Читать книгу "Смерть по фэн-шуй - Ирина Комарова"

– Это верно, – спокойно согласился Гоша, и в его руке тоже появился пистолет. – Выхода у вас нет. Поэтому медленно, без резких движений…

– Черт!

Лихачев на мгновение замер, потом сделал быстрый шаг в сторону Светланы, дрожащей у окна. Схватил ее за плечо, дернул к себе, одновременно разворачивая, и, удерживая девушку перед собой в классической позе заложника, приставил пистолет к ее голове.

– Дайте мне уйти, иначе я пристрелю ее!

Светлана испуганно булькнула. Левая рука Лихачева переместилась немного вверх и сдавила ей горло.

– Ну и дурак. – Гоша всем своим видом демонстрировал, насколько ему скучно, только что не зевал. – Допустим, пристрелишь ты ее, а нам-то что? Мы не полиция, за гибель заложников отвечать не обязаны. Она нам даже не клиентка! Жива или нет, нам наплевать. А за то, что тебя скрутим, мы свою премию все равно получим.

Светлана судорожно задергалась, и Лихачев цыкнул на нее. Потом снова сосредоточился на Гошке.

– А по-моему, ты блефуешь. Вот я сейчас пройду мимо вас, прямо к двери, и вы меня не остановите. А ну, оба встали и прижались к стене! Быстро!

Гошка поднялся медленно и лениво, даже не потрудившись посмотреть мою сторону. Впрочем, мне взгляды-подсказки и не требовались. Я суетливо вскочила, неловко дернулась, качнулась, всплеснула руками, чтобы удержать равновесие, и только тогда сделала шаг к Евгению Максимовичу.

– К стене, я сказал! – крикнул он.

– Да, да, я сейчас, – снова дернулась я.

Совершая множество мелких нелепых движений (технология «бестолковая курица в обмороке» отработана у меня практически идеально), я добралась до стены, но уже совсем рядом с Лихачевым.

– И незачем так орать, – спокойно заметил Гоша. – У тебя пистолет на предохранителе.

– С чего ты… – Лихачев на мгновение отвел пистолет от виска Светланы, чтобы посмотреть на предохранитель.

Этого момента я и ждала. Резкий рывок, удар – и, собственно, все. Пистолет полетел в сторону, Светлана – на пол, а сам Евгений Максимович – к Гошке, который принял его в объятия, мгновенно скрутил и уложил на пол около своих ног.

– Вот так мы и действуем, без шума и пыли, – удовлетворенно объявил мой напарник. – Господин Лихачев, может, теперь вы нам ответите, в каком банке у вас ячейка?

– Нет, что это за разговоры такие, – сидя на полу, всхлипнула Светлана. – Что значит «вам наплевать»? Если я не клиентка, то я и не человек уже? Меня и убивать можно?

Разумеется, именно этот момент выбрал для своего появления раздраженный Стрешнев. Он распахнул и дверь и, еще не переступив порог, начал ругаться:

– Имей в виду, я сорвался с совещания у начальства! И если это опять твои глупые шутки…

– Какие шутки, Володя? – развел руками Гошка. – Мы тебе, без всяких шуток, убийцу Дарьи Лагутиной приготовили.

Володя замолчал, прошел на середину комнаты и остановился, переводя взгляд со Светланы на Лихачева и обратно.

– Кто из них?

– Не я! – Светлана засучила ногами по линолеуму, отползая в сторону. – Он убивал, и золото он забрал, все он!

– Это свидетельница по делу, – пояснил Гоша.

– Свидетельница, – торопливо подтвердила Светлана. – Я ничего не знала! Я только свидетельница!

– Понятно. – Стрешнев несколько секунд внимательно разглядывал ее, потом спросил: – Почему вы на полу?

– А что, уже можно вставать?

– Можно, – разрешил он. И, потеряв интерес к девушке, обернулся к Лихачеву. – Господин Лихачев, значит. А улики у нас есть?

– Есть, Володя, все есть, – заверила я. – Кстати, на пистолет не наступи. Наверняка это тот самый, из которого Лагутину застрелили.

– Ты свяжись с управлением, – посоветовал Гоша. – Попроси, чтобы узнали, в каком банке Лихачев абонировал ячейку в сейфе. Ну и санкцию на изъятие содержимого пусть возьмут. А мы тебе пока все расскажем. С подробностями.

Вчера Володя сидел у нас в офисе и смотрел видеозапись с камеры слежения. Сегодня мы собрались перед монитором в том же составе, вот только запись была уже другая…

На экране – Лихачев и Долли. Долли садится на стул, Лихачев связывает ее, она дергается и смеется – щекотно. Он открывает витрину и аккуратно собирает золотые амулеты и украшения. На то, чтобы упаковать драгоценности в специально подготовленную коробку, у него уходит минут десять, не меньше. Долли все это время весело подсчитывает общую стоимость добычи в евро, тут же пытается перевести в доллары и в рубли, сообщает, что теперь первым делом купит себе квартиру, точнее, машину, вот только надо выбрать, что лучше – навороченный джип или какой-нибудь особо крутой спорткар…

Лихачев занят делом и не обращает внимания на ее болтовню. Наконец он убирает заполненную коробку в портфель и улыбается девушке:

«– Наговорилась? Теперь придется немного потерпеть. Где скотч?

– Около кассы рулон лежит. И ножницы там. Слушай, а я вот думаю: ну его, этот спорт-кар! Лучше взять что-нибудь такое, солидное – «майбах», например. Представляешь, выезжаю я на «майбахе»…

– У тебя прав нет, зачем тебе машина?

Лихачев отошел к кассе и отмотал большой кусок прозрачной липкой ленты, аккуратно отрезал его ножницами.

– Зачем мне права? – живо отозвалась Долли. – С такими деньгами я себе, в плюс к машине, еще и шофера куплю. Заставлю ходить в форменном костюме, с золотыми аксельбантами и в фуражке! И чтобы он называл меня «мадам»! «Куда изволите, мадам?» – пробасила она, подражая голосу воображаемого шофера, и засмеялась легким, счастливым смехом.

– Ну, хватит болтать, – скомандовал Лихачев, подходя к ней со скотчем. – Закрывай рот.

– Может, не надо? – капризно надула губки Долли. – Потом знаешь как больно отдирать будет? И следы останутся… Может, я лучше так, тихонько посижу?

– А что ты ответишь, когда тебя спросят, почему ты сидела тихо и не орала? Нет уж, давай…

Долли явно хотела еще поспорить, но Евгений Максимович быстро прижал липкую ленту к ее лицу. Поскольку девушка успела в последний момент дернуться, получилось криво, но рот оказался заклеен надежно. Долли издала возмущенное мычание, на которое Лихачев не обратил никакого внимания. Он вернулся к своему портфелю и достал пистолет.

– Теперь перейдем к последнему акту нашего представления, – объявил он.

Долли снова замычала, глаза ее были полны ужаса. Она сразу поверила, что это не шутка, что все всерьез, что сейчас ее будут убивать. И пыталась спастись – отчаянно и бесполезно. Дергаясь изо всех сил, она почти сумела подняться на ноги, но упала вместе со стулом. Даже тогда, уже понимая, что спасения нет, Долли продолжала извиваться на полу, стараясь отползти. От этого еще страшнее, еще отвратительнее прозвучали слова Лихачева: