Читать книгу "Соблазненная принцем - Кристина Додд"

Было время ужина, в лагере собрались все его люди — почти семьдесят человек мужчин и женщин, которые смотрели на Викторию во все глаза. Когда Данел сбросил ее с лошади, они одобрительно засмеялись и закричали.

Лагерь был разбит на небольшой прогалине в лесу и состоял из двух дюжин палаток, расположенных вокруг большого костра, где варилось, побулькивая, сомнительного вида рагу. Разнообразные пеньки деревьев служили столами и стульями, а самый высокий пень в дальнем конце, на котором лежало несколько подушек, был покрыт ковром. Под деревьями стояла просторная палатка с бархатной шторой, отделанной позолоченными кистями, которая была другого, но тоже мрачного цвета. Все это выглядело скорее не лагерем уважаемой группы мятежников, а обнищавшим цыганским табором. А Данел совсем не походил на человека, претендовавшего на трон. Он выглядел скорее как обжора, пьяница и грязнуля.

Отряхнув юбки, Виктория направилась к очагу, у которого какая-то женщина помешивала длинной ложкой еду в горшке.

— Я Виктория, — представилась она.

Женщина, высокая и худая, с черной косой до пояса, ответила:

— А я Селеста.

Взяв металлическую миску, Виктория обратилась к ней по-морикадийски:

— Положите и мне, пожалуйста.

Селеста очень удивилась, взглянула на Данела, а когда Виктория повторила просьбу, наполнила ее миску рагу, отломила кусок хлеба, положила его поверх еды и дала ей ложку.

Виктория огляделась вокруг.

Данел сел на пенек, покрытый ковром, и улыбнулся Виктории — гнусная ухмылка была, судя по всему, в его арсенале излюбленным средством расположить к себе собеседника. Указав на подушку, лежавшую у его ног, Данел подозвал Викторию к себе.

Отлично. Им нужно поговорить.

Она подошла к нему и села.

К ним сразу подошла Селеста и поднесла два рога, наполненных каким-то густым пенящимся напитком.

Поблагодарив ее, Виктория осторожно понюхала напиток. Это был эль — по крайней мере, ей показалось, что это эль.

Данел осушил свой рог и вытер рукой рот.

— Пей! — приказал он. — Это избавит тебя от глистов и многих других болячек.

Пытаясь вести себя непринужденно, Виктория сделала глоток эля и отправила в рот ложку рагу — оленина, подумала она, с какими-то овощами, которых она не узнала, — и откусила кусочек хлеба. Глядя ему прямо в глаза, она сказала по-английски:

— Спасибо, что пригласили в свой лагерь.

Она убедилась, что он понял ее, когда он громко расхохотался.

— Неудивительно, что Сейбер тебя обожает… Везде успевает этот проныра.

— Он меня совсем не обожает, но вы правы — он проныра. — Что бы это ни означало. Слово звучало достаточно обидно, и, все еще глядя ему в глаза, она добавила: — Быть пронырой — это его семейная черта.

Данел снова ухмыльнулся:

— Тебе хочется меня оскорбить?

— Я хочу понять, почему вы не объединились с Сейбером, чтобы покончить с господством де Гиньяров.

Маленький тиран в гневе вскочил на ноги и пересек лагерь, пиная по дороге корни и камни, крича что-то по-морикадийски и дико жестикулируя. Виктория наблюдала за ним, а также за реакцией его людей. Никто не струсил. Они просто отступали в сторону, пропуская его. Селеста продолжала помешивать рагу в горшке. Они не боялись ни его, ни его приступов ярости.

К тому времени как Данел вернулся к Виктории, она уже съела почти все рагу.

— Я вас не поняла, — сказала она. — Извините, но мой морикадийский язык еще недостаточно хорош.

Он сердито взглянул на нее:

— Разве дети плохо вас учат?

— Они стараются изо всех сил, — ответила Виктория. Значит, в замке имеется шпион, возможно, даже не один, подумала она и повторила свой вопрос: — Ну, так почему же вы не объединили усилия с Сейбером. Вдвоем вам было бы легче победить Гиньяров?

— Это ему следует присоединиться ко мне, — сказал Данел. — Я старше, я законнорожденный, и я морикадиец. Пока Сейбер прятал свою задницу в Англии, я боролся за революцию. Мои люди и моя семья боролись за революцию. Я умею бороться, я умею побеждать. Но оценила ли моя семья мою борьбу? Мои победы? Это сделали не все, а только некоторые. — Он протянул руки, как будто обнимая лагерь. — Преданные члены моей семьи по-прежнему со мной. Но когда этот вонючий прыщ, мой кузен, вернулся из Англии, некоторые из членов моей семьи, поверив, что этот полукровка и есть подлинный король, бросили меня и переметнулись к нему.

Виктория ела и смотрела это представление, как зритель смотрит пьесу. Когда Данел остановился и сердито взглянул на нее, она положила ложку и зааплодировала.

— Великолепное представление!

Он возмутился:

— Женщина! Мой гнев не рассчитан на то, чтобы позабавить пустышку вроде тебя!

— Мне кажется, что вы не просто сердиты. Мне кажется, вы обижены.

Она наблюдала, как на его лице сменяли друг друга эмоции: ярость, смятение… и снова гнев. Она видела, как покачала головой Селеста, как отступали на шаг его люди.

И Виктория поняла, что, обвинив его в чрезмерной демонстрации эмоций, преступила границы.

Нагнувшись, Данел схватил Викторию за плечи и поставил на ноги. Взглянув на нее пожелтевшими от гнева карими глазами, он встряхнул ее и заорал, глядя ей в лицо:

— С твоей помощью я получу то, что хочу! Ты будешь наживкой, которая заставит Сейбера прибежать ко мне. Он будет драться за тебя — и умрет!

Она поежилась от его вонючего дыхания и враждебного тона. Возможно, она неправильно оценила Данела. Может, он и впрямь был такой злодей, как она опасалась?

Он подтолкнул ее к большой бархатной палатке:

— К тому времени как Сейбер появится здесь, я успею поиметь тебя всеми мыслимыми способами, и он, умирая, будет знать, что ты носишь в своей утробе моего ребенка!

Виктория отпрянула от Данела и попыталась вырваться из его рук, а он крепко прижал ее к себе и хохотал.

Он толкнул Викторию в палатку и вошел следом.

Услышав звук взводимого курка, Данел замер на месте, широко открыв рот, словно в комедии, которая Викторию отнюдь не забавляла.

— Убирайся вон, — сказала она, для верности держа тяжелый пистолет обеими руками.

— Где ты это взяла? — спросил Данел, оглядывая свой пояс. Когда он понял, на его лице появилось выражение ужаса. — Ты украла мой пистолет! — Он ощупал себя. — Ты украла оба моих пистолета!

— Да! И это было довольно легко сделать! Неужели ты думал, что я позволю тебе надругаться надо мной?

Она была в таком же гневе, в каком чуть раньше был он.

— Тебе это понравится! Всем моим женщинам это нравится!