Читать книгу "Цветок яблони - Алексей Пехов"

А вот остальные люди. Указывающая понимала, что не сможет спасти многих. И мысленно, но быстро, листала в памяти страницы книги Дакрас, пытаясь найти, чем она могла бы быть полезна в этом бою.

Найти хоть что-то.

Вспышка. Оборванная нить. Смерть.

Не человек. Овца.

— Они здесь, — ее голос прозвучал глухо и безжизненно.

Шерон услышала, как гвардейцы пришли в движение. Бряцанье оружия, тихая команда старшего среди телохранителей.

Камешки зашуршали под подошвами Лавиани, когда та встала рядом. А затем сойка шепнула:

— Несколько дней назад ты балансировала где-то на тропке над пропастью. Едва не свалилась на ту сторону. Сейчас люди будут умирать. Как ты на это отреагируешь? Как пьяница, которому внезапно попал в руки кувшин с крестьянской настойкой? И что мне тогда делать? Снова пихать игральные кости в твой рот?

— Этого не случится, — в голосе Шерон звучала странная безмятежность.

— Потому что ты надеешься на такой исход, или есть причина для уверенности?

Тревожно и низко запел боевой рог, заглушая песнь ночной степи, и Шерон не ответила.

Мэлги пошли на штурм.

Указывающая примерно знала, что будет дальше. Стена вокруг городка слишком низкая и протяженная, чтобы держать ее таким количеством людей. Поэтому лейтенант даже не стал об этом думать, отдав без боя нижние кварталы, перегородив единственную улицу на середине подъема мебелью, телегами, камнями и выставив там основной отряд. С копьями, арбалетами, луками. Расположив стрелков на крышах и отправив два десятка перекрыть узкие переулки, через которые можно пробраться наверх, к храму, минуя основную линию обороны.

И даже она понимала, что этого недостаточно.

Знала мэлгов, помнила их упорство.

Бой начался внезапно. И сразу в нескольких частях деревни. Пришел к ним криками, ревом рогов, лязгом оружия и заревом. Одновременно вспыхнули овины, вместе с возросшим гомоном овец, оказавшихся в ловушке, и первые дома на южной стороне поселения.

Шерон ощутила болезненный укол. Первая смерть. И девушка знала, что не последняя.

Она с замершим сердцем стояла и слушала, как сталь бьет о сталь, как рычат люди и воют мэлги. Пожар разгорался, захватив еще несколько домов, перекинулся на сухую траву, пополз по ближайшему полю ломаной рубиновой линией.

Лавиани ходила по двору из угла в угол, словно дикая кошка в клетке. Воины, оставшиеся здесь, с ней, напряжены. Она вполне понимала их — там их друзья бьются насмерть, а они стоят без дела.

Пять минут. Десять.

Жизни вспыхивали. Гасли. Нити людей, которых она не видела, но чувствовала, рвались.

Гвардеец, появившийся на площадке, волок за собой раненого товарища. Шерон узнала Серро, бледного даже в этом оранжевом свете, почти выцветшего. Правая рука у него отсутствовала чуть выше локтя, культя была обмотана тряпкой. Та пропиталась кровью, набухла и уже не могла удерживать в себе алые капли.

— Куда вы его ведете?

— В Храм, сиора! Лейтенант приказал всех раненых туда.

— Сюда его. Ко мне. Освободите стол!

Гвардеец из охраны не мешкал. Ободранный старый деревенский стол под абрикосовым деревом, заваленный глиняными мисками и прочей утварью, был очищен одним широким взмахом.

— Помогите ему! — теперь Шерон распоряжалась, и на удивление ей повиновались.

Ну кроме Серро, который пытался возражать, но столь слабо, что его никто не услышал. Что не удивительно. По ощущениям Шерон, жить ему оставалось не больше получаса.

— Где его рука?

— Что? — принесший товарища воин опешил от вопроса.

— Где рука?! — она уже склонилась над раненым с одним из своих пузырьков с маслянистыми жидкостями, сохранившимися со времен Нимада.

— Т-там, сиора.

Она не видела, куда он указал, рявкнув Серро, терявшему сознание, но упрямо отказывающемуся пить жидкость:

— Прекратите, сиор! Иначе умрете быстрее, чем думаете! Крови в вас уже и так мало!

И тут же:

— Лавиани. Принеси, пожалуйста.

— Рыба полосатая! — сойка стояла за спиной. — А если там много рук валяется?!

— Неси только правые.

Та хохотнула, хотя Шерон и не шутила. Перемахнула через ограду, побежав в сторону алого зарева, туда, где был бой.

— Возвращайтесь обратно к лейтенанту. Всех, кто ранен — нести ко мне.

— Сиора…

— Я собираюсь их спасать, а не убивать.

— А что делать нам? — спросил гвардеец ее охраны, освободивший стол.

— Лично вы будете держать его, — она все же влила в Серро настойку и, не обращая внимания на то, как тот скривился, занялась повязкой.

Ладони тут же испачкались в крови.

— Не надо… — прошипел он, корчась от боли.

— Да держите же его! — Она пальцами, словно тисками, вцепилась в культю. — Вы истечете кровью, Серро. Очень быстро. Сейчас настойка подействует, и боль уйдет.

Он снова дернулся, простонал:

— Темная магия. Не хочу.

— Два варианта, — Шерон склонилась над ним и увидела в отражении суженных зрачков, что ее глаза стали прежними. Ужасно-белыми. Как у мертвой рыбы. — Я могу вернуть вашу проклятую руку. Или же вы умрете калекой. Быстро решайте, через минуту вы уже уснете. Ну?!

Раненый лишь слабо выругался и отвернул голову в сторону.

— Хуже теперь не будет.

— Тогда перестаньте мешать мне!

Она никогда не делала этого. Лишь читала в книге, видела нужные схемы и помнила, что и как надо делать. Чувствовала, что сил ее, благодаря браслету, с лихвой хватит на подобное. Тзамас, вопреки расхожему убеждению, могли не только поднимать мертвых, создавая из них гротескных чудовищ, но и лечить себя, друзей и союзников. Граней смерти слишком много, и знающие смерть порой создавали и жизни.

С рукой она справится.

Шерон была уверена.

Почти уверена.

Повязки давно не было, пальцы, скользкие от крови, горя бледным светом останавливали алый поток у края культи. Серро ничего больше не чувствовал, она видела, как расширились его зрачки, а он сам задышал медленно и ровно.

Настойка из волчьей ромашки и овечьих колокольчиков действовала.

— В сумке. Слева. На поясе. Длинный деревянный футляр. Достаньте.

Гвардеец, помогавший ей, достал, что было велено. Шерон отодвинула крышку, вытащила одну из своих длинных иголок, воткнула прямо в срез плечевой кости, глубоко, в костный мозг, и сталь, сияющая белым, зашипела, истаивая.

Лавиани появилась совсем не с той стороны, куда ушла. Выскочила из мрака, едва не получив копьем в бок от бдительного гвардейца. Она вся была в чужой крови, как и ее фальчион. Бросила на стол отрубленную руку: