Читать книгу "Приказано выжить - Юлиан Семенов"

Борман покачал головой:

— Тогда вы бы сразу расписались в том, что служите дураку или параноику… А я психически абсолютно здоров, что, увы, лишает меня надежды прослыть гениальным… Ну, и я не полный дурень… Нет, милый Мюллер, вы должны были сказать, что такого рода решение вас совершенно изумило, а затем достали б блокнотик с ручкой, да и показали б, что вы ничего не можете сами, но лишь умеете скрупулезно выполнять то, что вам предпишет шеф.

Мюллер удержался от того, чтобы не сказать: «Вы навязываете мне свою манеру поведения, стоит ли повторять? Ведь именно поиск рождает новые повороты качества».

Борман, словно бы поняв эти мысли Мюллера, заметил:

— Да, да, именно так, я навязываю вам стереотип поведения, который привел меня в то кресло, где я сижу сейчас, и делаю это потому лишь, что наши с вами отношения в последние недели стали особыми, Мюллер… А теперь скажите главное: сможете ли вы сделать так, чтобы в Кремле уже завтра узнали про два события, внешне ничем между собою не связанные: первое — начальником штаба вместо Гудериана назначен генерал Кребс, находившийся в тени потому, что был служащим военного атташата в Москве при Шуленбурге, когда тот был послом. Кребс слишком хорошо знал русских и всячески подчеркивал свое убеждение, что военная победа над Россией невозможна; второе — что на пост начальника штаба Кребса провел рабочий секретарь фюрера, некий Борман, полагающий, что именно Кребс — в нужное время — сможет договориться с советским Верховным Главнокомандованием о необходимости прекращения кровопролития.

— Смогу, — ответил Мюллер, окончательно убедившись в том, что у Бормана существует детально проработанный план спасения, в котором элемент случайного провала конечно же учтен, но главная ставка сделана на обстоятельную планомерность удачи.

— Я верю вам, — сказал Борман. — Так что теперь вы вправе задавать вопросы.

— Стоит ли, рейхсляйтер? Я бесконечно вам предан, ваше восхождение говорит за то, что вы знаете наперед не два или три, а сто ходов и рассчитываете их так, что всякое сотрясение воздуха моими недоумевающими словесами может помешать вам держать нити плана в едином клубке замысла.

Борман заметил:

— Что-то вы заговорили, словно Шелленберг: слишком витиевато, а посему — подозрительно…

— Каждый человек всегда норовит хоть в чем-то взять реванш, если отдает себе отчет, что в главном, то есть в уме, реванш невозможен… Вот я и начал заливаться по-соловьиному, не сердитесь…

— Ответ убедителен… И, наконец, две последние позиции, Мюллер… Сделайте так, чтобы ваша служба получила тревожный сигнал из Фленсбурга, с морской базы гросс-адмирала Деница, по поводу того, что на борту подводной лодки особого назначения ведутся недопустимые разговоры среди офицеров флота… И начните там работу… Договоритесь с людьми, обслуживающими подводный флот, чтобы они согласились на введение в экипаж пятерых ваших наиболее доверенных коллег… Пусть они едут туда немедленно… Пусть они знают, что без вашей команды эта подводная лодка не вправе отойти от пирса ни на сантиметр… А вот эту папку с рядом вопросов по делу Рудольфа Гесса я доверяю не вам — а памяти ваших внуков. Прочитав это дело, можно сохранить главную тайну рейха или, наоборот, потерять ее, что вообще-то обидно. — Словно бы испугавшись того, что Мюллер спросит его о чем-либо, Борман быстро поднялся, передал папку группенфюреру и сказал: — До свиданья, вы свободны!

