Читать книгу "Две линии судьбы - Анна Васильевна Дубчак"

и жалеет она тоже всех. Получается — даже предполагаемую убийцу Сони.

— А скорее всего, она просто не верит, что это сделала Вера, поэтому и молчала. И тоже, как и мы, рассуждала, наверное, что, будь Вера убийцей, она не стала бы прятать в шкафу сулему. Или же она допускает и вовсе бредовую мысль. А если Соня сама подмешала в бутылку яду, чтобы отравить себя, а заодно — и Валентину? Может, у нее помутился рассудок оттого, что ее бросил Андрей, и она решила уйти из жизни…

— Кто теперь узнает…

— Еще хотел спросить. Вы вот все говорите — «сокровища», «драгоценности»… А их кто-нибудь видел? Ты говоришь, что Валентина приняла решение отказаться от наследства. Хорошо. Но это будет лишь видимая и известная часть наследства: квартира, магазины и банковские счета Сони. А кто знает, сколько в доме этих самых драгоценностей?

— Вот как раз на завтра, когда к ней прибудет нотариус, она пригласила и Лизу. Думаю, именно для того, чтобы продемонстрировать им всю коллекцию, а заодно сделать опись. Я не уверена, что этим должен заниматься нотариус, но понимаю, что Валентине это важно — чтобы остались свидетели, которые впоследствии смогли бы подтвердить, сколько и каких вещей было в доме, на тот случай, если будет решаться вопрос о передаче этих драгоценностей государству.

— Вот тетка дает! И это вместо того, чтобы присвоить втихую все эти сокровища и исчезнуть… Еще один странный поступок.

— А я лично ее понимаю. К тому же не забывай, что все эти драгоценности в свое время были украдены у Северовой, известной в прошлом певицы. Возможно, Валентина мечтает о том, чтобы они вернулись к ней, то есть в ее музей, к примеру?

— А что, существует такой музей?

— Если честно, то я все это только что придумала. Но завтра будет день, и мы все узнаем.

— А сейчас Валя живет в этой квартире одна… Не боится, что ее ограбят?

— Боится, я думаю. Но она такая — никому чужому дверь не откроет.

— А что думает Гурьев по этому поводу?

— Его вообще нет в городе, он в Москве. Конечно, хорошо бы он уже сегодня вернулся, чтобы поприсутствовать при описи драгоценностей.

— Вот и я тоже об этом подумал. Он мужик толковый, все понимает, глядишь, и отговорил бы Валентину отказываться от наследства. Где гарантия, что эти вещи достанутся, что называется, народу, будут выставлены в музеях?

— Нет никакой гарантии. Ну вот, Адам, я тебя и разбудила окончательно.

— Может, перекусим чем-нибудь?

Глафира посмотрела мужу в глаза и улыбнулась:

— Проверяешь меня? Думаешь, что ничего-то в моем сознании не изменилось, и я сейчас, ночью, открою холодильник и сделаю бутерброд с ветчиной? Нет, Адамчик, тебе я приготовлю поесть, а сама выпью сока или просто минеральной воды. Вот так!

— Послушай, мне приснилось или нет, что ты сказала, будто бы встретила сегодня кого-то в городе?

— Ну, сказала. И что?

— Я правильно предполагаю? Это была… она?

— Да, она. И она тоже меня увидела, мы с нею кивками поздоровались друг с другом.

— Ты мне покажешь ее когда-нибудь?

— А ты сам как думаешь?

22. Май 2010 г. Гурьев, Лиза

Из аэропорта Дмитрий сразу поехал к Валентине. По дороге позвонил Лизе:

— Лиза, я вернулся, еду к Валентине. Ты сказала мне сегодня, что завтра нотариус собирается описывать драгоценности? Я бы хотел попробовать отговорить ее делать это. С нотариусом она может заняться официально всем тем, что составляет видимое, так сказать, наследство. Но, признаюсь, этот французский прибор для пряностей не выходит у меня из головы. Пока я был в Москве, только о нем и думал. Больше того, я заручился финансовой поддержкой своих друзей…

Он стал объяснять Лизе, что эта вещица может стоить огромных денег, но он готов выкупить этот прибор у Валентины до того, как о нем станет известно официальным органам.

Лиза сказала, что он сумасшедший, но пообещала тоже подъехать к Валентине через полчаса.

Теперь оставалось сделать самое главное — позвонить самой Валентине и уговорить ее принять их. Разумеется, он разбудил ее и напугал. Но она все же согласилась принять его в час ночи. Он добавил, что будет не один, что сейчас приедет и Лиза. На что Валентина отреагировала неожиданно радостным восклицанием — мол, вот уж кому-кому, а Лизе и ее помощнице Глафире она открыла бы дверь в любое время дня и ночи!

Когда она отворила дверь, в нос Гурьеву ударил ядреный запах какой-то лечебной мази, должно быть замешанной на змеином яде. Валентина, кутаясь в красивый шелковый халат, извинилась перед ними:

— Понимаете, пока Сонечка была жива, я не позволяла себе пользоваться такими пахучими мазями, но сейчас-то, когда в доме никого нет, кроме меня, вот — позволила…

— Да что вы извиняетесь, Валентина? — удивился Гурьев. — Вы что, думаете, я не понимаю, что такое боль, страдание? Удивляюсь, как это вы и прежде не использовали эти мази… Валентина, прошу вас, выслушайте меня внимательно. Я понимаю ваш благородный порыв — отдать все драгоценности вашей семьи государству, но хотел бы перед этим взглянуть на них. Признаюсь честно, я положил глаз на прибор для пряностей. Да он мне просто по ночам снится! И я готов выложить за него большие деньги. А вы бы на эти деньги отправились за границу на лечение. Вылечили бы свои суставы… И вообще, я не понимаю, зачем вам отказываться от наследства? Вас же никто ни в чем не подозревает! Откуда такой страх?

— Да потому, что я, — Валя перешла на шепот, — единственная наследница, вот! Чем не мотив? К тому же я осталась жива, в то время как Сонечка погибла.

— Но вы выпили меньше вина, вот и вся причина тому, что вы остались в живых. Я даже готов защищать вас в случае, если против вас соберут все возможные улики, и докажу, что вы тут ни при чем. Но, право же, все это только ваши фантазии. Не отказывайтесь от наследства, иначе вас сочтут психически ненормальной!

— Но как же я могу не отказаться, если уже завтра ко мне приедет нотариус?

Волосы ее паклей свисали до плеч, а худое вытянутое лицо в коричневых пятнах делало ее пугающе уродливой. Полы халата раздвинулись, и он увидел обтянутое бумажным чулком распухшее уродливое колено. Однако Гурьев не сдавался.

— Валентина, вы же молодая женщина. У вас вся жизнь впереди! Согласен, в вашей жизни когда-то наступила черная полоса. Вы лишились близкого человека. Но когда боль утраты притупится,