Читать книгу "Десять величайших романов человечества - Уильям Сомерсет Моэм"

Он приехал в Нью-Йорк насквозь промокший, в заплатанных брюках и охотничьей куртке, без пенни в кармане, но с охотничьим ружьем, которое дал на продажу брат Гансворт. Пройдя через весь город, он дошел до дома приятеля брата, где провел ночь, а на следующий день отправился с этим приятелем в порт. После недолгих поисков они наткнулись на корабль, отплывавший в Ливерпуль, и Мелвилл устроился на него юнгой за три доллара в месяц. Двенадцать лет спустя он описал в повести «Редберн» это путешествие туда и обратно и пребывание в Ливерпуле. Мелвилл смотрел на эту работу как на халтуру, но книга получилась живая и интересная, написана она с привлечением староанглийского языка – простого, непосредственного, ясного и подлинного. Из всех его произведений она лучше всего читается.

О последующих трех годах его жизни известно мало. Принято считать, что все это время он преподавал в разных школах; так, в одной, в Гринбуше (Нью-Йорк), он получал шесть долларов в квартал и питание; и еще писал статьи в провинциальные газеты. Одну или две статьи удалось найти. Они не лишены интереса, говорят о бессистемном чтении автора и демонстрируют манерность стиля, которую он не смог изжить до конца своих дней; так, он без всяких на то особенных причин ссылается на античных богов, на исторических и романтических героев и на самых разных писателей. Как точно замечает Раймонд Уивер: «Он рассыпал по страницам имена Бертона, Шекспира, Байрона, Мильтона, Кольриджа и Честерфилда рядом с Прометеем и Золушкой, Магометом и Клеопатрой, Мадонной и гуриями, Медичи и мусульманами».

Но в Мелвилле жил авантюрист, и можно предположить, что он не мог долго выносить скучную жизнь, к какой его приговорили обстоятельства. Хотя ему не нравилось служить простым матросом, он все же решил вновь пуститься в плавание, и в 1841 году вышел в море из Нью-Бедфорда на китобойном судне «Акушнет», направлявшемся в Тихий океан. Все мужчины в кубрике были грубые, жестокие и необразованные за исключением семнадцатилетнего юноши, которого звали Ричард Тобиас Грин. Вот как Мелвилл его описывает: «Природа одарила Тоби исключительно приятной внешностью. В голубой тельняшке и парусиновых брюках он выглядел лучше любого матроса, когда-либо ступавшего на палубу судна; он был небольшого роста, худенький и очень гибкий. Смуглый от природы, он еще больше почернел под тропическим солнцем; густые черные кудри вились у висков и отбрасывали тень на большие черные глаза».

После пятнадцати месяцев плавания «Акушнет» бросил якорь у Никахивы, одного из Маркизских островов. Юноши не могли больше мириться с тяготами жизни на китобое и жестокостью капитана и потому решили сбежать. Они захватили с собой, сколько смогли, табака, галет и ситца (для туземцев) и укрылись в глубине острова. После нескольких дней, полных разных приключений, они набрели на долину, заселенную племенем тайпи, члены которого гостеприимно их приняли. Вскоре после этой встречи Тоби покинул племя под предлогом доставки медикаментов: Мелвилл в дороге основательно повредил ногу и передвигался с болью, – на самом же деле чтобы организовать их побег. О тайпи ходили слухи, что они людоеды, и простая предусмотрительность требовала, чтобы юноши были осторожнее и не полагались слишком долго на их расположение. Тоби не вернулся; как впоследствии выяснилось, его увидели в гавани и силой доставили на судно. По словам Мелвилла, он провел в долине четыре месяца. С ним хорошо обращались. Мелвилл подружился с девушкой по имени Фейавей, они вместе плавали, катались на лодке и, если бы не страх быть съеденным, он был бы вполне счастлив.

Но случилось так, что капитан одного китобойного судна, остановившись в Никахиве, услышал, что тайпи держат у себя матроса. С его корабля часть экипажа сбежала, и он, нуждаясь в пополнении, послал за пленником лодку с заколдованными «табу» туземцами. Как рассказывает Мелвилл, он уговорил тайпи отпустить его на берег, и после стычки, в которой он убил туземца багром, удрал.

Жизнь на «Джулии», новом корабле, была еще тягостнее, чем на «Акушнете», и по прибытии в Папеэте команда взбунтовалась. Матросов продержали пять дней в кандалах на французском военном корабле и после трибунала заключили в местную тюрьму. «Джулия» отчалила с новой командой, а заключенных вскоре выпустили на свободу. Мелвилл и еще один член прежнего экипажа, опустившийся врач, которого юноша называл Доктором Призраком, отплыли на соседний остров Эймео, где нанялись к двум фермерам копать картофель. Мелвиллу не нравилось заниматься сельским хозяйством еще в те времена, когда он работал у дяди в Массачусетсе, а под тропическим солнцем Полинезии не нравилось еще больше. Вместе с Доктором Призраком он стал вести бродячий образ жизни, они перебивались чем попало у местного населения, а потом Мелвилл, бросив врача, уговорил капитана китобойного судна, которое тот называл «Левиафаном», взять его на работу. На этом судне Мелвилл добрался до Гонолулу. Непонятно, чем он там занимался. Предположительно, работал клерком. Потом он устроился простым матросом на американский фрегат «Соединенные Штаты» и, проплавав на нем год, уволился, когда тот вернулся на родину.

Мы подходим к 1844 году. Мелвиллу двадцать пять лет. До нас не дошел ни один его юношеский портрет, но, если судить по его облику в зрелом возрасте, можно представить, что в двадцать – и чуть больше – лет, он был высоким, хорошо сложенным мужчиной, сильным и энергичным, с маленькими глазами, прямым носом, свежим цветом лица и кудрявой головой.

Вернувшись домой, он узнал, что мать и сестры поселились в Лэнсингберге, пригороде Олбани. Старший брат Гансворт оставил меховой магазин и занимался теперь юридической деятельностью и политикой; второй брат Аллен тоже стал юристом и жил в Нью-Йорке; а младший Том, которому еще не было двадцати, собирался последовать примеру Германа и пойти в моряки. Герман оказался сразу в центре внимания как «человек, живший среди каннибалов»; когда он рассказывал историю своих приключений жадно внимавшим слушателям, те умоляли его написать обо всем книгу, и он незамедлительно последовал их совету.

Мелвилл и раньше пробовал писать, хотя и без большого успеха, но теперь ему надо было зарабатывать деньги. Когда он закончил работу над «Тайпи», где описывалось его пребывание на острове Никахива, Гансворт Мелвилл, который ездил в Лондон в качестве секретаря американского посланника, показал рукопись Джону Мюррею[68], и тот ее опубликовал; позже книгу издали «Уайли и Патнам» в Америке. Она была хорошо принята, и ободренный Мелвилл написал продолжение своих тихоокеанских приключений под названием «Ому».

Книга вышла в 1847 году, и в том же году Мелвилл женился на Элизабет, единственной дочери главного судьи Шоу, их семьи были давно знакомы. Переехав в Нью-Йорк, молодожены поселились у Аллена Мелвилла в доме 10 на Четвертой авеню – вместе с Августой, Фанни и Хелен, сестрами Германа и Аллена. Нигде не говорится, почему молодые женщины оставили мать и уехали из Лэнсингберга. Герман остепенился и занялся литературной работой. В 1849 году, через два года после женитьбы и несколько месяцев спустя после рождения первенца, названного Малколмом, Мелвилл вновь пересек Атлантический океан, на этот раз как пассажир, чтобы встретиться с издателями и договориться о публикации «Белого бушлата» – книги, в которой он описал свою жизнь на борту фрегата «Соединенные Штаты». Из Лондона он отправился в Париж, Брюссель, совершил плавание вверх по Рейну. В малоинтересных воспоминаниях его жены читаем: «Лето 1849 года мы провели в Нью-Йорке. Он писал “Редберна” и “Белый бушлат”. Осенью поехал в Англию, чтобы там их издать. Большого удовольствия не получил, так как скучал по дому, и заторопился назад, отказавшись от заманчивых приглашений именитых людей – одно исходило от герцога Ратлендширского, приглашавшего его провести неделю в замке Белвуар. Летом 1850 года мы отдыхали в Питсфилде. Осенью, в октябре, перебрались в Эрроухед».