…Потом он принял Кальтенбруннера, проверив по часам невозможность даже случайной встречи Мюллера со своим непосредственным начальником; прочитал три странички, написанные в концлагере Канарисом, поинтересовался, насколько эти данные интересны, выслушал ответ, из которого явствовало, что такого рода информация в картотеках РСХА не зарегистрирована, не говоря уже об отделах армейской разведки, спрятал листочки в сейф, заметив при этом:

— А вот через меня такого рода информация проходила, Кальтенбруннер, и это не та информация! Канарис отдает вам шелуху, попробуйте с ним еще чуток поработать, но, мне сдается, ставить на него нет смысла — выскользнет… Если снова начнет финтить — ликвидируйте его: нечего переводить лагерную брюкву и кофе на бесперспективного человека…

Затем он попросил Кальтенбруннера устроить для него встречу с посланником Парагвая таким образом, чтобы ни одна живая душа, кроме них двоих, об этой встрече не знала, и отправился встречать Кейтеля, который с минуты на минуту должен прибыть из Майбаха для ежедневного доклада фюреру о положении на фронтах…

…А поздно вечером, за час перед вечерним совещанием в ставке, к нему позвонил Штирлиц.

— Через два дня, — сказал Штирлиц, когда они увиделись, — ночью, в генеральном консульстве Швеции в Любеке рейхсфюрер Гиммлер начнет новый тур переговоров с графом Фольке Бернадотом. Эти сведения абсолютны, и я счел своим долгом сообщить вам об этом немедленно…

— Спасибо, — задумчиво откликнулся Борман. — Если бы я не верил вам и не имел возможности перепроверить такого рода факт, я бы счел это бредом… Не за границей, а здесь, не тайно, а на глазах нации, в рейхе! Немыслимо! Вы сообщили об этом Мюллеру?

— Нет.

— Сообщайте теперь ему обо всем, Штирлиц. Чем дальше, тем мне будет труднее уделять для вас время, вы понимаете, как серьезна ситуация. Доверяйте Мюллеру как мне, он получил мои рекомендации по большинству позиций, которые всех нас беспокоят.

Вернувшись в бункер, Борман прошел в маленькую комнату, где постоянно жил его помощник штандартенфюрер Цандер вместе с двоюродным братом Бормана, начальником гвардии охраны Альбрехтом, и, плотно прикрыв дверь, сказал:

— Цандер, кто из близких рейхсмаршалу людей послушает вашего совета?

— Майор Йоханмайер, — ответил Цандер.

— Да нет же, — досадуя чему-то, возразил Борман. — Он теперь адъютант фюрера, а не человек рейхсмаршала… Я спрашиваю про тех, кто постоянно находится вместе с Герингом…

— Полковник Хубер. Он готов оказать мне любую услугу.

— У него шрам на лбу?

— Да.

— По-моему, кто-то из его родственников по жене был связан с заговорщиками? Чуть ли не двоюродный дядя?

— Именно поэтому я и могу на него положиться.

— Кандидатура хороша… Вы ему верите абсолютно?

— У меня есть к этому все основания…

— Хорошо… Вы должны начать с ним работу в том направлении, что Герингу пора подумать о скорейшей передислокации в Альпийский редут, дабы именно оттуда продолжать борьбу с врагом… Руководить авиацией из Каринхалле невозможно… Вы должны мягко, но точно напомнить Хуберу, а тот, в свою очередь, рейхсмаршалу, что здесь, в канцелярии, может произойти всякое, поэтому приказ фюрера о том, что именно он, Геринг, назначен преемником Гитлера, имеет огромное значение для судеб нации, особенно если вышепоставленные изменники добьются успеха в тайных контактах с врагом… Пусть этот Хубер постоянно напоминает Герингу, что мир возможен лишь между солдатами, а Гиммлер никогда не был солдатом, потому-то фюрер и освободил его от должности командующего группой армий «Висла»… Да, да, приказ уже готов, я передам его вам… А он, Геринг, солдат, этого у него никто не отнимет… Более того, пообещайте Хуберу постоянно держать его в курсе событий, происходящих в бункере. Еще конкретнее — войдите с ним в сговор, сыграв роль человека, обреченного мною на гибель… Пообещайте ему передать в нужный момент закодированным текстом ту дату, когда Геринг должен будет провозгласить себя преемником фюрера.