Читать книгу "Небесный Сион - Ольга Крючкова"

– Они набирают мальчиков для служения в ордене?

– Вероятнее всего, так и есть, – подтвердил Альбано. – Если мы проследим путь галеры, то познаем великую тайну, монсеньор. Только подумайте, какое впечатление это произведёт на нового понтифика, – секретарь испытывающе посмотрел на своего патрона. – Вы станете величайшим генералом ордена иезуитов.

Граф равнодушно пожал плечами.

– Почести, слава… Мне это уже ни к чему. Я просто хочу вернуть сына. Я не стремлюсь к власти, тем более в Ватикане.

Альбано усмехнулся. «Что ж дело ваше, монсеньор… – подумал он. – Зато я стремлюсь и со временем надеюсь подняться до самых высот. А для этого мне нужно зарекомендовать себя перед Священным престолом: вернуть ребёнка, коим дорожит Ватикан, и раскрыть тайну Ковчега».

Исидора, с трудом оправившаяся от постигшего её потрясения, на протяжении всего путешествия почти ни с кем не разговаривала. Граф не докучал ей расспросами, понимая душевное состояние женщины.

Альбано тщательно обдумывал план последующих действий. Он был уверен, что галера почти сразу же по достижении Александрии, как только пополнит запасы пресной воды и провианта, продолжит свой путь по Нилу. Посовещавшись с капитаном, учитывая попутный ветер, он пришёл к выводу, что тартана отстаёт от галеры на два дня, не меньше.

А это значит, что иезуиты будут преследовать тамплиеров практически вслепую. Альбано прекрасно владел географией и знал, что Нил образуется при слиянии двух рек, которые не судоходны. Поэтому придётся покинуть судно и оставшуюся часть пути проделать, вероятнее всего, на верблюдах. Но, увы, Альбано совершенно не располагал знанием Эфиопии, ибо по сей день считалось, что на её землю не ступал на один европеец, если, разумеется, не считать членов Приората Сиона. И потому подробных сведений об Эфиопии в библиотеках Рима просто не было. Альбано не представлял: в каком направлении двигаться, когда отряд покинёт тартану? Где хранится Ковчег? Куда именно тамплиеры переправляют мальчиков?

Альбано сосредоточился. Из тайников его памяти неожиданно всплыло имя Исима Эль-Кефа, египетского купца и владельца небольшого торгового флота. Секретарь вспомнил поручение покойного генерала: выяснить, кто из верных людей ордену находится на территории Египта. Тогда в Вероне для Альбано не составило труда поднять архивы, в которых значился некий валломброзанец Игнацио Агирэс, а ныне – купец Эль-Кеф.

* * *

Альбано, щурясь, вглядывался в морскую гладь. Наконец показались едва различимые очертания города.

Исидора, слегка покачиваясь, ибо морская болезнь давала о себе знать, подошла к секретарю.

– Что вы видите?

– Александрию, сударыня. Город, основанный Александром Великим, почти одиннадцать веков назад. Маленькая деревня Ракода, зажатая между Средиземным морем и озером Матеорис, превратилась в торговый огромный порт и столицу Египта, – блеснул знаниями Альбано. – Я был в Александрии будучи совсем юным… Помню, как отец рассказывал мне об Александрийском мусейоне, главном центре науки и культуры древности, а также Александрийской библиотеке, в которой некогда хранились рукописи Эсхила, Софокла, Еврипида.

Капитан тартаны протянул Альбано, небольших размеров, подзорную трубу. Теперь иезуит смог насладиться открывающимся видом города.

– А вот и остров Фарос…

Форт Кайт-Бей, построенный на острове по приказу султана Аштафа, ощетинился множеством бойниц, выходящих в сторону моря.

Альбано внимательно рассматривал александрийскую гавань, разделённую молом, выступающим далеко в море, на две части. Затем он протянул трубу графу.

Шарль прильнул правым глазом к хитроумному устройству, в надежде увидеть галеру тамплиеров в порту. Альбано, словно прочитав мысли своего патрона, заметил:

– Они уже наверняка приближаются к Эль-Гизе. Нам остаётся только преследовать их…

К горлу графа подкатил горький комок, он откашлялся и протянул трубу капитану тартаны.

Тот взял её и заметил:

– Пришвартуемся в гавани Эйносто, там спокойнее, да и провиант можно купить подешевле.

– О расходах не беспокойтесь, – заверил граф. – Закупайте всё, что сочтёте нужным.

Капитан усмехнулся: не часто достаются такие щедрые наниматели.

Гавань Эйносто отнюдь не произвела на путешественников впечатления спокойного места. Различные суда буквально «толпились» у причала. Здесь можно был увидеть: с десяток шебек, генуэзскую каракку, две испанские каравеллы, а также множество арабских доу[68].

…Пока капитан и его немногочисленная команда пополняли запасы воды и провизии, граф д’Аржиньи расположился со своими людьми в близлежащей таверне. Исидора, измученная морским путешествием, изъявила желание отдохнуть, а затем переодеться.

Альбано поделился с генералом своими соображениями по поводу Эль-Кефа. Д’Аржиньи пришёл в неподдельное удивление, узнав, что бывший христианин формально принял мусульманство, дабы помогать валломброзанцам и иезуитам. Но в целом генерал одобрил план своего подчинённого.

И потому Альбано поинтересовался у хозяина таверны, сносно говорившего на итальянском языке, знает ли тот купца Исима Эль-Кефа. Хозяин, пожилой араб, с тёмными, как две спелые вишни, проницательными глазами, кивнул в знак согласия. И предложил отправить к купцу посыльным своего внука.

Иезуитам понравилась эта идея и Альбано беглым пером, наспех, написал коротенькую записку, не забыв поставить в конце условный знак ордена.

Ждать долго не пришлось, за иезуитами был прислан просторный паланкин, свободно вмещавший двоих мужчин.

Граф пришёл в некоторое замешательство.

– Как вы считаете, Альбано, насколько прогулка будет безопасной для нас.

Секретарь пожал плечами и положил правую руку на навершие меча.

– Это будет зависеть от обстоятельств, монсеньор. Думаю, нам ничего не угрожает, и мы спокойно можем принять приглашение купца. Вероятно, он предлагает нам более укромное место для встречи.

Прежде чем покинуть таверну граф справился о здоровье Исидоры. Та чувствовала себя гораздо лучше и уже успела переодеться в просторные арабские шаровары и тонкую длинную рубашку. Сам того не ожидая граф пришёл к выводу, что Исидоре к лицу столь необычный наряд. Он и сам страдал от жары и несвежей одежды, облачение женщины в какой-то мере вызвало у него помимо восхищения чувство зависти.

Он отдал распоряжения своим верным телохранителям и отбыл вместе с Альбано в паланкине, любезно предоставленном Эль-Кефом.

* * *

Генерал и его секретарь на протяжении всего пути хранили молчание. Шарль откинул полог паланкина, рассматривая узкие улочки, украшенные машрабией, резными деревянными фонарями на окнах.