Читать книгу "Алтарь Горгоны - Евгений Гаглоев"

Оставшись один, Алексей Воронин придвинул к себе ветхий полицейский протокол, датированный 1866 годом. Пожелтевшие страницы были такие хрупкие, что едва не крошились в руках, поэтому Алексей перелистывал их очень осторожно, стараясь даже дышать в сторону. Просмотрев всю подшивку, заполненную мелким почерком, он вернулся к началу и начал читать.

Протокол допроса задержанной Р. А. Рязанцевой, произведенного в участке города Нового Ингершама 1 июня 1866 года судебным приставом В. И. Ястржембским.

ПРИСТАВ: Имя свое назовите.

РЯЗАНЦЕВА: А то ты не знаешь, касатик!

ПРИСТАВ: Порядок таков. И никаких касатиков мне тут! Мы с тобой шутки шутить не намерены.

РЯЗАНЦЕВА: Скажите, какой серьезный. Да еще мамка твоя ко мне бегала, когда тебя и в помине не было.

ПРИСТАВ: Имя, я сказал!

РЯЗАНЦЕВА: Да ладно, не серчай, пристав. Руфина Рязанцева. По отцу – Афанасьевна. Почто задержали меня?

ПРИСТАВ: Вопросы здесь я задаю! Мать погибшей девицы Тимирязевой показала, что дочь ее к тебе пошла, а домой потом не вернулась. Растерзанное тело нашли в лесу недалеко от побережья. 18 июля дело было. Припоминаешь?

РЯЗАНЦЕВА: Так не она первая, не она последняя. Я здесь при чем? Ко мне многие ходят. Говорю же, еще мамаша твоя в молодости хаживала.

ПРИСТАВ: Это к делу не относится! Была у тебя погибшая в тот день или нет?

РЯЗАНЦЕВА: Была. Как и другие, поворожить хотела. Ушла уже в сумерках. Больше я ее не видела и к смерти ее непричастна.

ПРИСТАВ: А если обыск в твоем доме проведем? Если найдем что из вещей погибшей?

РЯЗАНЦЕВА: На что это ты намекаешь, касатик?

ПРИСТАВ: Мать показала, что ожерелье дочери похищено. На теле его не обнаружено.

РЯЗАНЦЕВА: И не похищено вовсе. Она мне его за работу дала.

ПРИСТАВ: Так, значит, у тебя оно?

РЯЗАНЦЕВА: Это плата, говорю же вам. Бесплатно я не работаю.

ПРИСТАВ: Подозрительная ты старуха, Руфина. Кто-то еще из погибших бывал у тебя?

РЯЗАНЦЕВА: А если и бывали, то что? Гибли-то девки молодые да дети малые. Девок ко мне много ходит, каждая со своими делами и неурядицами. Кто деньгами расплачивается, а кто – фамильными драгоценностями. Но в чем тут моя вина, если дикие звери людей губят?

ПРИСТАВ: Да у нас тут диких зверей отродясь не водилось.

РЯЗАНЦЕВА: А кто ж тогда? Кто-то же людей разорвал! А я старая и больная женщина, меня обидеть всякий может. Наговорят невесть что!

ПРИСТАВ: Ну будет уже дурочкой прикидываться. В городе все знают, на что ты способна. Девица Аршакуни к тебе приходила? Не ври только. Свидетели есть.

РЯЗАНЦЕВА: Приходила! И что?

ПРИСТАВ: Исчезла без следа вскоре после этого. А поместье сгорело, почти все обитатели его погибли. Кто погорел, другие в дыму задохнулись. Барышню так и не нашли. Скажешь, не странно?

РЯЗАНЦЕВА: Спятила ваша барышня, вот что. Подпалила ночью родной дом и сбежала. Я в том не виноватая.

ПРИСТАВ: Сбежала или мертва?

РЯЗАНЦЕВА: Живехонька, скрывается только от людей. Отец свадьбе ее препятствовал с Федькой Апраксиным, вот она и спятила от горя.

