Читать книгу "Шпион Его Величества - Валентин Егоров"

6

За три недели стояния русского посольства в этом ганноверском городишке Пирмонт превратился в некое подобие столичного града с наличием государя и его супруги, с придворными интригами и злокознями, предательством, тайными дуэлями и убийствами. В этот малый немецкий городишко понаехало столько дипломатов, представителей секретных служб государств Европы, что мне пальцев на руках и ногах не хватало всех их сосчитать. Причем эти люди полагали, что их государства самые важные и значимые в Европе, поэтому, не просясь и не записываясь, лезли на прием к государю Петру Алексеевичу, чтобы переговорить и обсудить с ним наиболее важные или наиболее щекотливые, по их мнению, вопросы.

Но еще в пути в Пирмонт Петр Алексеевич позвал меня к себе в карету и поинтересовался, заглядывая в мои глаза, как я отношусь к его сыну Петру Петровичу[63]и какие у меня мысли по этому поводу? В этот момент от государя таким холодком потянуло, что в глубине души я тотчас ощутил, что великая беда надвигается. Не зная, как правильно ответить на этот вопрос государя, я попытался глазами отыскать и попросить помощи у государыни. Но она в это время увлеченно смотрела в окно кареты, наслаждаясь дорогой и немецким сельским пейзажем. Моего взгляда государыня Екатерина Алексеевна, разумеется, не заметила, но потому, как чуть-чуть напряглись плечи этой красивой женщины, я понял, что она очень внимательно прислушивается к моему с государем разговору.

Я верноподданно посмотрел в глаза государю Петру Алексеевичу и прошептал:

— Ваше величество, царевич Петр Петрович родился десятого октября одна тысяча семьсот пятнадцатого года…

— Ну и почто ты мне это говоришь, Алешка, — сказал государь, не отводя от меня змеиного взгляда своих округлых глаз, — я это и сам хорошо знаю. Ты мне лучше расскажи, когда он государем России станет, каким государем будет? Что будет на престоле делать, пойдет ли по моей стезе или, как Алексей,[64]нос в сторону будет воротить и делами богословскими, пьянством и блудом от государственного дела прикрываться? Ну да ладно, не буду более тебя по этому делу тревожить, но с этого момента ты за Алексеем внимательно приглядывай. Чуть что с ним произойдет, то с тебя первый спрос будет. Умных людишек найди и к нему приставь, чтобы всегда рядом с ним были и знали бы, чем он заниматься будет. А теперь о Пирмонте поговорим, там мы с Екатериной Алексеевной отдыхать, лечиться будем, поэтому постарайся оградить меня от случайных и ненужных просителей и посетителей. Буду встречаться, разговаривать только с теми людьми, кто о войне или о мире со шведами говорить захочет.

Карета государя и государыни, да и весь посольский обоз давно уже скрылись за поворотом дороги, даже пыль на дороге улеглась, а я все не мог тронуться с места и залезть в свою бричку, в которой Ванька Черкасов меня терпеливо ожидал. Будучи рядом с Петром Алексеевичем уже много лет подряд, я хорошо понимал, что это государыня Екатерина Алексеевна подняла вопрос о русском престолонаследии и теперь так просто его не оставит. Именно государыня надоумила Петра Алексеевича этот вопрос под контроль моей службы передать. Государыня Екатерина Алексеевна свято верила в то, что я человек непростой, особенный и способен решить любую проблему, поэтому смогу Петра Алексеевича в этом вопросе поддержать и ее сына на русский престол посадить.

Теперь из-за ее слепой веры мне за царевичем Алексеем Петровичем, первым сыном государя, следить придется, а время придет, то и кандалы арестантские на него надеть. Что говорить, я давно уже к царевичу своих людишек приставил, дело на него завел, но уж очень много в этом деле было коварных мыслей и двусмыслиц, которые наверняка Петру Алексеевичу не понравились бы. За одни только слова Борьки Куракина, которые он однажды нашептал царевичу Алексею Петровичу, его давно бы головы лишили. Это надо же было догадаться и такое сказать:

— Покамест у нее нет сына, то к тебе она добра будет, а как сын у них появится, то она уже таковой не будет.

Сегодняшний разговор показал, насколько Борька Куракин оказался прозорлив, когда те слова по секрету царевичу Алексей Петровичу нашептывал. Настало время, и государыня Екатерина Алексеевна высказала мужу свое крепкое пожелание, потребовав, чтобы ее сынишка после смерти родителей великой русской державой правил.

Тяжело вздохнув, я полез в бричку к Ваньке Черкасову. Вскоре наши оба немецких рысака вскачь неслись по ровной дороге, догоняя посольский обоз. Настало время подумать о том, как наладить избирательный допуск иноземцев к государю.

Для такого дела мне в первую очередь нужно было бы заранее знать, кто и с какими целями в Пирмонт прибыл?! Городишко маленький, всего две городские заставы, вот там и поставим своих людишек, каждого приезжего они будут записывать и мне докладывать. А затем с этими приезжими людьми нужно было поговорить, для такого дела лучше всего подошел бы Ганс Лос, саксонский дипломат, с которым приезжие иноземцы ничего скрывать не будут, ведь это свой, иноземный человек. Таким образом, мне настала пора снова саксонским дипломатом Гансом Лосом становиться.

Как никто другой, Ганс Лос мог бы мне помочь в выполнении наказа государева стать тем решетом, через которое мы будем ненужных дипломатов и тайных агентов секретных служб за ненадобностью отсеивать, а к Петру Алексеевичу будем допускать только умных и нужных ему людей. По-моему, впервые в жизни Петр Алексеевич дал мне такое указание — производить отсев своих посетителей, обычно он этими делами сам занимался.

В этой связи Ганс Лос развернул бешеную активность.

С утра до позднего вечера он был занят делами, встречами и беседами со своими собратьями по «дипломатии». Но именно благодаря его стараниям я узнал о том, что в Пирмонте появились представители шведского короля Карла XII. Эти представители хотели бы встретиться и переговорить с нашим государем о возможности прекращения войны со Швецией.

Карл,[65]ландграф Гессен-Кассельский, сын которого был женат на сестре шведского короля, направил в Пирмонт своего обер-гофмаршала и тайного советника фон Кетлера для выяснения вопроса, на каких условиях Россия могла бы согласиться на мир со Швецией. Я собственными глазами наблюдал за тем, как вначале обрадовался государь Петр Алексеевич, услышав от меня об этой вести. Но через некоторое время его лицо погрустнело, он отказался лично встречаться с фон Кетлером, а вызвал Куракина Бориса Ивановича. Они долго за ширмой о чем-то шептались, а затем ко мне вышел один только Борька Куракин и сказал, чтобы я отвел его к фону Кетлеру.