Читать книгу "Боевой клич свободы. Гражданская война 1861-1865 - Джеймс М. Макферсон"

отражение в названии города, ставшего штаб-квартирой войск свободных штатов на этой территории.

Однако на первых порах миссурийцы, чей штат граничил с Канзасом, превосходили фрисойлеров численно и уж точно не уступали тем в решимости. «Мы играем по-крупному, — уверял сенатор от Миссури Дэвид Атчисон своего виргинского коллегу Роберта Хантера, — и играть нужно решительно… Если мы победим, то рабовладение распространится до Тихого океана, а если проиграем, то потеряем Миссури, Арканзас, Техас и прочие территории». Пятнадцать лет назад миссурийцы разграбили и сожгли дотла поселения мормонов, изгнав тех из штата — теперь Атчисон был уверен в способности миссурийцев поступить так же и с канзасскими фрисойлерами. «Мы накапливаем силы, — говорил он Джефферсону Дэвису, — мы будем вынуждены стрелять, поджигать и вешать, но вскоре все это закончится. Мы хотим превратить аболиционистов в мормонов»[287].

Атчисон делал все, чтобы сдержать свое обещание. Когда демократ от Пенсильвании Эндрю Ридер прибыл в Канзас исполнять должность губернатора территории, он назначил выборы делегата в Конгресс на осень 1854 года. Они стали первыми в череде выборов в Канзасе, во время которых и без того скандальная приграничная политическая жизнь бурлила во сто крат сильнее из-за споров о рабстве. В ноябре 1854 года Атчисон и другие видные миссурийцы возглавили вторжение «пограничных головорезов» в Канзас, чтобы увеличить количество голосовавших за сторонника рабства. Поселенцы с севера окрестили их вульгарным словечком «пьюкс»[288], а сами эти тощие, небритые, грязные, крепко пьющие миссурийцы в большинстве своем были мало заинтересованы в рабстве материально, однако еще меньше они любили «унылых, лицемерных янки», с их «слащавой и льстивой любовью к черномазым»[289]. «Пограничные головорезы» выиграли первый раунд. Подав свыше 1700 бюллетеней (которые постоянный комитет Конгресса впоследствии признал поддельными), они провели в Конгресс сторонника рабства.

Возможно, миссурийцы могли победить и при справедливом голосовании. Губернатор Ридер провел перепись населения с целью подготовки к следующим выборам в марте 1855 года (в легислатуру территории). По ее результатам, из 8501 истинного жителя (включая 242 рабов), 2905 имели право голоса, причем ⅗ из них были выходцами из Миссури и других рабовладельческих штатов. Тем не менее Атчисон хотел иметь уверенность в победе. Помощник сенатора в Миссури так убеждал толпу в Сент-Джозефе: «Выявляйте среди вас тех мерзавцев, которые хоть в малейшей степени поражены язвой фрисойлерства или аболиционизма, и уничтожайте их. Тем из вас, которые мучаются угрызениями совести… настало время отбросить эти мысли, так как ваша жизнь и собственность в опасности… Приходите на избирательные округа в Канзасе… и голосуйте, даже если потребуется предъявить охотничий нож или револьвер!» Покинув Сенат, Атчисон вновь возглавил вторжение шайки «пограничных головорезов» в Канзас. «Свыше одной тысячи людей уже идут на выборы из округа Платт, — говорил он своим сторонникам, — но если этого недостаточно, то мы пошлем пять тысяч — этого хватит, чтобы перебить всех чертовых аболиционистов»[290]. Всего (установлено расследованием Конгресса) пришло как раз 4908, подавших незаконные бюллетени и сформировавших, таким образом, легислатуру, состоявшую из 36 приверженцев рабства и 3 фрисойлеров. «Миссурийцы доблестно отстояли наши права», — заключила одна алабамская газета. «Приветствуем вас! — радовалась стоявшая на позициях рабовладельцев Leavenworth Herald. — Вперед, южане! Берите своих рабов и расселяйтесь по территории. Канзас спасен»[291].

