Читать книгу "Сердце убийцы - М. Джеймс"

даже больше с тех пор, как она проснулась в этой комнате, и это, откровенно говоря, изматывает.

Я даю себе еще несколько минут подышать, брызгаю на лицо холодной водой и вытираю его полотенцем, прежде чем вернуться в спальню.

Вид Лидии, прикованной наручниками к моей кровати, ничуть не менее возбуждающий, чем это было раньше.

Блядь.

Она не совсем борется с наручниками, вероятно потому, что она достаточно умна, чтобы понимать, что ей от них никуда не деться. Но она слегка ерзает поверх пухового одеяла, немного повернув голову, чтобы я не мог видеть ее лица.

Моя первая мысль – что она притворяется, что ей нужно в туалет, чтобы освободиться от наручников. 

— Лидия? — Я произношу ее имя, надеясь, что она посмотрит на меня, но она продолжает отводить взгляд, ее кулаки сжаты над наручниками.

— Лидия, посмотри на меня. — Я хмурюсь, в меня закрадывается легкое беспокойство, я хочу убедиться, что с ней все в порядке, по крайней мере, настолько в порядке, насколько это вообще возможно в данных обстоятельствах.

Она все еще отказывается подчиняться. Она зла на меня. Что ж, я могу это понять, но у меня есть причина для того, что я сделал, и она в безопасности для нас обоих. Я кружу вокруг кровати, борясь с собственным разочарованием, пытаясь заговорить с ней, и тут я вижу ее лицо и сразу понимаю, что происходит и почему она не смотрит на меня.

Ее челюсть сжата, взгляд по-прежнему упрямо отказывается встречаться с моим, даже когда я стою прямо перед ней, а губы плотно сжаты, так же плотно, как и ее бедра.

— Лидия. — Я понижаю голос, произнося ее имя на этот раз по-другому, так, как я хочу его произнести. Насыщенным и гладким, как шоколад, или шелковистая кожа голосом, тот вид соблазнения, который… о боже мой, я действительно мог бы использовать на ней.

Ее глаза встречаются с моими, и волна чистой, нефильтрованной похоти проходит через меня, когда я узнаю этот взгляд.

Она зла, да, но это не причина, по которой она не хочет смотреть на меня или почему она ерзает. Ее лицо раскраснелось, щеки порозовели, а в глазах появилось то самое стеклянное выражение, которое я так хорошо знаю.

Я сразу вспоминаю, как она отреагировала, когда я прижал ее к двери в тот первый день, как это меня возбудило. Сейчас она реагирует примерно так же, и я готов поспорить, что это выводит ее из себя ничуть не меньше, чем меня сегодня.

У Лидии Петровы, знает она или нет, есть извращенные стороны.

И одна из них определенно – связывание.

22

ЛЕВИН

На мгновение кажется, что все мои мысли разом улетучиваются, кроме одной, сосредоточенной на розовощекой, слегка извивающейся девушке на кровати передо мной. Это смешно. Это безумие. Я стискиваю зубы, пытаясь перестать смотреть на нее, перестать думать о каскаде неуместных мыслей, проносящихся в моей голове, но я не могу.

У меня и раньше были женщины, связанные в моей постели, но никогда при подобных обстоятельствах, и никогда такие, как она. Я не знаю, что в ней такого, но она выглядит невероятно красивой, даже больше, чем когда-либо несмотря на то, что ничто из того, что на ней надето, даже отдаленно не сексуально. Она раскрасневшаяся, без макияжа, сердитая, а волосы растрепаны вокруг лица. Она выглядит для всего мира как дикая кошка, и, клянусь богом, я хочу позволить ей вонзить в меня свои когти.

— Левин. — Она почти рычит на меня, это первое слово, слетевшее с ее губ с тех пор, как она пыталась убедить меня не приковывать ее наручниками к кровати, и звук моего имени на ее губах пронзает меня, усиливая поток желания, который в настоящее время сводит меня с ума.

Я такой чертовски твердый, и дрочить – последнее, чем я хочу заниматься прямо сейчас. Чего я хочу, так это погрузить свой ноющий член между ее губ, между ее ног, погрузиться в ее тепло и почувствовать блаженное облегчение от ее теплого мягкого языка или тугой киски, поглаживающей меня до оргазма.

— Пожалуйста, отпусти меня, — всхлипывает она, и мое внимание возвращается к ней. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами раскрасневшаяся, и это, наряду с моим затяжным разочарованием по поводу ее поведения, является единственным оправданием того, что слетает с моих губ дальше.

Легкая ухмылка кривит мои губы, когда я смотрю на нее сверху вниз. 

— Зачем? Ты определенно выглядишь так, как будто тебе это нравится.

Глаза Лидии распахиваются шире, чем когда-либо, занимая огромную часть ее нежного личика, когда она смотрит на меня. 

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — шипит она, и я коротко смеюсь.

— Ты хочешь сказать, что так извиваешься на кровати, потому что пытаешься освободиться? Ты знаешь, что это не избавит тебя от наручников. Ты собираешься сказать мне, что ты такая розовая и краснеешь, потому что злишься? — Я придвигаюсь ближе к кровати, и ее учащенный вдох, то, как сжимаются ее бедра, говорит мне все, что мне нужно знать. — Ты возбуждена, Лидия. — Я смотрю на нее сверху вниз, мне до боли хочется прикоснуться к ее груди, изгибу талии, скользнуть руками под ее свитер и погладить ее нежную кожу. — Возможно, ты злишься на то, как ты здесь оказалась, но тебе нравится, когда на тебя вот так надевают наручники. Бьюсь об заклад, ты даже не знала об этом до этого момента. Это правда?

Смесь возбуждения и стыда в ее глазах, которые она, кажется, не может скрыть, как бы ни пыталась, подсказывает мне ответ, но я все равно жду ее ответа.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Она вызывающе вздергивает подбородок, дергая за манжеты, как будто они могут поддаться. — Никого бы не возбудило это…

— О, уверяю тебя, многие женщины согласились бы на такое. — Я ухмыляюсь и вижу, как ее взгляд скользит вниз, к выпуклости на моих джинсах, и обратно, слишком быстро, чтобы я мог заметить, но я заметил. Ее спина слегка выгибается, когда она это видит, ее бедра вдавливаются в матрас, и от одного этого небольшого движения мне кажется, что я вот-вот взорвусь. — Гриша когда-нибудь связывал тебя?

— Конечно, нет! —