Читать книгу "Растворяясь в ярком свете - Джессика Кусд Эттинг"

На лице Брук, наконец, отражается понимание.

– Вот именно, – подхватываю я.

– Или лучше сказать – за яичники? Жизнь ведь, как-никак, женского рода, и никаких яиц у нее нет. – Синтия тут же понимает, что мы с Брук не в настроении вдаваться в такие лингвистические тонкости, и решает самоустраниться: – Что ж, мне нужно бульон с косточкой доварить. Я буду рядом, девочки, если понадоблюсь вам.

С этими словами она величественно, как последняя спасательная шлюпка с «Титаника», плывет обратно на кухню.

– Я думала, ты разобьешься! – В ввалившихся глазах Брук сверкают слезы. – И мне придется беспомощно наблюдать твою кончину. – Она всхлипывает. – Я понимаю, что не имею права ни злиться, ни жаловаться на неудачные дни, как раньше, но как мне было не испугаться за тебя?

Возможно, потому что всеми силами старалась не смотреть на сестру с самого момента ее приезда, я вдруг замечаю, насколько сильно она изменилась: похудела так, что одежда висит мешком, а волосы стали тусклыми и посекшимися.

Ее потрепанный вид под стать моим чувствам.

– Я же сказала, что мне жаль. – Понимаю, что говорю, как восьмилетний ребенок, которого взрослые заставляют извиниться. Однако терзающие меня угрызения совести из-за того, что подвергла Брук такому эмоциональному испытанию, вовсе не означают, что я прощу ее за все остальное.

Долгое время она ждет, не говоря ни слова.

– Ну что ж, ладно. – Она выкатывает из угла свой чемодан на колесиках, быстро расстегивает молнию и запихивает внутрь косметичку с туалетными принадлежностями, которую я видела у нее сегодня утром.

– Что ты делаешь?

– Уезжать собираюсь.

Именно этого я и хотела, да. Однако, наблюдая за тем, как сестра трясущимися руками пытается застегнуть чемодан, я испытываю укол вины. Укол. Внезапно почувствовав сильнейшую усталость, я ложусь на диван.

– А!

– Раз ты не хочешь меня слушать, мне нечего здесь больше делать. Не стану навязывать тебе свое мнение.

С моих губ срывается горький смешок.

– Впервые за все время.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты в самом деле не понимаешь? – Я во все глаза смотрю на нее, стоящую передо мной в недоумении, будто ей память стерли.

Брук выдвигает вперед подбородок и становится похожей на привычную ипостась себя, привыкшую все держать под контролем.

– О чем ты толкуешь? – Я поражена ее стремлением переписать историю, а она тем временем продолжает напирать: – Не нужно мне было приезжать, Эбби. Хоть ты и не говоришь этого вслух, я понимаю, отчего ты не хочешь меня видеть. – На мгновение ее голос срывается. – Поверь, я ненавижу себя за то, что оказалась ген-отрицательной, гораздо сильнее, чем могла бы ты.

Погодите-ка. Что она только что сказала? Я в негодовании вскакиваю с дивана.

– Да ты шутишь! Вот, по-твоему, что происходит? Типа, я расстроена, потому что я носитель гена, а ты нет?

Брук округляет глаза, будто с трудом верит, какая я тупая.

– Ну да.

Я прямо-таки ощущаю, как от меня валит пар. Если Синтия в самом деле видит мою ауру, как утверждает, уверена, что она у меня сейчас огненно-красная.

Даже в худшие мгновения я не желала Брук подобной участи. Я никогда не бросила бы ее в огонь ради собственного спасения.

– В чем же тогда дело? – не сдается она. – Мы выступали единым фронтом, когда шли узнавать твои результаты.

При словах «единый фронт» у меня вскипает кровь. Плохо уже то, что она целых шесть месяцев непрерывно их повторяла. Однако то, как буднично она использует их после всего случившегося, вызывает у меня рвотный рефлекс.

– А потом ты перестала со мной разговаривать, сбежала на Каталину и заявила маме, что не хочешь меня знать. Если дело не в гене, в чем тогда? Отчего ты так зла на меня?

– Потому что это ты во всем виновата! – Все лето обвинение крутилось у меня в голове, и вот наконец выплеснулось на свободу.

Брук отшатывается, будто я ее ударила.

– Я виновата?

– Я никогда не пошла бы делать тест, если бы не ты! Лучше бы и не делала. Теперь моя жизнь уже никогда не будет прежней. Ты это понимаешь? Я никогда не буду прежней.

Вот и раскрыт мой самый мрачный секрет. Я отступаю на несколько шагов, чувствуя себя как хищник, внезапно попавший в ловушку, – сердце бешено колотится, взгляд бегает в поисках укрытия, но его нет.

Из кухни появляется Синтия.

– О, Эбби, – мягко восклицает она. Ее голос – само воплощение скорби. Сама-то она поступила правильно и не стала узнавать результаты теста. Чертов гений.

Брук раскрывает рот от изумления.

– Результаты в любом случае остались бы прежними.

– Мне следовало повременить! Тогда у меня было бы куда больше времени на поддержание веры, что все хорошо. Тебе такое было не по силам, а вот мне – вполне. Но теперь уже ничего не поделаешь!

Я впервые сказала это вслух. У меня вздымается и опускается грудь. Какое же облегчение – наконец высказать ей в лицо слова, которые долго томились в плену моего сознания.

– Ты сказала, что тоже хочешь узнать результат, – тихим голосом возражает Брук.

– Лишь потому, что ты уверяла, будто семьи, которые не проходят тестирование одновременно, распадаются, а ты хотела «выступить единым фронтом».

Она морщится.

– Эббс, я не имела в виду…

– Ты считала, что нам обеим станет проще планировать дальнейшую жизнь, если будем точно знать, что нам уготовано.

– Позволь заметить, что я так не считала, но…

– Тебе было мало узнать собственную подноготную. Понадобилось сунуть нос и в мою тоже!

Брук прищуривается, словно солнце светит ей прямо в лицо.

– Я думала, мы приняли это решение вместе. А выходит, я решила за нас обеих.

– Нет, ты просто сделала то же, что и всегда. Создала ситуацию и вынудила всех вокруг поступить так, как нужно тебе.

– Ничего подобного я не делала…

– Ты приехала сюда, зная, что я не захочу тебя видеть. Ты настояла на прочтении письма от папы, хотя я была против. Ты решила разыскать его, не поставив меня в известность! Почему, черт подери, я, по-твоему, уехала? Что ты планировала дальше? Силой устроить нам встречу?

Некоторое время она обдумывает мои слова.

– Ладно, Эбби, я тебя услышала. Но этот тест… Мы же полгода об этом говорили. Зачем ты согласилась, если на самом деле не хотела?

Этот вопрос впивается мне в кожу, как пропитанный ядом дротик.

В самом деле, почему я пошла против своего шестого чувства? Могла же изменить решение в то утро! Брук уже знала, что она ген-отрицательная. А у меня была возможность в последний момент дать задний ход. Остановить доктора Голда, прежде чем он надорвал конверт. Попросить его обо всем забыть. Я бы подождала… лет пять. Брук бы, конечно, расстроилась, но в то время и в том месте решать свою судьбу нужно было мне.