Читать книгу "Я и мои оборотни - Яна Арская"

− Нужно заставить ее двигаться. Пусть учует Софию, вылезет из болота… мы нападем сзади и пробьем основной панцирь. А еще кто-то должен крутиться под ногами, чтобы замедлить ее движения, − ответ так вымотал Каина, что он положил подбородок мне на макушку и закрыл глаза.

– Я готов, − вызвался тигр. − Что нужно делать?

− Ничего! Софи не приблизится к этой твари, − внезапно возмутился Кориандр. − Плевать на последствия − не позволю использовать ее, как приманку!

− Нет. Он прав.

 Я посмотрела вниз, в булькающую грязь, скручивавшуюся водоворотом в том месте, где предположительно был рот зулу.

− Надо выманить эту штуку, а если что-то подойдет не так − используем план Б, − и я показала им блестящий хромом предмет, до этого дня бережно хранимый в тайнике на дне сумки. Пистолет на шесть патронов крупного калибра. Подарок обеспокоенного сверхопекающего отца.

− Это оружие, и оно способно рвать металл. Со шкурой чудовища как-нибудь справится.

***

Она спала. Громадная, липкая, многоногая. Аромат моих феромонов смог лишь слегка поддразнить ее, заставить потянуться ноздрями наверх. Кориандр, держащий меня на руках, нервно сглотнул. Мы спускались к границе озера.

− Как сдвинется, беги. Не поскользнись, − шепнула я в треугольное ухо.

Матка шевельнулась, улавливая чужое присутствие. Остальные оборотни окружали ее с трех сторон, намереваясь загнать в тупик − в узкий канал, некогда отделявший озеро от втекавшей в него реки. Если наша цель застрянет, убить ее будет гораздо проще.

Каин − наполовину дракон, наполовину человек − поднял копье и прицеливаясь к ноздре зулу. Бросок. Последовал мощный удар. Затем рев.

Кориандр бросился бежать.

Почва вибрировала от обиженного воя; матка впервые испытывала боль и какую жуткую! Все в ней забурлило. Раненая, но живая она поднялась на двух десятках хлипких ног, ведомая сладким запахом, что теперь ассоциировался у нее с врагом. Харрук прыгнул сверху. Приземлился на покатый бок…

Что было дальше, я не увидела, так как мы с Кори кубарем влетели в горлышко речного протока. Проход в несколько метров надежно защищали две скалы, выраставшие друг напротив друга из бурой кислой земли. Я отпрыгнула и вжалась в мокрый камень. Нас накрыла тень чудовищной твари, рыхлой и зубастой, как плотоядная медуза. Десятки ртов присосались к входу в расщелину.

− Не бойся, − крикнул Кориандр.

Но я и не боялась − хлюпающие, царапающие звуки гипнотизировали. Никогда не была настолько близка к чему-то столь ужасному. Было в этом нечто чарующее, точно взгляд в бездну.

Не знаю, что делали остальные, пока матка пыталась раскрошить каменную преграду. Я слышала вой Харрука, крики Шиана − и молилась, чтобы никто из них не пострадал.

Резко запахло горячей слизью. Матка отшатнулась, на миг стало видно гибкое туловище черного дракона, торчащее из шарообразной плоти, как червяк из сочного яблока. Он прогрызал ее насквозь!

Прародительница зулу попробовала стряхнуть неведомую напасть. Ей мешал огромный красновато-рыжий тигр, крутящийся между ног. С раздражением она вернулась к нашему убежищу. Последовал новый удар. Скалы надсадно затрещали, точно крошащиеся зубы великана. Сверху посыпалась каменная осыпь.

− Крепкая стер-р-рва! − Харрук держался, как залихватский ковбой, выковыривая зулу очередной глаз.

Но она не сдавалась. Теряла галлоны крови, почти ослепла − но продолжала атаковать. Одна из пастей вытянулась в трубочку. Безгубая, гадкая она скользнула в расширившийся проем. Почти дотянулась до нас, но Кориандр вцепился в нее когтями, распоров до основания.

Раздался истошный визг.

− Она зовет их, зовет своих детей! − услышала я Шиана.

Матка отступила, но, к моему удивлению, не для того, чтобы скрыться от врагов. Она попыталась раздавить оборотней, упав на брюхо. Больше всего не повезло тигру − он был прямо под ней.

Татуировка на ладони взорвалась болью.

− Эй, гадина, сюда! − проорала я, выскакивая наружу.

Оборотни кричали, чтобы я не делала этого, но перед глазами стоял силуэт Шиана, вмятый в жидкую грязь озерного дна. Все стало неважным.

Палец, прицел, курок.

Несколько выстрелов. Большая часть из них кучно ушли в центральную, похожую на порез пасть. Матка содрогнулась от новой порции боли, загудела трубой. И покатилась вперед. Нас разделяло расстояние в вытянутую руку, когда ее тело стало проседать. В воздухе разлилось тысячелетнее зловоние.

Вместе с ним ее покинул и дух.

Я оббежала дохлое чудовище, нашла Шиана и упала перед ним на колени.

− Получилось? − Он харкнул кровью на смуглую грудь.

− Плевать! Потерпи, у Каина есть лекарство, много Жар-цветов, они… они должны помочь!

На глаза набежали слезы. Я боялась к нему прикоснуться, поэтому Шиан сам нашел и стиснула мою ладонь.

− Ха, а ведь ты меня любишь. Метка какая яркая, − Он слабо рассмеялся, показывая налившийся цветом узор. Затем ненадолго прижал его к губам в трепетном жесте. Я всхлипнула:

− Какой же ты ребенок.

К нам подоспели Харрук и Кориандр.

− Пара ребер сломано, − отметил знахарь, прерывая момент нежности и присаживаясь рядом. − Самцы от такого не умирают, так что не вздумай его жалеть. Иди. У тебя есть дела поважнее.

На слабых ногах я вернулась к матке. Окровавленный с макушки до пят Каин вышел из ее пасти, неся в руках малиновый сгусток пульсирующей плоти. Кусок сердца.

«Встань ровно и открой рот»

Я послушалась, стараясь перебороть отвращение. Дракон встал напротив, серьезно и торжественно подняв ношу над головой. Меня окатило кровавым дождем. Я сделала глоток, вцепилась зубами в рыхлую плоть – глотку обожгло нестерпимым привкусом железа, смешанного с чем-то неприятным и будоражащим. Тело мгновенно скрутил спазм.

«Терпи. Боль поможет переродиться, и ты станешь частью этого мира» − стучал в висках холодный властный голос.

С губ сорвался крик. Я извивалась в объятиях дракона, не осознавая, что мы отдаляемся от места битвы все дальше и дальше…

37. Глава, в которой обнажаются чувства и не только

Каин прекрасно понимал, что усталость, раны и прочие факторы помешают моим супругам броситься в погоню. Он просто воспользовался ими, как шитом, вымотав и бросив на волю случая. Я поняла это, как только очнулась в дупле исполинского дерева.

Следующим неприятным открытием стала нагота.