Читать книгу "Авиатор: назад в СССР 10 - Михаил Дорин"

махал подъезжающим машинам.

— Я совершенно спокоен. Вот только вы странно организовали наш досуг. Можно бы было связаться с нашими советниками здесь, чтобы свозили нас искупаться, — сказал я.

— Так вышло быстрее. Командир вертолёта на подлёте передал информацию в местный авиационный полк кубинцев, и они прислали к нам своего представителя.

— Кстати, вы вообще в курсе, что тут с акулами можно столкнуться? — спросил я. — Нам бы нужно знать, где можно купаться, а где нет.

— С акулами⁈ — услышали мой вопрос остальные.

— Серьёзно⁈ — удивился Штыков.

— Абсолютно, — ответил я.

— Серёга, а какие акулы здесь водятся? — нервно уточнил у меня Марк.

— Как какие? Людоеды, — соврал я, решив пощекотать нервы Барсову.

— Вот я знал, что нельзя в эту Анголу ехать…

— Барсов, панику отставить. Договоримся, и нас на пляж отвезут, где нет этих акул-людоедов, — прервал его Штыков, когда около нас остановились два ГАЗ-69 без крыши.

Из машин вышел темнокожий кубинец в очках «Авиатор» и с распростёртыми объятиями подошёл к нам.

— Я всех рад видеть, друзья! — радостно объявил кубинец и быстро обнял каждого из нас.

Штыков завёл с ним разговор, а я подошёл к пилоту выяснить, сколько у нас есть времени до вылета в обратную сторону. Звали командира экипажа Мигель.

— Сейчас 13.30 по местному времени. Ночью нам запрещено летать, поэтому нужно будет вылететь заранее.

В это время года в Анголе заход солнца около 18.00. Если взять во внимание 40 минут полёта до Лубанго, то нам осталось на все наши прогулки меньше 4х часов.

— Я без вас не улечу, Маэстро Родио, — улыбнулся кубинский вертолётчик. — Мне о вас мой друг рассказывал. Вы для нас эль мехор… самый лучший из советикус лётчиков! — крепко пожал мне руку командир вертолёта.

— Спасибо, Мигель. Будем вовремя, — сказал я, и мы все разом погрузили свои мешки в машины.

— Не думаю, Родио, — посмеялся Мигель и полез обратно в вертолёт. — Сейчас ты столкнёшься с нашим гостеприимством.

То-то и оно, что кубинцы последнее достанут из холодильника, чтобы накормить гостей. А уж советских гостей и подавно.

— Серёга, давай быстрее. Сказали, что нам ничего не понадобится у них. Банкет за счёт местных кубинцев, — радостно объявил Бардин, и мы направились к машинам.

Как только мы заняли места, ГАЗы быстро развернулись и направились в сторону стоянки истребителей. Проехав мимо самолётов, мы свернули к КПП, где нас очень быстро пропустили внутрь.

Территория оказалась расположением кубинского полка. Можно было заметить и плац с разметкой, и небольшую трибуну для выступления, и несколько одноэтажных зданий.

Водитель нам рассказал, что лётчики живут на виллах с видом на океан. Семейные пары тоже селят в городе.

— Ты понял? На берегу живут! — удивился Дамир Ренатов.

— А чем тебе наше жильё не устраивает? — спросил я.

— Могли бы и получше нам найти, — сказал Дамир.

Только я хотел ему рассказать, что он ещё в шикарных условиях живёт, как за меня это сделал Марк.

— Дружище, давай я тебе расскажу про первые дни в Шинданде и как жили там мы с Сергеем и Савеличем, — приобнял он Ренатова.

— Не стоит, — замялся Дамир, стыдливо отворачивая голову в сторону.

— Ты лучше послушай Марка, — сказал я.

— Или давай ему расскажем, как десантура живёт на боевых выходах? — предложил Барсов.

— Думаю, что стоит рассказать, — ответил я, но по лицу Дамира было видно, что он свою ошибку признал.

Приём в штабе полка был очень богатым на события. Сначала встретивший нас кубинец завёл нашу «банду» в кабинет к командиру полка подполковнику Дипо.

К нам сразу же обратились с просьбой о присутствии на торжественной церемонии вручения наград личному составу. Ну, как присутствовать! Вручать эти награды!

Большую часть нашей компании было решено отправить в гостевой дом, а я с Марком, в сопровождении Штыкова и командира полка пошли в актовый зал.

— Я бы лучше в гостевой пошёл. Там ведь еда будет, как думаешь? — спросил Марк.

— Думаю, что голодным тебя не оставят. У кубинцев это не принято, — сказал я.

Стоя перед входом в актовый зал, Барсов начал нервничать ещё больше. Он уже имел опыт «выступлений» перед кубинцами. Тогда положение спасла переводчица Мила, да и он готовился. А сейчас он нервничал, будто предложение собрался делать той самой Миле.

— Валентин Николаевич, это уже слишком, — сказал Марк Штыкову, но тот не слушал. — Я понимаю, что для них это большая честь, но не стоит.

Теперь уже деваться некуда. Старший нашей группы обо всём «договорился»!

— Дружище, а ты на чём собрался ехать на пляж? — шепнул я, пока Штыков был занят беседой с командиром полка. — Николаич договорился. Теперь будем действовать по вновь утверждённому плану, — пародировал я героя Папанова.

— Без шума и пыли? — посмеялся Марк.

— Без них самых, — ответил я.

Заиграл оркестр, и мы направились к президиуму. На стенах портреты Ленина, Брежнева, Кастро и ангольского президента Душ Сантуша. Ордена и медали аккуратно разложены, политработники быстро уточняют наши имена и звания, чтобы объявить всему личному составу.

В зале, помимо военных, присутствовали и женщины. Видимо, многие пришли сюда с жёнами.

Командир полка Дипо, после того как все расселись, начал зачитывать приветственное слово. Только сейчас я понял, что за мероприятие здесь у кубинцев.

На календаре 26 июля, а это значит, что сегодня очередная годовщина штурма казармы Монкада. В 1956 году это событие стало началом кубинской революции. Не сразу у них всё получилось, ведь Фидель Кастро был арестован тогда. Однако, потом его «Движение 26 июля» смогло совершить переворот и освободить страну от диктатора Батисты.

— «История меня оправдает»! — произнёс в своей речи кубинский подполковник, цитируя Фиделя Кастро.

Каждые цитата команданте была удостоена уставными для кубинской армии тремя быстрыми хлопками.

Марк опять толкает меня в бок и начинает нервничать.

— Серёга, я как этот подполковник Дипо говорить не смогу. Чё делать-то? — шептал он.

— Скажешь тоже самое, что и в Осмоне. Там же получилось, — ответил я.

Штыков услышав наши перешёптывания, пнул ногой Марка под столом в знак того, чтобы он молчал.

— Я тогда полвечера думал, что сказать. На листочке писал. А тут… у меня