенных прохожих, блин…

— Средь бела дня… Да, распоясались… — выдавил Сергей, прищурившись в узкое оконце-бойницу. — Житья не дают.