Читать книгу "Тайна, деньги, два осла - Анна Ольховская"

– Что такое? Почему вы нахмурились? Что у него с глазами? Он слепой?

– Да на первый взгляд все в порядке, просто глаза очень необычные, слишком светлая радужка. Видите, словно из серебра? Впрочем, у младенцев глаза часто неопределенного цвета, настоящий оттенок формируется позже.

Вика опустошенно лежала на кровати, ни о чем не думая, ничего не соображая. Она пока понимала только одно – мучения закончились. И у нее, кажется, родился сын.

А потом до нее дошел смысл слов доктора…

Серебряные глазки?!

– Дайте! – хрипло закричала она, приподнимаясь на кровати. – Дайте мне его! Отдайте моего мальчика!

– Ну-ну, успокойтесь, – улыбнулся доктор, забирая у сияющего фон Клотца наспех завернутого в пеленку новорожденного, – никто его у вас не отнимает, надо ведь было пуповину обработать, обтереть хоть немного, вот он, ваш красавец, ишь, кричит, сердится…

Он что-то говорил еще, в ответ бубнил фон Клотц, но Вика уже не слышала никого и ничего.

Как не ощущала и слез, капавших на пеленку сына.

Белокожего, с точеными чертами лица, с длинными платиновыми волосиками и серебряными глазками.

Глава 40

А значит, ей ничего не приснилось…

Была пещера, была. И Кай тоже был. И невероятная ночь. И…

И все. Потом ее выкинули, как использованную игрушку. Побаловался сверхчеловек, развлекся немного с забавной недорослью – и хватит. В лес ее, волкам на съедение. Или преследователям, идущим по следу, прямо на пути заботливо подложить.

А что, пожалел даже. Посчитал, что фон Клотц все же лучше, чем зубы хищников.

Сволочь высокомерная, ледышка!

Слезы уже не капали, они лились ручьем, от которого промок край пеленки. Малыш, все это время возмущенно оравший, вдруг притих и… посмотрел прямо на мать. Белые ниточки бровей нахмурились, губки сжались в тонкую линию, и мальчик обиженно засопел.

– С ума сойти! – раздался совсем близко голос фон Клотца – оказалось, он присел на корточки и внимательно вглядывается в лицо ребенка. – Доктор, он смотрит на мать! Он гримасничает! Он будто обиделся!

– Ну что вы, – благодушно протянул эскулап, все еще возившийся с роженицей, – младенец начинает фиксировать взгляд и узнавать близких где-то к двум месяцам, а уж такие эмоции, как обида, – вообще не раньше года. В крайнем случае – месяцев в восемь-девять. Это он, как вы правильно заметили, гримасничает. Неосознанно, подчеркиваю. Он и улыбаться будет, но не ждите, что вам. Просто так. Как говорят старики, ангел пролетел. Хотя ваш малыш и сам на ангела похож.

– Но он смотрит на Викхен, прямо на нее! Да вы гляньте, гляньте!

– Он не может смотреть, он толком еще не видит. Просто ребенок чувствует запах материнского молока, вот и тянется к источнику запаха. Мамочка, дайте ему грудь, ну что же вы! И хватит плакать, уже все кончилось. У вас чудесный малыш, и все обошлось без особых травм.

– Действительно, Викхен, что за потоп ты тут устроила? – поджал губы фон Клотц. – Вон, пеленку намочила раньше сына. Покорми малыша лучше. Тебе помочь?

– Нет! – вскрикнула Вика, отталкивая протянутые руки немца. – Я сама! Иди ко мне, мой лапыш, – проворковала она, укладывая все так же сопевшего ребенка поудобнее. – Вот так.

Подсказывать, где тут что, не пришлось, сложенные обиженной скобочкой губки разжались, и Вика тихонько ахнула, невольно улыбнувшись:

– Тише, тише, не спеши так!

– Вот что значит хороший вес и рост, – отметил доктор, выбрасывая хирургические перчатки в ведро. – Малыши с малым весом обычно сосут вяло, их приходится прикармливать из бутылочки, а этот – ого! Не оторвать!

– И не надо отрывать, пусть ест, сколько хочет, – горделиво напыжился фон Клотц, поднимаясь. – И при чем тут вес и рост? У мальчика просто хорошая генетика, он по всем параметрам истинный ариец, вы же видите.

– Допустим, истинных арийцев мне принимать до сих пор не приходилось, – усмехнулся доктор. – Но в данном случае могу констатировать – мальчик очень похож на своего отца.

– Это точно, – прошептала Вика. – Просто копия.

– Я старался, – усмехнулся немец. – Так, а теперь пора перебираться в вашу с сыном комнату. Я там все уже подготовил к рождению малыша.

Он действительно все подготовил. Вика не была в бывшей своей комнате-камере с момента подтверждения беременности и сейчас не узнала ее.

Светлые обои в мелкий цветочек, легкие воздушные занавески, детская кроватка под полупрозрачным пологом, пеленальный столик, весы, новый комод, на котором в ряд выстроились бутылочки, баночки, скляночки, тюбики с кремом (они, правда, не строились, а вальяжно лежали) – в общем, все необходимое для младенца в первые месяцы его жизни.

– Ну, как тебе? – горделиво обратился немец к лежавшей у него на руках Вике. – Нравится?

– Да, нравится, только поставь меня, пожалуйста, на пол.

– Не могу, тебе надо пока лежать. Кстати, доктор, а когда она сможет вставать?

– Собственно, хоть сегодня, если самочувствие позволит, – пожал плечами эскулап, укладывая уснувшего малыша в кроватку. – Хотя я бы порекомендовал не торопиться, все же роды были довольно тяжелыми – такого богатыря на свет произвела! И несколько швов наложить пришлось.

– Тогда я, пожалуй, сегодня переночую здесь. – Немец аккуратно положил свою ношу на постель и повернулся к доктору: – Спасибо вам огромное! Идемте, я вас провожу до машины, а по дороге вы мне дадите все необходимые рекомендации.

– Ну и вы мне, надеюсь, кое-что тоже дадите, – хохотнул тот.

– Само собой.

– Тогда идемте. Всего хорошего, дорогая! – повернулся врач к Вике. – И поздравляю вас! У вас чудесный здоровый малыш!

– Спасибо, – устало кивнула молодая мама, прикрывая глаза. – Фридрих, я хочу отдохнуть немного, не беспокой меня хотя бы пару часов, хорошо?

– Да, конечно, отдыхайте. Но если что-то понадобится – зови. И, Викхен, – немец остановился в дверях, холодно глядя на пленницу, – без глупостей. Поняла?

– Не понимаю, о чем ты.

– Все ты прекрасно понимаешь. Спи.

И дверь наконец захлопнулась.

Вика полежала еще минут пять, прислушиваясь к удаляющимся голосам, а потом вскочила с кровати и…

Ага, три раза! Какое там вскочила! От первого же резкого движения голова, а следом за ней и вся комната мгновенно закружились, словно Вика оседлала лошадку на карусельке и аттракцион со скрипом запустили.

– Так, дорогуша, – прошептала девушка, закрывшись веками от тошнотного вращения. – Давай-ка поспокойнее, без рывков. Нам ведь не нужны послеродовые осложнения, верно? Если не забыла, тебе еще надо кое-что совершить. Так, безделицу, пустячок – сбежать отсюда вместе с сыном, причем в этот раз так, чтобы не догнали. Для этого уже почти все готово, но если ты умудришься расклеиться, немец увезет твоего сына в Германию, оставив тебя здесь. Правда, хотелось бы видеть его физиономию после ознакомления с результатом теста на отцовство, но это слабое утешение и для меня, и для моей семьи. Но в любом случае, Михаэль, с отцом тебе не повезло. Фон Клотц, конечно, тварь распоследняя, но и папаша твой тоже сволочь. Причем еще большая сволочь, чем немец, Фрицци хотя бы все это делает ради достижения своей цели, а твой папенька решил просто поразвлечься. Скучно ему стало в его норе, крысе противной!