Эти события потрясли губернатора Ридера. Он прибыл в Канзас, сочувственно относясь к рабству, однако миссурийцы, угрожавшие его жизни, если он вздумает вмешиваться в их деятельность, убедили его перейти на другую сторону. Он назначил новые выборы в одной трети округов. Большинство из них выиграли кандидаты от фрисойлеров, однако когда члены легислатуры собрались в июле 1855 года, то в ней, в нарушение результатов выборов, заседали все те же приверженцы рабства, которые победили ранее. Между тем Ридер отправился в Вашингтон, где умолял Пирса вмешаться и прекратить этот фарс, но президент прислушался к аргументам Атчисона, Дугласа и других демократов, говоривших, что проблему спровоцировала деятельность Компании помощи переселенцам, а республиканские газеты сделали из мухи слона. Также Атчисон убедил Пирса заменить Ридера более сговорчивым губернатором, которым оказался Уилсон Шэннон из Огайо. Одним из первых шагов Шэннона было претворение в жизнь подготовленного легислатурой закона о рабстве, подразумевавшего денежные взыскания и тюремное заключение за выражение протеста против рабства, вводившего смертную казнь за поддержку мятежа рабов или содействие их побегу и требовавшего от всех избирателей клятвы соблюдать этот закон. Кроме того, по этому закону не требовалось проживать в Канзасе до голосования, что задним числом легализовало подачу бюллетеней «пограничными головорезами»[292].

Канзасцы-фрисойлеры, которые к осени 1855 года уже численно превосходили истинных поселенцев из числа сторонников рабства, не собирались подчиняться этому закону или признавать «фиктивную легислатуру», его принявшую. Поселенцы-северяне вооружились новыми казнозарядными винтовками Шарпса, присланными из Новой Англии. Также фрисойлеры организовались и в политическом отношении, собравшись в октябре на съезд в Топике. Там они приняли антирабовладельческую конституцию и объявили выборы в новую легислатуру и на пост губернатора. Разумеется, приверженцы рабства бойкотировали эти выборы. Итак, к январю 1856 года в Канзасе действовали два территориальных правительства: официальное в Лекомптоне и неофициальное, но представлявшее большинство действительных жителей территории в Топике.

Сторонники обоих органов власти напоминали ходячие арсеналы, поэтому кровопролитие было лишь делом времени. Убийство поселенца-фрисойлера приверженцем рабства в ноябре 1855 года повлекло за собой череду вооруженных инцидентов, что могло считаться началом войны. Около полутора тысяч миссурийцев пересекли границу в направлении Лоуренса — оплота фрисойлеров — где тысяча человек уже ждали их с винтовками Шарпса и одной гаубицей. Федеральные войска не вмешивались в происходящее, так как не получали никаких приказов от пассивной администрации Пирса. Губернатор Шэннон отправился в Лоуренс, где убедил обе стороны распустить свои формирования. С помощью Атчисона ему удалось вывести упиравшихся миссурийцев за пределы Канзаса.

Атчисон убеждал их: «Если вы нападете на Лоуренс сейчас, то это будет бандитским налетом, а к чему такое приведет? Такое может привести к выборам президента-аболициониста и к распаду Демократической партии. В данный момент вы не можете уничтожить этих людей, не потеряв больше, чем приобретете, — так что подождите немного»[293].

Подобные рассуждения вряд ли могли способствовать устойчивому миру. Спокойная обстановка следующих нескольких месяцев во многом была следствием суровой зимы, однако уже с первыми подснежниками весны 1856 года стороны забряцали оружием. Ежегодная миграция переселенцев с севера обещала еще больше увеличить антирабовладельческое большинство жителей территории. Ответ сторонников рабства отдавал бравадой: «Кровь за кровь! — декларировала Atchison Squatter Sovereign. — Очистим наши ряды от аболиционистских лазутчиков… и ясно дадим понять, что все те, кто немедленно не отправятся на