Читать книгу "Чувство реальности. Книга 1 - Полина Дашкова"

Григорьев не любил водку. Даже в небольших количествах онавызывала у него сильную изжогу, особенно на пустой желудок. Если он пил, топредпочитал хороший коньяк или красное сухое вино. Между тем Кумарин успел ещераз наполнить рюмки.

"Вот он, главный этап проверки. Он загоняет меня втупик”, – отрешенно думал Андрей Евгеньевич, морщась и шаря глазами по столу впоисках хоть какой-нибудь закуски. Но ничего съедобного не было. Кумарин втретий раз налил.

– Пару месяцев назад вы сказали, что вынуждены иногдаотвечать Макмерфи взаимностью, – проговорил резидент и поднял свою стопку,призывая Григорьева в третий раз выпить вместе с ним, – я проанализировалстепень этой взаимности. Признаюсь, если бы не история с идиотом Демченко, явынужден был бы сдать вас руководству в качестве раскрытого мною “крота”. Дапейте же, что вы смотрите, как будто там не водка, а цианит?

"Сухарик, крекер, что-нибудь закусить!” – в отчаянииподумал Григорьев, сгорая от изжоги и страха под спокойным внимательнымвзглядом резидента. Следовало немедленно взять себя в руки, иначе конец.

– Ну, что же вы застыли? – с легкой усмешкой подбодрил егоКумарин.

Андрей Евгеньевич не стал пить. Он демонстративно отставилстопку.

– Всеволод Сергеевич, – вздохнул он и укоризненно покачалголовой, – если бы вы на секунду усомнились в моей честности, вы бы не вели сомной этот разговор. Вы бы дали мне улететь в Москву, снабдив руководство всейимеющейся на меня информацией. Но поскольку мы здесь сейчас сидим, пьем ибеседуем на странные темы, серьезного компромата у вас на меня нет. Его и неможет быть. Работа, которую я веду с Макмерфи больше полутора лет, одобренавами и центром. Я добросовестно играю порученную мне роль. Для Макмерфи язавербованный агент, поэтому из меня не удастся сделать “крота”, даже если менясдаст кто-нибудь с той стороны, например этот ваш Колокол.

Лицо Кумарина оставалось спокойным. Когда Григорьев упомянулКолокола, оно стало нарочито спокойным.

– Вы справедливо заметили, – продолжал Григорьев, – что внашей работе все весьма относительно, границы между своими и чужими постепенностираются. Когда французы выгнали из страны сорок пять наших дипломатов,работавших в посольстве СССР в Париже, помните, какая началась паника? Искалипредателя, предлагали внедрить в широкую практику аппарат “Полиграф”,подвергнуть проверке на “детекторе лжи” в обязательном порядке всех поголовно,от уборщиц до высшего руководства. А что оказалось? Французы вычислилисотрудников КГБ совершенно самостоятельно, быстро, бесплатно. Чистые дипломатыв советском посольстве не имеют машин, пользуются по вызову автомобилями изпосольского парка. А сотрудники КГБ разъезжают на собственном автотранспорте. Иквартиры у них лучше, и материальный уровень выше, настолько, что это сразубросается в глаза. Чистому дипломату на представительские расходы выдаютсякопейки, сотрудников КГБ не ограничивают в средствах.

– Да, все верно, – машинально кивнул Кумарин, как будтовыходя из странного оцепенения, – все логично и ясно. Но вы уверены, чтокому-то нужны эта логика и эта ясность? Лучше найти иные причины провалов,более лестные и пристойные. Признаваться в собственной тупости и жадностистыдно, идеологически вредно. А выявлять врагов, предателей, разоблачатьковарные замыслы противника – это долг скромных героев невидимого фронта,тяжелая, но почетная обязанность. Впрочем, вы это сами отлично понимаете. Вначале разговора я сказал вам, что Лондон отменяется. Но не потому, что мнеудалось отстоять вас и оставить здесь. Скажу честно, я попытался, нонатолкнулся на стену.

Боюсь, дело плохо. Как только вы вернетесь в Москву, васотправят в один из наших закрытых санаториев и начнут проверять. Возможно, вамудастся выкрутиться, но вы станете невыездным на неопределенный срок.

– Почему? Что-нибудь случилось? – спросил Григорьев сдурацкой растерянной улыбкой.

– Не знаю, – пожал плечами резидент, – причин может бытьмножество. Например, кто-то решил, что информация, которую вы поставляетеМакмерфи, по своему количеству и качеству резко превышает нормы, обусловленныенеобходимостью. Каковы нормы, никто не знает, но это не важно. Вас больше невыпустят и будут серьезно проверять. Вы хотите этого?

– Какая разница, хочу я или нет?

– Если бы не было разницы, я не вел бы с вами все эти долгиестранные разговоры, не показывал бы вам сверхсекретные документы, – проговорилКумарин и раздраженно поморщился, – вы хорошо помните, о чем в них шла речь?

– Да, конечно.

– Ну, тогда вас не слишком удивит мое предложение. Япредлагаю вам уйти к американцам. Ваш уход будет обставлен как положено. Васназовут предателем, заочно приговорят к смертной казни. Что делать? Иначе никтоне поверит. Вы уйдете, разумеется, не пустой. Вы сдадите им нескольких нашихагентов-нелегалов. Не волнуйтесь, в этом смысле все будет чисто. Для подобныхслучаев имеется балласт, от которого надо избавляться.

– Для подобных случаев? – тихо перебил Григорьев. – Выхотите сказать…

– Да, я хочу сказать, что вы не первый и не последний.Существует Управление Глубокого Погружения. Основная задача на сегодня –создание по всему меру агентурной сети нового типа. Профессионалы должныобслуживать не прогнившее государство, коего скоро не станет, а конкретныхлюдей, таких же профессионалов. Принцип работы – никакой идеологии, минимумбюрократии, максимум практической пользы. Чтобы внести окончательную ясность,скажу: вы нужны мне внутри ЦРУ. В качестве разоблаченного агента илиневыездного неудачника вы меня не интересуете, и никакой поддержки со своейстороны я вам не обещаю. Более того, я буду вынужден вас утопить. Итак, выготовы ответить? Или у вас есть еще вопросы?

– Есть. Зачем я вам нужен внутри ЦРУ?

– О, вы мне там очень, очень пригодитесь. Например, когдаамериканцы будут распределять эти свои миллионы, они непременно посоветуются свами. Когда за рубеж на частные банковские счета хлынет советское золото, импотребуются ваши комментарии.

– Предателям никогда не доверяют полностью, – быстро, хриплозаметил Григорьев.

– А что такое предательство? – усмехнулся резидент. – Мы свами выросли на нем, мы им пропитаны, мы им провоняли насквозь. Мы вербовали,шантажировали, подсматривали и подслушивали, всасывали в себя из внешнего миравсякую мерзость – доносы, жадность, зависть, тщательно переваривали и обильноотрыгивали назад, во внешний мир. Именно предателям в наших кругах доверяют, уних учатся. Вспомните хотя бы Кима Филби. Ну ладно, это уже лирика. Нет нивремени, ни сил. Степень доверия к вам Макмерфи и его коллег зависит от вашегопрофессионализма. Еще вопросы?

– Если я уйду, у вас будут большие неприятности.