Читать книгу "Тайный обожатель - Натали Лавру"

– Что было, то было, – ответила Оля. – Мне просто стало невыносимо здесь.

– А Хастад?

– Пусть живёт, как хочет. С меня хватит этой грязи с судами, пытками и исправительными работами.

Великан материализовался сразу же после этих слов.

Девочки инстинктивно охнули и отскочили к стене.

– Привет, – как бы не заметив бурной реакции на своё появление, поздоровался Хастад. – Я присмотрю за ней, не беспокойтесь.

– Привет, – первой отмерла Женя. – Спасибо, что позвал нас. Оля бы и не вспомнила, наверное.

– Мне не нужно, чтобы за мной присматривали. Я просто хочу пожить в уединении, – сказала Оля. – Не нужно меня искать, Хастад. Оставь это. Поищи для жизни какой-нибудь другой мир.

– Хорошо, – наконец, ответил великан, – я сделаю, как ты просишь. Попробуй пожить одна, – с этими словами он исчез.

– Вот те раз! – удивлённо воскликнула Женя.

– Оля, а ты точно хотела именно этого? – спросила Алёна.

– Я бы хотела жить в реальности, где нет никаких пришельцев, – сказала Оля.

– Иногда мне кажется, что он более человечен, чем многие люди, – нехарактерно смело высказалась Алёна.

– Кажется… – ухмыльнулась Оля, вспоминая «несчастный случай», произошедший с Крючком, и убийство бывшего участкового Краснова.

– Ты отпишись потом, как устроишься. И если надумаешь позвать нас в гости, мы приедем. Мне бы хотелось, чтобы наши отношения остались прежними, – улыбнулась напоследок Женя.

– Ничего не обещаю. Не знаю, как там будет. Может, ещё увидимся, – попрощалась Оля, провожая девочек, а вместе с ними свою прошлую жизнь.

Глава 26

Минск разительно отличался от Москвы. Причём, на Олин взгляд, в лучшую сторону. Здесь даже дышалось легче. Никто не спешил, расталкивая зевак локтями. Время тянулось плавно, размеренно, без суеты. Многие здания стояли старые, явно из прошлого века.

Оля сняла койку в хостеле, отдохнула после перелёта и отправилась в агентство недвижимости.

Ей показалось странным, что в другой стране все говорят по-русски. На белорусском и английском были только вывески и путевые указатели.

Сначала Оля намеревалась уехать куда-нибудь в маленький городок, в глушь, но потом подумала, что, чем меньше город, тем лучше все друг друга знают. Сплетни разлетятся мгновенно. А Оле ни к чему огласка.

Решено было остаться в Минске.

В центре города Оля жить не хотела, да и цены на жильё там были не для её кошелька.

Искать подходящий вариант пришлось почти месяц, и всё это время она чувствовала, что по-настоящему осталась одна.

Приходилось питаться либо в столовой, либо заваривать обеды быстрого приготовления, от которых потом резало в желудке. Еда казалась помоями по сравнению со стряпнёй великана. Но Оля упорно убеждала себя, что так лучше, так правильнее, что у них с Хастадом нет и не могло быть будущего. А к отвратительной еде можно и привыкнуть.

***

Подходящая по стоимости квартира нашлась на окраине города и в отдалении от метро. Однушка без ремонта на верхнем этаже старой панельной пятиэтажки без лифта.

Запах в квартире витал старческий, обои кое-где свисали со стен завитками, сантехника была старая, ванна и фаянс пестрели ржавыми потёками. Зато из окон открывался живописный вид на поле. Хоть бери холст и рисуй.

Если бы у Оли был хоть маломальский выбор, она ещё подумала бы, покупать такое жильё или нет, но все остальные варианты были гораздо дороже, и тогда не на что было бы купить холодильник и стиральную машину.

Мебель, оставшаяся в квартире, называлась так только номинально. Фактически это была зловонная рухлядь. Бывшие владельцы поленились вывезти хлам, поэтому первым делом Оля наняла грузчиков.

***

Первая неделя после приобретения недвижимости прошла в суете: попытки отдраить квартиру и избавиться от старческой вони, покраска стен, покупка дивана, шкафа и необходимой бытовой техники. На этом деньги кончились. Остались грошики, на которые хватит купить макарон и крупы. И всё.

За целую неделю в гости к Оле наведался только местный участковый.

– Здравствуйте. Майор Николай Лещенко, – с порога представился человек в форме.

– Здравствуйте, – ответила Оля, пуская майора в квартиру.

– Вы – Белова Ольга Александровна. Всё верно? Я обязан поставить вас на учёт как новоприбывшую личность, имевшую в прошлом судимость.

– Да, ставьте. Что от меня требуется?

– Вообще-то я пришёл предупредить вас чисто по-человечески. Район у нас тихий, спокойный, всех хулиганов мы знаем в лицо, так что очень надеюсь на вашу добропорядочность. И напоминаю, чтобы вы встали на учёт в центр занятости, это у нас на проспекте Любимова. Удобней всего добираться на пятьдесят втором автобусе.

– Спасибо. Я как раз собиралась, – кивнула Оля.

– Оч-чень хорошо! – отчеканил участковый. – А вы не принесёте мне стакан воды? Запыхался, пока поднимался к вам…

– Да, конечно, – ответила хозяйка квартиры и отправилась выполнять просьбу.

Участковый с улыбкой поблагодарил и вернул пустой стакан.

– Если возникнут какие-то вопросы, обращайтесь. Всего доброго!

– До свидания, – попрощалась Оля и закрыла дверь.

Визит полицейского показался Оле странным. Скорее, даже не сам визит, а поведение служащего. Какой-то он был слишком доброжелательный, напомнил про службу занятости, даже подсказал, как добраться. Или люди в Беларуси все такие?

***

Работа для Оли нашлась. С судимостью за контакт с пришельцами можно было рассчитывать только на должность уборщицы. В конце концов, и это тоже профессия. На зарплату можно прожить, хоть и скромно.

Тяжелее было другое: Оле всё время казалось, что Хастад вот-вот появится, что он не мог вот так про неё забыть. Больно и тоскливо чувствовать себя никому не нужной, нелюбимой. Раньше великан окружал её своей назойливой заботой, а теперь возникшая пустота наводила панику.

Вечерами Оля подолгу сидела в прострации, глядя в пустоту. За что бы она ни бралась, всё буквально валилось из рук. Еда, как назло, получалась невкусной, но приходилось давиться и проглатывать, так как ничего другого не было.

С исчезновением великана жизнь стала только хуже. Одно лишь беспросветное одиночество и серость.

Поначалу Оля внушала себе, что нужно просто привыкнуть и станет легче, но душевная боль с каждым днём только накапливалась и вскоре прорвалась наружу обильной истерикой. Можно было реветь, не стесняясь, сколько влезет, всё равно некому попенять или утешить.

Вселенная, словно вторя Оле, обрушила на землю потоки воды. Так что рыдала Оля под шум дождя, который лишённой ритма дробью барабанил по окну.