Читать книгу "Краснокожий Пророк - Орсон Скотт Кард"

— Вообще, плохо дело. Я вижу лица каких-то краснокожих. Нож, ножи режут чью-то кожу. Вот сверкнул тесак.

Эл Миллер застонал.

— Здесь столько всего произошло, никак не разобраться, — продолжал Так. — Плохо видно. Нет. Нет, вижу — мужчину. Краснокожего. Мне знакомо его лицо, я видел его — он стоял вот здесь. Я знаю его.

— Кто это? — спросил Армор.

Хотя можно было не спрашивать, какой-то неприятный холодок пробежал по его спине.

— Такумсе, — ответил Так. Открыв глаза, он, как бы испрашивая прощения, посмотрел на Армора. — Армор, я б и сам никогда не поверил в это, — произнес он. — Я всегда считал Такумсе самым отважным человеком из тех, кого я знаю. Но он был здесь. Я видел, как он стоял вон там и отдавал приказы. Вот, вот здесь он стоял. Я разглядел его потому, что больше никто не стоял на одном месте так долго. И он был разъярен. Здесь никакой ошибки быть не может.

Армор поверил ему. Все поверили, потому что знали — Так никогда не врет, и если он сказал, что уверен в своих словах, значит, он в них уверен. Но должна же быть какая-то причина…

— А может, он спасал мальчиков, ты об этом подумал? Может, он появился как раз вовремя, чтобы остановить шайку диких краснокожих от…

— Прихвостень! — заорал кто-то.

— Вы знаете Такумсе! Он не трус, а похитить мальчишек может только трус, вы же знаете этого человека!

— Никто не может знать краснокожего.

— Такумсе не похищал их! — настаивал Армор. — Я это точно знаю.

Внезапно все замолкли, потому что вперед пробился Эл Миллер. Подойдя к своему зятю, Эл Миллер смерил его горящим взглядом, лицо его напоминало ад, настолько он был зол.

— Ты ничего не знаешь, Армор Уивер. Ты последняя дрянь, бесполезная накипь на котле с супом. Сначала ты женился на моей дочери и запретил ей творить обереги, потому что, по-твоему, это деяния дьявола. Затем ты начал якшаться с бродящими вокруг краснокожими. А когда мы задумали поставить частокол вокруг города, ты сказал: нет, не надо превращать город в крепость, иначе у французов появится предлог напасть и сжечь нас. Нет, мы лучше подружимся с краснокожими, тогда они не тронут нас, мы будем торговать с краснокожими. Посмотри, к чему это привело! Взгляни, что ты натворил! И мы продолжаем выслушивать твои речи! Я не считаю, что ты продался дикарям, Армор, я считаю, что ты просто самый тупой идиот, который когда-либо переправлялся через Гайо по пути на запад. И тупее тебя только мы, потому что продолжаем слушать твои побасенки!

Затем Эл Миллер повернулся к остальным мужчинам, которые взирали на него с таким трепетом на лицах, словно впервые в жизни лицезрели королевское величие.

— Десять лет мы следовали советам Армора. С меня хватит. Одного сына у меня отнял Хатрак на пути сюда, в его честь назван наш город. Сегодня я лишился еще двоих сыновей. У меня осталось всего пятеро, но клянусь, я сам вложу им в руки ружья и поведу на Град Пророка, чтобы отправить этих проклятых краснокожих прямиком в ад! И пусть мы все погибнем, но я исполню это! Слышите меня?

Его услышали, его невозможно было не услышать. Зазвучали одобрительные крики. Именно в таком слове они сейчас нуждались, в слове ненависти, гнева и мести, и никто не смог бы выразить эти чувства лучше, чем Эл Миллер, который всегда слыл мирным человеком и никогда не вступал ни с кем в споры. То, что он являлся отцом похищенных юношей, придавало его словам дополнительную силу.

— Насколько я вижу, — продолжал Эл Миллер, — Билл Гаррисон оказался прав. Краснокожему и бледнолицему не ужиться на одной земле. И вот что еще я вам скажу. Я не уеду. Я пролил здесь слишком много крови, чтобы свернуть вещички и сбежать. Я остаюсь — либо на этой земле, либо под ней.

— И мы тоже, — вторили ему мужчины. — Правду говоришь, Эл Миллер. Мы тоже остаемся.

— Благодаря Армору мы так и не построили крепость, а ближайший форт армии Соединенных Штатов — это Карфаген-Сити. Вступив в бой сейчас, мы лишимся всего, потеряем близких и родных. Поэтому мы будем сдерживать краснокожих, насколько это в наших силах, а тем временем кто-нибудь приведет помощь. Пошлем дюжину человек в Карфаген-Сити и попросим Билла Гаррисона прислать нам армию. Может, он даже привезет одну из своих пушек, если сможет. Мои мальчики погибли, тысяча жизней краснокожих за каждого! И этого мне будет мало, чтобы посчитаться за их кровь!

Следующим же утром дюжина всадников выехала на юг. Посланники уезжали с общинных лугов, повозок на которых все прибавлялось и прибавлялось по мере того, как все больше семей с отдаленных ферм приезжали в город к друзьям и родственникам. Однако Эла Миллера там не было. Вчера его речь привела в движение колеса мести, но вождем он становиться не собирался. Он не жаждал власти. Он просто хотел вернуть своих сыновей.

Зайдя в церковь, Армор в отчаянии рухнул на переднюю скамью.

— Мы допускаем ужасную ошибку, — поведал он преподобному Троуэру.

— Каковую обычно допускают люди, решив действовать, не посоветовавшись с Господом, — кивнул Троуэр.

— Такумсе здесь ни при чем. Я точно знаю. И Пророк тоже.

— Кроме того, никакой он не Пророк, во всяком случае Господь его не направляет, — подтвердил Троуэр.

— И он не убийца, — хмуро промолвил Армор. — Может, Так был прав, может, каким-то образом Такумсе замешан в этом деле. Но я знаю одно: Такумсе — не убийца. Во время войны генерала Уэйна, когда Такумсе был еще юношей, краснокожие как-то замыслили поджечь хижину, где содержались пленные бледнолицые. В те дни сожжение пленных было не редкостью. По-моему, это были чиппива, если я не ошибаюсь. Но на их пути встал Такумсе, один-единственный шони, и он заставил их остановиться. «Мы хотим, чтобы белый человек уважал нас, чтобы обращался с нами как с нацией, — сказал он. — Вряд ли белый человек проникнется к нам уважением, если мы и дальше будем творить зверства! Мы должны стать цивилизованными. Никаких больше скальпов, никаких пыток, никаких костров, никаких убийств пленных». Вот что он им сказал. И эти слова он не устает повторять. Да, он убивает в битве, но в своих набегах на южных поселенцев он не убил ни единого человека. Ни единого, понимаете?! Если Такумсе действительно захватил этих мальчишек, у него они в безопасности, как дома в маминой постельке.

Троуэр вздохнул.

— Что ж, вы лучше знакомы с краснокожими, чем я.

— Я знаю их лучше, чем кто-либо. — Армор горько расхохотался. — Поэтому меня зовут прихвостнем и не слушают ни единого моего слова. Теперь они решили позвать на помощь этого торговца виски, царька Карфаген-Сити, чтобы он пришел сюда и разобрался. И он станет героем. Его выберут настоящим губернатором. Да его президентом сделают, если Воббская долина когда-нибудь вступит в США.

— Я не знаком с этим Гаррисоном. Может, он вовсе не такой дьявол, каким вы его рисуете.

Армор рассмеялся: