Читать книгу "Метро 2033. Дворец для рабов - Светлана Алексеевна Кузнецова"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сны… – протянул Кай, привалившись к стене и перебирая струны старого черного инструмента с белесыми царапинами по грифу.
Он принялся наигрывать, стоило Тиму начать рассказывать – все без утайки, – создавая своеобразный фон для истории. При этом вряд ли что-то знакомое или известное, слишком уж часто изменялся ритм. Скорее, сталкер выдумывал в процессе или пытался передать мелодию, звучавшую в ближайшем тоннеле, но в этом случае у него не слишком выходило, или же мелодии эти звучали для него и Тима по-разному.
– И вещие сны поутру… – пропел-прошептал Кай. Звуки прошлись по спине мягким, щекочущим мехом.
Тим поежился. Он упоминал о странных снах, но не рассказывал их сути. Слишком личное таилось за чередой видений, лицами знакомых и химер, а иной раз и декорациями. Все детали, казалось бы, совершенно не важные, вгрызались в память. Раньше Тим не запоминал сновидений – даже самые яркие, которые он мог бы пересказать после пробуждения, блекли уже через несколько часов. Теперь ему не пришлось бы напрягать память, чтобы вызвать образы, звуки, запахи и собственные ощущения.
– Однажды паутина тоннелей привела меня на «Сухаревскую». Она транзитная, не принадлежащая никому, кроме путешественников и заблудших душ, не нашедших себе пристанища, не осевших ни на одной станции и не примкнувших ни к одной из сторон. Там я встретил философа, утверждавшего, будто видения, к которым каждый из нас, живущих в подземке, прикасается, уйдя из реальности – вовсе не образы утомленного подсознания, а выход в иной мир. Слышал про теорию множественности миров? Кроме нашего, существуют другие. Их неисчислимое множество, и каждый подчиняется собственным физическим законам.
Тим кивнул. Если бы и нет, эту теорию следовало придумать.
– В детстве я читал про героя, путешествовавшего по книгам, стоявшим у него в библиотеке. Утверждалось, что все, созданное нашим воображением, существует еще где-то. Писатели просто умеют подключаться к потоку информации, транслируемому такими мирами.
– Не совсем то, что я имел в виду, но пойдет, – Кай кивнул и выдал столь печальный романтичный перебор, что у Тима, никогда не отличавшегося впечатлительностью, защемило в груди. – Так вот, этот философ предполагал, что ядерный удар не просто встряхнул планету и уничтожил многие населяющие ее виды, а сместил саму грань мироздания. Мы критически приблизились к соседнему миру, а может, и к мирам, а значит, на нас ныне влияют иные законы бытия. Потому и лезут к нам чудища, а в тоннелях подстерегают аномалии одна другой страшнее. Когда же мы проваливаемся в сон, минуем всяческие границы, то действуем в соседнем мире так, словно изначально родились в нем.
– Ты поверил ему? – спросил Тим, почему-то ему почудилось, будто от ответа зависит очень многое.
– Не имею привычки мерить правдивость, ложь и заблуждения с точки зрения веры. Вера слепа. Не далее как несколько часов назад ты воочию наблюдал пример того, куда она может завести, – сказал Кай. – Все фанатики – истово верующие люди, потому упаси тебя вышние силы от веры… ну, и меня заодно.
С этой точки зрения он, конечно же, был прав. Вот только Тим спрашивал немного о другом. Сталкер умел мастерски уходить от ответов, переворачивать вопросы и жонглировать темами, при этом – Тим в том не сомневался – не говорил ни слова лжи, просто мог так запутать, что собеседник сам уверял себя в чем угодно.
– Ты мне снился, – наконец, решился сказать Тим.
– Неудивительно, ведь именно мой голос использовали, дабы завлечь тебя в Москву, – собеседник и бровью не повел, отвечая.
Кай почти сразу, как услышал про Витаса, предположил, будто идея отправить Тима в столицу принадлежала именно мутанту. Прибавил, правда, что путь сомнения в собственных решениях, поступках и желаниях – прямая дорога к безумию и шизофрении.
– Возможно. Вот только откуда бы ему знать про татуировку у тебя на руке?
Кай хмыкнул, повел плечом, полностью отдаваясь то ли воспоминаниям, то ли музыке, и надолго замолчал, как и Тим. Тот слушал. Гитара плакала и смеялась, полушепотом доверяла тайны и совершенно не мешала думать. Наоборот, помогала. Перед мысленным взором проносились дома и улицы, длинное высотное здание из красного кирпича, белый панельный дом, режущий глаза – слишком уж ярко отражалось в окнах заходящее солнце. Лес начинался прямо за светло-серыми блочными зданиями. Если выйти из подъезда бабушкиного дома, пройти небольшую асфальтовую площадку со столбами для выбивания ковров и длинным столом с приваренными к нему лавками – излюбленным местом для забивания козла старшим поколением, игры в карты и лото, – оставить по правую руку детскую площадку, то можно спуститься к пруду и машинной базе. Окна отданной Тиму комнаты в квартире на десятом этаже тоже выходили на эту базу. Бабушка часто ворчала по этому поводу, к тому же сторона была южная, и летом действительно становилось жарко. Однако Тиму нравилось: виды за окнами потрясали его детское воображение, а трактора и мощные КамАЗы, длинные ангары и экскаваторы казались игрушечными. Весь мир мог уместиться на ладони…
– Не спи, – сказал Кай, и видение – его ли собственное или кого-то другого – разбилось на тысячи, если не миллионы радужных осколков.
– Я вовсе не… – начал Тим, но его перебили.
– Снюсь я многим, – задумчиво и приглушенно произнес Кай, – сам иной раз удивляюсь, откуда такая сновиденческая слава. А еще не я один, но и старик, имеющий способность внезапно молодеть. Часто он появляется не один, а с огромным вороном на плече.
– Черной, грозной птицей…
– Иссиня-черной, если быть точным вплоть до мелочей, – поправил Кай и попросил: – Расскажи о нем.
Скорее всего, Тим мог отказаться, но не стал. Почему-то появилось ощущение, что это сновидение больше не принадлежит ему одному, а касается обоих.
– Ладно…
Наводящих вопросов Кай не задавал – не требовалось: изо рта Тима словно вынули кляп. Слова лились сами – лишь успевай произносить. Говорил он значительно меньше, чем во время первого рассказа, но вымотался так, словно пересказывал всю свою жизнь с раннего детства или патрулировал прилегающую к бункеру территорию три дня без сна и отдыха.
– Сны снам – рознь… – проронил сталкер, когда парень все же умолк.
– Это все, что ты можешь сказать? – признаться, ждал Тим другого, хотя вряд ли отдавал себе отчет, чего же именно. Просто думалось: Кай способен объяснить чуть больше, если не вообще все. А еще Тим ему доверял: наверное, слишком привык во время блужданий по тоннелям прислушиваться к ироничным замечаниям и советам. Кай идеально соответствовал своему эфемерному двойнику, выдуманному самим Тимом или все же вложенному тому в голову мутантом по имени Витас.
– У птиц нет имен, есть только полет и вещие сны поутру…[2] – строчкой из чьей-то песни задумчиво и мрачно ответил собеседник. Высокий лоб сталкера избороздили две параллельные вертикальные морщины. Длинные пальцы замерли, не касаясь струн, но звон неуловимо присутствовал, наполняя воздух между ними.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Метро 2033. Дворец для рабов - Светлана Алексеевна Кузнецова», после закрытия браузера.