ПРИСТАВ: Апраксин… Это капитан «Арканума»?

РЯЗАНЦЕВА: Он, родимый.

ПРИСТАВ: Видели его тут недавно на берегу. Вернулся тайно ото всех, а вскоре убийства начались. Совпадение? По глазам вижу, что знаешь что-то об этом.

РЯЗАНЦЕВА: Ишь, чего! Может, и тебе в ведуны податься, касатик?

ПРИСТАВ: Ты мне зубы не заговаривай, ведьма. Говори толком, что тебе известно. А иначе все убийства на тебя перепишем.

РЯЗАНЦЕВА: А мне-то в них какой прок?

ПРИСТАВ: Мало ли что тебе нужно для твоих темных ритуалов. Все в городе знают, что ты ведьма. А ведьмы испокон веков честным людям пакостят!

РЯЗАНЦЕВА: Скажешь тоже! Люди ко мне не за злом, а за помощью ходят.

ПРИСТАВ: Ты от разговора не увиливай. Кровь, волосы человеческие… Что для колдовства своего используешь?

РЯЗАНЦЕВА: Неужто ты, пристав, и правда веришь во все это?

ПРИСТАВ: Какая тебе разница, во что я верю? Главное, что ты сама в это веришь. А значит, запросто могла девиц и детей убивать! Так будешь говорить, старая, или приказать тебя кнутом сечь? У нас такие умельцы имеются, костей потом не соберешь.

РЯЗАНЦЕВА: Не трогала я никого! А коль расскажу, так все равно не поверишь.

ПРИСТАВ: А ты попробуй. Вдруг поверю?

РЯЗАНЦЕВА: Видела я кое-что. Во снах своих, в видениях. Бывает у меня такое, то будущее предвижу, то в прошлое заглянуть могу. И первые видения еще с месяц назад начались.

ПРИСТАВ: И что же ты увидела?

РЯЗАНЦЕВА: Это Федька Апраксин во всем виноват. Не сам, конечно, заставили его. С него и началось все. Не знаю, как еще объяснить…

ПРИСТАВ: Значит, он и правда вернулся?

РЯЗАНЦЕВА: Вернулся, супостат, да не один. С ним еще и другие пришли. Хищники… Из-за моря-океана. И Федька теперь один из них. Оттого и девица Аршакуни умом тронулась – видела кое-что, чего обычному человеку видеть не положено.

ПРИСТАВ: Да что ты несешь, ведьма? Не понимаю твоего бреда!

РЯЗАНЦЕВА: Так вы сами просили!

ПРИСТАВ: Говори толком, что за хищники? Откуда взялись? Сколько их и где скрываются?

РЯЗАНЦЕВА: А вот этого не ведаю. Только они – не простые звери. Разумные. И поклоняются могущественной Темной богине. Древнее это божество из старых времен… Великой властью обладает… Видела я ее во снах своих. Зовет… Призывает…

ПРИСТАВ: Кого призывает-то?

РЯЗАНЦЕВА: А таких, как я, кто тоже силой обладает.

ПРИСТАВ: Окончательно рехнулась, старая. А хочешь мою версию знать? Это ты людей убиваешь. Не своими руками, конечно, но пособляешь кому-то! Ради денег и драгоценностей либо по какой другой причине. У тебя в доме, говорят, с избытком всякой мерзости – кости человеческие, тряпичные куклы, волосами набитые, горшки с разными смрадными зельями. Также книги запретные хранишь, которые давно сжечь надобно. Ну да ничего, мы у тебя обыск проведем, и ежели найдем что-то, что жертвам принадлежало, – конец тебе, старая!

РЯЗАНЦЕВА: Нет! Я правду говорю. Что знаю, все тебе рассказала!

ПРИСТАВ: Ага, бредни свои старушечьи. Довольно, допрос окончен. Запереть ее в карцере, а завтра с утра провести в доме обыск…