Читать книгу "Запах полыни - Галина Гордиенко"

Женька побледнел и украдкой показал Тане кулак. Он не сомневался, сумасшедшая сестрица — никаких тормозов! — свое опасное увлечение от родителей скрывает.

Гости восторженно загомонили, так называемые «бои без правил» они видели только по телевизору. Бессовестный Векшегонов сочувствовал изо всех сил: опоздали, мол, ничего не попишешь, сезон закрыт до следующей зимы. Вот если они встретятся за этим столом поздней осенью…

Таня с силой захлопнула за собой дверь и горячим шепотом высказала все, что думала о Векшегонове.

Жаль, он не слышал!

Колыванов быстро выпил свою чашку чая и извинился перед гостями: ему нужно выйти. Неожиданная встреча с сестрой — он и не знал, что Татьяна дружит с Вероникой, — вдруг показалась знаком свыше.

Он давно хотел поговорить с ней о разводе, так почему не сейчас? Не то чтобы Колыванов собирался прямо завтра бежать расписываться с маленькой уборщицей, он вообще не будет спешить с браком, дурное дело нехитрое, всегда успеется, но…

Он не женат, и точка.

Пусть документы соответствуют факту.

Фиктивный брак исчерпал себя!

Колыванов нашел взглядом Татьяну и невольно улыбнулся: снова на подоконнике, как всегда. Любимое место с раннего детства, Танины родители проиграли войну, едва начав, девчонка умела настоять на своем.

— Не ожидал тебя здесь увидеть, — добродушно сказал он.

— Секретарша к зубному помчалась с острой болью, — хмуро бросила Таня, по-прежнему глядя на поток машин внизу, — уговорила подменить.

— Не думал, что ты дружишь с Вероникой…

— А я и не дружу!

— Ну да: постель — не повод для знакомства…

— У вас у всех одно на уме!

— Вовсе нет…

— И шутки у тебя дурацкие, даже пошлые!

— Послушай, я не хочу с тобой ссориться…

— Собираешься мирно разобраться: сколько мне платят за синяки и в курсе ли мамочка?

— Тебе не пять лет, чтобы я вмешивался в твою личную жизнь…

— Что, серьезно не с этим пришел?!

Девушка наконец обернулась к брату, и Колыванов нервно сглотнул: солнечный свет безжалостно высветил все кровоподтеки, в затененном кабинете Танино лицо производило менее шокирующее впечатление.

— Нет, мне, понятно, любопытно, кто это тебя так отделал, — Колыванов осторожно дотронулся до ссадины на подбородке, — но лезть с допросом… не буду.

— Тогда чего ради удрал с совещания? — примирительно проворчала Таня. — Не успел пересчитать мои царапины, слишком быстро сбежала?

— Как вы любите переводить разговор на себя!

— Мы — это, естественно, женщины?

— Угадала.

— Хочешь сказать — у тебя ко мне дело?

— Снова угадала.

— И какое?

Таня пошлепала рукой по подоконнику, и Колыванов послушно сел рядом, он не собирался спорить с Татьяной по пустякам. С ней вообще лучше не спорить.

Колыванов улыбнулся в настороженно поблескивающий серо-голубой глаз — второй было не разглядеть, настолько распухла щека, — и коротко сказал:

— Развод.

— Чей?!

— Мой, конечно. Тот, что ты обещала оформить по первому требованию.

Таня по-детски приоткрыла рот. Колыванов невольно хохотнул: здоровый глаз стал совершенно круглым, и синевы в нем прибавилось.

— Ах, то-от… — пробормотала Таня. — На Нинке, значит, женишься…

— Ошибка.

Таня смотрела непонимающе. Колыванов любезно пояснил:

— С Ниной мы расстались.

— Тогда… зачем?

— Какая тебе разница?

— Ну… — замялась Таня, с любопытством изучая излишне невозмутимую физиономию брага. И потрясенно воскликнула: — Ты влюбился в другую?!

— Допустим. И что?

— Да нет, ничего. Твое дело. Просто вы так долго встречались с Нинкой, я думала…

— И напрасно!

— Что — напрасно?

— Думала! Думать вообще вредно, разве не знаешь?

Таня показала брату кулак, чтоб не забывался, и почему-то шепотом поинтересовалась:

— И кто она?

— Ты о ком?

— О девчонке, на которой женишься.

— О женитьбе речь не идет, — хмыкнул Колыванов. — Я говорил лишь о разводе.

— Да ладно тебе, — отмахнулась Таня. — Лучше скажи: она красавица? Красивее Нинки, да?

— Почему обязательно красавица? — поморщился Колыванов. И с неожиданным сарказмом воскликнул: — Может, наоборот — я нашел наконец свою Золушку? Работницу, так сказать, тряпки и швабры. Маленькую, тощенькую и пугливую. Да, и еще — в очках!

— Так я тебе и поверила, — рассердилась Таня. — Это после Нинки?!

— Ага. — Колыванов обреченно уронил голову на грудь. — Именно после нее.

Таня негодующе фыркнула. Колыванов состроил печальную рожицу и шепотом признался:

— У меня, детка, аллергия, представляешь?

— Аллергия? — не поняла Таня. — При чем тут аллергия? И на что? На тополиный пух, что ли?

— Не на «что», а на «кого»!

— Ну, на кого? На кошек?

— Вовсе нет.

— На собак?

— Опять-таки нет.

— А на кого?

— На красавиц.

— Шут!

Таня в сердцах замахнулась на брата, но не ударила, слишком была заинтересована. Помолчала и спросила:

— Так ты насчет развода серьезно, что ли?

— Да, — кивнул Колыванов. — Хоть сам себе не верю.

— И насколько все срочно?

— Ну… лучше не тянуть.

— Понятно.

Таня задумалась. Колыванов посмотрел на часы, но торопить не стал: обойдется Векшегонов и без него. Вопрос в принципе решен, а нюансы пусть обговорит с заказчиками сам, уже три года филиал возглавляет, пора учиться принимать самостоятельные решения.

— Может, на моем дне рождения все обсудим, неделя всего осталась. — Таня машинально поправила галстук, вечно он съезжал у Женьки набок.

— Почему не сейчас?

— Ну, тебе же с Сауле встретиться нужно, я так понимаю. Вы должны вместе в ЗАГС пойти, заявление на развод подать, не через суд же вам разводиться…

— Странное имя — Сауле, не находишь?

— Казахское, — вздохнула Таня. — Саулешка говорит — никакой экзотики.

— Ну, Восток — дело тонкое, — непонятно к чему заметил Колыванов.

Лицо его показалось Тане отстраненным, Женька явно думал о чем-то своем, и Тане внезапно стало обидно за подругу: побывала замужем, называется! Женька, бессовестный, даже в лицо ее не видел, а уже разводиться собрался, ишь — торопится…