Читать книгу "Сокровище Эдема - С. Л. Линни"

– Я радушно принял тебя в своем шатре, а ты теперь говоришь, что обокрал и обманул меня? – Лицо предводителя бедуинов потемнело.

– Нет, клянусь мужской честью, я ничего не украл. Прошу меня простить. Я выдал себя не за того, кем являюсь на самом деле, желая встретиться с вами. У меня не было дурных мыслей. Я не ювелир. Я являюсь сотрудником американского Центрального разведывательного управления. – Макмиллан предъявил опешившему бедуину свое удостоверение. – Я хочу купить шкатулку.

Опомнившись, Хаджи пришел в ярость и заявил:

– Так пользуйся теми же средствами, что и остальные участники торгов! У тебя нет права обманом нарушать неприкосновенность моего жилища!

Поскольку аль-Асим не стал немедленно звать на помощь, Макмиллан рассудил, что дело нечисто и у Хаджи нет желания объясняться перед своими родственниками, не говоря про все племя.

– Я предпочитаю прямые переговоры с глазу на глаз, – сказал Макмиллан. – Я могу предложить вам больше денег, чем самый щедрый покупатель в Интернете. А также еще кое-что, чего вам не даст больше никто. Возможность скрыться.

Ответ Хаджи был тщательно рассчитан и сформулирован:

– Мне не нужно скрываться. Я продаю шкатулку для блага племени.

– Нам обоим известно, что это неправда. Вы собираетесь скрыться, взять с собой молодую жену, прихватить деньги и больше не возвращаться.

– Да как ты смеешь!..

– Можете не беспокоиться, я никому ничего не скажу. Мне наплевать на то, как вы поступите со всеми этими людьми. Более того, я вам помогу, но в обмен на шкатулку. Я обеспечу вас документами, и вы сможете начать новую жизнь. Вас никогда не найдут ни люди вашего племени, ни дельцы черного рынка. Вы хорошо все обдумали? Да, у вас есть билеты на самолет, но паспорта? Визы? Неужели вы полагаете, что сможете заявиться в Соединенные Штаты просто так, без документов? Да еще с несовершеннолетней особой? Здесь я опять же смогу помочь вам так, как это не сделает никто другой.

Макмиллан снова увидел в глазах шейха тоску, ту же самую, с какой тот смотрел на прекрасное ожерелье с танзанитом. Но это выражение опять же исчезло, словно захлопнулась дверь.

«Что его сдерживает? Он должен был ухватиться за такое предложение обеими руками. Если только…»

– Этот интернет-аукцион, – дрогнувшим голосом произнес шейх. – Боюсь, если я не выполню его условия, то меня убьют.

Макмиллан презрительно фыркнул и спросил:

– А разве ваш клан не будет охотиться за вами? Так обезопасьте же себя от врагов, живите как царь с молодой женой. Вы не верите, что я смогу выполнить свои обещания? Вот. В качестве свидетельства добрых намерений и моих возможностей позвольте преподнести вам в дар то редчайшее ожерелье, которое я уже показывал.

Он протянул Хаджи футляр. Раскрыв его, аль-Асим с ужасом увидел, что в нем действительно находится дорогое ожерелье.

– Вам достаточно только продать мне шкатулку. Разумеется, я должен буду убедиться в том, что она подлинная.

На лице Хаджи снова проступило выражение мрачного беспокойства, затем колебание, смешанное с тоской.

«Почему его так встревожило то, что я хочу посмотреть шкатулку? Если только… шкатулки у него нет!»

Наконец все встало на свои места. Макмиллан понял причину страха и беспокойства, которые безуспешно пытался скрыть этот человек. Шкатулки у него больше нет, и он отчаянно пытается ее вернуть, чтобы осуществить все свои мечты.

Что ж, определенно это очень неприятный оборот событий, однако игра продолжается. Приз по-прежнему находится где-то рядом, а этот человек все еще является ключом к победе.

Положив руку на плечо шейху, Макмиллан доверительно произнес тихим голосом:

– Я не стану требовать от вас ответа прямо сейчас, но обещайте подумать над моим предложением, хорошо?

Хаджи молча кивнул, оглушенный всем услышанным.

Фрэнк Макмиллан направился в лагерь, убежденный в том, что аль-Асим не догадывается о маячке, закрепленном на воротнике его халата.

* * *

26 января 2007 года, 20.22

(14 часов 8 минут до окончания аукциона)

Иудейская пустыня, к западу от Мертвого моря

Израиль

Ясмин безучастно наблюдала за бурлящим вокруг праздником. Неужели в центре всего этого находится она? Неужели завтра ей предстоит навсегда покинуть шатер матери?

Девушка понимала, что, учитывая обстоятельства ее жизни, все это вряд ли кончится чем-либо хорошим. Она сама подтолкнула события, просто потому, что больше не могла продолжать жить так дальше. Уж лучше смерть.

Вероятно, так оно и будет.

Возможно, завтра она умрет.

Ясмин обещала матери, что будет радоваться – или хотя бы притворяться – в ночь хны. Однако ее не покидала тревога. В любом случае она оставляет мать и брата с Извергом. Хорошо, что мать наконец подала голос. Быть может, она не побоится выполнить угрозу.

Девушка надеялась помочь матери и брату. Когда она станет женой Хаджи, хватит ли у нее власти изменить текущее положение дел?

Ну а Хаджи, он правда хочет ей помочь? Понял ли он то, что она сказала ему при первой встрече? Ясмин решила сразу же во всем признаться, потому что в противном случае чистая простыня явилась бы неожиданностью, и даже Хаджи не смог бы защитить невесту от гнева сородичей.

Но вот она открыла правду, и Хаджи, похоже, ее услышал. Так или иначе, но калым он заплатил. Завтра они станут мужем и женой.

Но все же многое могло пойти наперекосяк. Возможно, Хаджи неправильно ее понял или же она сама ошиблась в его намерениях. Может быть, кто-то посторонний узнал о ее положении? Вдруг Изверг сам откроет правду о позоре падчерицы?

Ясмин считала свои шансы пережить следующий день как половина на половину.

Но даже в этом случае ей предстоит жить вдали от своих родных, с мужчиной, вчетверо ее старше. Муж будет иметь право поступать с ней так, как ему вздумается. Кто знает, какие желания придут ему в голову.

Быть может, для Ясмин лучше всего будет просто умереть.

Сколько девушек наслаждались праздничной ночью, а на следующий день открывался их позор? Им пели песни, их разрисовывали хной, перед тем как они умирали.

– Она такая робкая, – услышала Ясмин шепот матери, адресованный одной из родственниц, хотя никто и не делал ей замечания по поводу поведения дочери.

Ясмин понимала, что этого не должно быть. Однако одна ее половина втайне веселилась при виде всей этой суеты.

А вторая уже считала себя мертвой.

* * *

26 января 2007 года, 21.22

(13 часов 8 минут до окончания аукциона)

Иудейская пустыня, к западу от Мертвого моря